Синий, который красный (СИ) - Кисель Елена. Страница 49
Показалось, или Дара на него скосилась как-то досадливо? Потом все-таки ответила:
— Конечно.
Не дожидаясь ответа, Экстер тепло, но печально кивнул на прощание и зашагал по направлению к своему кабинету. Кристо презрительно фыркнул в сторону изображенного на стене Солнечного Витязя. Ха, не один ты у нас герой.
— Первым делом потрясу Рог Изобилия, сарделек налопаюсь, жареных, — поделился он заветной мечтой. — Эх, жалко, не было времени прошвырнуться за покупками. Ладно, ничего. Потом…
Простенькие, но сладкие мечты захлестнули с головой. Хет разнесет новости об их возвращении по всему артефакторию. Придумать пару подробностей… хотя зачем придумывать, и так хватило приключений… девчонки бегать будут, а Нольдиус весь перекосится, небось! А, да, и, может, Мелита…
Тут Кристо совсем развеселился и только на подходе к жилому крылу заметил, что Дара опять превратилась в саму себя. Ушла во внутренний мир, и в этом мире ей было не слишком весело.
— Ты чего? — потормошил ее за рукав. — Здорово все устроилось, а? Что ты кислая-то, как директор прямо… А кстати, этот ваш Экстер хоть когда-нибудь улыбается?
— Никогда. Ни разу. Даже глазами…
Больше Дара так ничего и не сказала.
* * *
— Мечтатель, Холдон тебя раздери!
— Фелла?
— Кто еще может вызывать тебя по этому треклятому зеркалу?
Ответов было множество. Например, «фурия с волосами торчком», потому что именно так и выглядела разъяренная завуч Одонара.
— Где тебя носит — в твоих поэтических грезах? Если ты полагаешь, что я буду орать в двудонное зеркало каждую четверть часа и рисковать, чтобы меня туда затянуло…
— Что-то случилось, Фелла?
Ответом был громкий залп ругательств из зеркала. От залпа закачались лилии, которые на этот раз стояли в вазочке на директорском столе. Лицо Бестии в глубинах зеркальца перекосилось окончательно:
— А как ты думаешь?! Они пропали вместе с браслетом! И это было самым разумным с их стороны, потому что если бы они попались мне… — она тяжело втянула воздух. — Пара городов стоят на ушах. Куча аварий, драки, массовая вспышка самоубийств… Нежити в окрестностях столько, что она явно сползалась сюда не один день, хотя люди их не видят, конечно. Один квартал в руинах, не меньше сотни жителей шепчется о девушке, которая сама собой летает в воздухе и выкрикивает что-то о детях… ты хоть представляешь себе, сколько сил я потратила, чтобы замести следы?! Провесила иллюзию на ураган и отключение энергии, постирала память куче народу, разогнала нежить. Да еще пока связала артефакт на дубляж воспоминаний, пока потом убрала… — она сплюнула и заново взяла агрессивный тон: — Нежити уже начинала рассасываться, её здорово сбили с толку. Пара контрабандистов, на которых я наткнулась — заикаются и только твердят, что «тут такое было, тут такое было…» Мечтатель, похоже, девчонка надела браслет. Мой проводник не отслеживает артефакт, да и их самих я отследить уже не могу. В лучшем случае оба мертвы, в худшем — Дара надела браслет и прошла в Целестию. Связывайся с Кордоном…
— В этом нет необходимости, Фелла. Они здесь.
Лицо Бестии на секунду смешно вытянулось, но почти тут же она нашла, к чему придраться:
— И ты молчал?! Ты… постой. Девчонка…
— В полном порядке, насколько я смог заметить. Разве что след, остаточная связь… Она не надевала его, Фелла, она просто сняла фон, что и привело к таким последствиям…
— Но как они протащили его через дверь? Феномен перемещения «красных гидр»: они не желают покидать мир, в котором созданы, кроме как только…
— Именно так. Они надели браслет на руку своего… случайного попутчика.
— Попутчика? — нехорошо ощетинилась Фелла. — Они подцепили в этом мире еще кого-то? Наверняка кого-нибудь такого же…
Экстер тихо вздохнул и кивнул. Иссиня-черные пряди парика меланхолично качнулись.
— Судя по их словам — он был чем-то вроде наемника или…
— Разумеется, — выплюнула Бестия. — Я бы удивилась, если бы они приволокли священника. Ладно, какое мне дело до мертвеца.
