Синий, который красный (СИ) - Кисель Елена. Страница 53

Тон у нее был мрачный. Кристо заскрипел зубами — и ведь Нольдиус ни словом не обмолвился, нечт золотистоволосый!

— А ты на Нольдиуса запала, что ли?

— Я запала на артефактологию. Почему-то мне она нравится больше, чем прошловедение… в твоем исполнении.

Теориков, к счастью, еще не было, а то они стали бы свидетелями очередного яростного удара Кристо головой об стол.

— Напомнила… жухляк!

— Если думаешь доколотиться до целебни — Озз сейчас занят Максом, для тебя у него времени не будет…

— Холдон! Ты хоть в курсе, какая сейчас тема?

— Битва Альтау, что еще могла нам поручить Бестия. Готов?

Кристо с мученическим видом потряс тремя Хрониками Альтау, которые лежали перед ним. Первая, третья и шестнадцатая — самые короткие и доступные по изложению. Всё, что он успел выпросить у Скриптора — после того, как узнал новость и подавил в себе ещё один порыв смотаться из Одонара.

— А я нет. Излагать будешь ты.

Вот именно поэтому он мечтал, чтобы была Мелита! Кристо хотел было сразу дать деру, но тут ему вспомнилась встреча с Бестией — завуч подловила его с час назад, в коридоре. И осчастливила короткой речью: в кабинете — следящие артефакты, если он хоть одно событие назовет неправильно, — она его обреет налысо при помощи боевого серпа. После этого Бестия удалилась, даже не сказав ничего о теме. Но и спина её выражала «Я тебя ви-и-и-ижу!»

Тонкая радуга на целестийских часах сдвинулась на четвертую фазу. Пришло время мучений, которое ознаменовала орава малолеток, вломившихся в кабинет с боевым кличем.

Четырнадцать недомерков третьего, последнего для теориков, года обучения. Количество наглости зашкаливает за все мыслимые пределы. Четырнадцать злыдней напрягли бы Кристо меньше: такая проблема могла быть решена силовым методом. Здесь же… Он попытался сделать учительское лицо, но получилась гримаса, на которую теорики отозвались бодрой перепалкой между собой:

У! Мечтателя сегодня нет!

— Ребята, карты, карты достаем!

— Кто в «стрекозла» будет? На щелбаны!

— О, Кристо Мечтатель!

— Тише, он же герой теперь, с этой гидрой…

Хет мрачненько пошутил, что, когда теорики сбиваются в стаи более десяти, их может удержать только Бестия. Кристо не поверил. Сейчас почему-то поверилось, но нашлась маленькая поправочка к «только Бестии».

Как только теорики увидели Дару, они замолкли все и сразу, и фишки для игры в «стрекозла» начали немедленно исчезать в карманах. Артемагиня уселась на первую парту, задумчиво подкидывая на ладони шарик оникса и всем видом выражая: ребята, а ведь я малахольная! Я сама не в курсе, что я могу сделать! И да, все помнят, сколько я потеряла напарников?

Кристо достался артистичный жест, после которого он угрюмо оповестил:

— Изучаем Битву Альтау.

Возражения типа «триста раз слышали!» Дара срезала на подлете, одной улыбкой.

Кристо открыл Третью Хронику — самую уважаемую, потому что в ней было краткое содержание, — и начал бубнить, глядя в книгу:

— В году от основания Целестии…

Бубнилось легко — на уроищах у Бестии он здорово заучил все хроники. Ну, между прыжками, увёртываниями и попытками поставить щит. Так что и книга была не нужна — вспоминалось всё: и про армии восьми королей, и про Холдона, драконского сына…

Тут прошелестел привычный шепоток и какой-то теорик выскочил с наболевшим вопросом:

— А как такое получилось?

Кристо уже хотел было пояснять, в своем духе, но тут слово взяла Дара:

— Вам рано знать. Дальше.

Кристо включил бубнёж и добубнил и про Малую Кровь, и про Альтау с чёрными ирисами, и про жезл Холдона, и про то, как короли померли, а пажи возрыдали, глядя на их гибель (интересно, и Бестия, паж пятого короля, со всеми «возрыдала»?). Потом начал про Ястанира и его подвиг, про предавшего его пажа, который бросился бежать, ха, тоже, друг тамарисковый.