Мечтатель потер переносицу.
— Он не умер, Фелла.
— Не умер, — свирепо повторила Бестия.
— Возможно, будет без сознания пару дней — Озз предложил заключить его во вневременной стазис, чтобы провести полное обследование…
— Будет? Что значит, «будет»? Хочешь сказать — ты оставил его в живых?!
— Разумеется. Фелла, я много раз повторял, что мы не можем убивать просто так, ни за что, людей или магов. Чему бы они ни были свидетелями. Это было бы…
— Избавь меня от этого! — заорала Фелла, сжимая свое зеркальце так, что до Экстера донесся хруст. — Ты совсем рехнулся на своем милосердии: хочешь, чтобы по школе разгуливал чокнутый из другого мира?
— Кажется, он в своем уме.
— Что?! — взъелась Фелла еще страшнее. — Еще лучше — чтобы по школе разгуливал наемник из другого мира, да еще и в своем уме?!
— Фелла, я более чем уверен, что с этим человеком можно будет договориться, и он будет себя вести вполне…
Бестия вдруг растеряла все бешенство. Лицо ее за дымкой розового зеркала становилось все спокойнее и спокойнее.
— Прекрасно, Экстер, — почти ласково сказала она, — я немедленно возвращаюсь. И будь спокоен — Магистрат узнает о каждом твоем решении. Это если я не прикончу тебя при встрече! — последние слова она гаркнула во всю мощь легких. Связь прервалась.
Мечтатель отодвинул зеркало от себя дрожащими пальцами. Потер лоб и тронул белую чашечку нарцисса, который качался в вазе по соседству с огненной лилией. Нарцисс изумленно изогнул стебель, как будто хотел спросить: эй, тебе разве не нужно спасаться во весь дух? Мечтатель пожал плечами, вынимая перламутровую ракушку из верхнего ящика стола. Нужно было срочно перемолвиться парой слов с Оззом — на случай, если он уже узнал, в каком состоянии иномирец и когда тот сможет очнуться.
— Уверен, с ним можно будет договориться, — подбодрил Мечтатель то ли нарцисс, то ли себя.
Ведь тот, кто может ужиться с двумя шестнадцатилетними артефакторами, наверняка будет более или менее вменяемым? Хотя Бестия, наверное, предположила бы обратное.
* * *
Особый Зал, Провидериум был таким же, как и прежде: каменно-разноцветный, с закрытыми дверями вдоль стен и тремя столами. С потолка, от лепного золотого ириса, шел мягкий свет, так что окон не требовалось.
Гробовщика скрючило над центральным, луннокаменным столом. Он все не мог оторваться от браслета, лежащего перед ним, и только что-то бормотал себе под нос. Зеленые огоньки мерцали угрожающе, но тускловато.
Мечтатель остановился в дверях и полновесную минуту наблюдал это зрелище.
— Локсо, — наконец позвал он. — Сколько?
Вопрос он повторил раз пятнадцать, пока не появилась реакция. Но не обычный истекающий ласковым ядом тон Гробовщика, а раздраженное стариковское бурчание.
— Сколько ни есть — все наши. Всё не рассмотреть, уж очень наверчено. На поверхности пока шесть «голов», основная закавыка — в той, которая сводит с ума людей и во второй, притягивающей нежить.
Мечтатель двинулся было к нему, но был остановлен довольно грубо:
— Не суйся! На касаниях сильно фонит. Уже давно бы тут все с ума посходили, кабы не Рукоять!
Он кивнул на рукоятку клинка, которая лежала на том же столе.
Рукоять выглядела совершенно невозмутимой, древней и слегка истертой — и лишь артефактор ощутил бы, взглянув внутренним зрением, поток то ли магии, то ли артемагии — чистый, как ключ. Сбивающий и путающий темные кольца артемагии, которую разворачивал браслет.
— Быстро пробуждается, чтоб его… — бурчал Гробовщик. — Фелла будет скоро?
— Я связался с ней, и… — голос директора напрягся и едва заметно задрожал. — Она… постарается.
Гробовщик чуть слышно фыркнул, приближая свой корявый нос к браслету.
— А на третьей-то как наверчено! Что? Долго она орала на тебя, когда ты обрисовал ей триумфальное возвращение?