Ну, не Бестия был этот восьмой паж. И вопрос — предал или просто испугался отдать оружие — остается открытым, в четырнадцатой Хронике, кажись, иначе…

Тут Кристо поймал себя на том, что начинает мыслить, как Нольдиус, и забубнил еще гнуснее — про меч-из-рукояти, и про то, как Витязь воссиял, и как он навалял ратям Холдона и самому главнюку. И про победивших не забыл — что они награду за доблесть получили. Могущество и долголетие, так, что прожили по три тысячи лет уже, а так-то маг в Целестии и тысячи не протянет. А у Бестии еще и артемагия прибавилась к природным способностям — к очень небольшой радости ученичков артефактория.

— …но не было тех, кто видел бы Солнечного Витязя, безвестно пропавшего после дня славы его… Хотя, может, кому и хотелось бы, — тут Кристо заметил, что это высказывание уже только его, прокашлялся и попытался настроиться на нормальный лад. — Чего там еще вам сказать-то? Во, Хроники написали, — он помахал томом, — шестнадцать штук, все про одну битву Альтау. Почти все разные… немного.

Если бы он читал их все — то наверняка мог бы еще сказать, чем эти хроники отличаются. Теорики смотрели с парт злорадно. Скриптор — тьфу, совсем забыл, что эта мелочь ещё из теориков — рисовал глазами в воздухе какие-то подсказки. Кто тут кого учит, вообще, возмутился Кристо перед тем, как вглядеться в подсказки и рассмотреть одно слово — «Песнь».

— А потом… то есть, это уже после Альтау было… была кем-то сложена Песнь Альтау, только до нас она не дошла, дошел отрывок…

Кристо зажмурился, вспоминая этот отрывок. Вот точно же помнил, что Песнь начиналась со слов: «На поле Альтау взгляните скорей, в тот день туда восемь пришли королей» — потом шло описание королей, вроде: «Был третий и тверд, и упрям, как скала, четвертый вершил хитроумьем дела» — и так до восьмого, а после слова «восьмой» не было ничего. Обрыв.

Главная проблема заключалась в том, чтобы не перепутать королей. Который там был «всех храбрее в стране», а какой — «семерых сыновей отцом»? Кристо показалось, что короли с обложки шестнадцатой Хроники ожили и показывают кулаки, но тутДара сказала:

— Давай я, — и он чуть лужицей не растекся от облегчения.

Артемагиня встала во весь рост, сделала трагическое выражение лица и начала нараспев:

На поле Альтау, средь ирисов полей,

Холдон потихоньку мочил королей:

Вот первому он зарядил промеж глаз,

Второму — он выпустил кишки на раз…

Теорики легли на парты. Кристо запоздало понял, что в оригинале Песни никаких кишок не было.

А третьему — шею свернул, вот ведь гад!

Четвертому — бац! И коленом под зад!

А пятому в лоб: глянь-ка, прыщ на носу!

Тот помер от ужаса — женская суть…

Шестой же король, эгоист и нахал,

На пятого глядя, от смеха упал.

Кристо не выдержал и хихикнул за компанию. Дара сверкнула зелеными искрами в глазах и дочитала:

Седьмого он мерзкой ухмылкой убил.

Восьмой лиходею башку отрубил.

После этого артемагиня похлопала сама себе и уселась на парту с таким видом, будто прочитала настоящую Песнь, а не отчебучила самый невероятный трюк, да еще под следящими артефактами Бестии!

Теорики, да и Кристо глазели на нее с восхищением. Отчасти потому, что не представляли, какой прекрасной может быть поэзия — а с Мечтателем она всегда была какой-то уж очень нудной. А от второй части — в Целестии очень ценилось мужество. Вот так спокойно сидеть и ждать, пока принесется разъяренная Бестия, было очень смело.

А она непременно должна была принестись, ибо все связанное с Альтау, особенно с Витязем, для Феллы было священно и болезненно.

Теориков и Кристо ожидал второй, еще более веселый акт комедии.

— Что-то она не торопится, — заметила Дара минут через пять. Нетерпеливо поерзала на парте. — Кристо, ты ничего не забыл сказать про концовку Альтау? Ну, что Витязь куда-то подевался, его никто не видел и даже портреты куда-то пропали — было или я пропустила? Вечно думала: вот портреты-то куда делись и почему новых не нарисовали? Неужели он был такой страшный, этот восьмой?