Научи меня верности (СИ) - Рассл Алиса. Страница 38

— Вадим, — в голосе женщины послышались молящие нотки. — Уля все еще смотрела в окно. Видеть совершенно никого не хотелось. Даже Вадима. — Повлияйте на сестру, это же немыслимо! Она и вчера не завтракала, обед только поклевала, и от ужина отказалась.

— Уля…

Но Ульяна лишь молчала в ответ. Как они не понимают? Ничего ей не хочется!

— Ты знаешь что, милая моя. — раздраженно проговорила медсестра. — Ты можешь дуться на кого угодно. — И что-то в ее тоне было такое, что не повернуться к ней Потапова не могла. — На мужа, который ходил тут бледный, что со стенкой сливался, на мать и брата, что места себе не находили. на себя, что все это случилось. Это ты в праве. Но ты отвечаешь за еще одну хрупкую и самую важную жизнь! И то, что ты делаешь сейчас отнимает не только твои силы. Ты не себя наказываешь, а его.

Ульяна посмотрела на пожилую даму, затем на притихшего и хмурого Вадима, и потом на свой живот и всхлипнула. Громко так, с надрывом. Картинка перед глазами стала расплываться, и через мгновение по щекам потекли ручейки слез. А через мгновение она почувствовала, как ее прижали к груди родные заботливые руки.

— Я все вспомнила, Вадь, все вспомнила! — между рыданиями шептала Ульяна, уткнувшись Вадиму в грудь. — Это все я, я! Это из-за меня!

— Ульян, ты же должна понимать, что ты не одна виновата…

— Нет, как ты не поймешь? — Ульяна смотрела на брата совершенно безумным взглядом, того аж передернуло от эмоций, бушевавших там. — Я предала его… сама… Вадя, как он после всего этого может вообще смотреть на меня? Как ему не мерзко меня касаться? А ребенок?

— Это ребенок Олега, Ульян, он сделал ДНК.

Ульяна высвободилась от братских объятий, неловко обхватила себя руками и снова отвернулась к окну.

— Ты же не ждала, что после всего он поверит тебе на слово?

— Не ждала, но… нет, — встрепенулась она. — Он все сделал верно. Но все равно, Вадь, как он после всего вообще смотреть на меня может? Да и я… я же знаю, что он к Наташе ушел, он с ней. А я.

— Уль, — Вадик присел рядом, оперся рукой на кровать. — Он живет у вас дома. Остальное он сам должен тебе рассказать. Но одно я знаю точно. Он любит тебя, очень.

— Сейчас он меня жалеет.

— Да? Может быть. Но что тогда ему мешало подать на развод? Почти полгода. Подумай об этом на досуге, Я не оправдываю ни его, ни тебя. И как бы не повернулась жизнь, я всегда на твоей стороне. Поэтому прошу тебя, перестань мариновать мужа и поешь ты уже, наконец!

Потапова кивнула в ответ, демонстративно взяла тарелку, зачерпнула кривой ложкой остывшую кашу и проглотила прям так, не жуя, давя в себе рвотные позывы.

— О боже, — Вадик забрал тарелку и отставил ее подальше. Затем вынул из пакета огромный пластиковый контейнер, открыл. По палате поплыли умопомрачительные запахи. — Не страдай, тебе тут еды нормальной передали.

— М-м-м… фкушно! — прошамкала Ульяна с набитым ртом, доставая еще один чудесный тонкий блинчик, обманула его в густую кремообразную сметану и откусила еще. Запила все это душистый чаем и, сыто улыбнувшись, откинулась на подушки. Когда-то давно, на заре их медового месяца, Олег любил побаловать Ульяну таким вот лакомством. Она просыпалась от аппетитные ароматов, шла на запах, а на кухне ее ждало завлекательное зрелище: самый сексуальный на свете мужчина в одних трусах ловко орудует сковородкой, подбрасывая блины. Словно чувствовал, что она стоит сзади и устраивал ей это маленькое утреннее шоу, которое часто заканчивалось прям на кухонной столе под жаркие, пошлые стоны.

От этих воспоминаний Ульяну бросило в жар, затем в холод, и легкое томление внизу живота, словно предвкушение чего-то большего.

— Вот так то лучше. — Довольный Вадик, не замечая замешательстве сестры, продолжал вытаскивать из пакета продукты. — Мама не успела ничего, хорошо Олег подсуетился.

От этой новости такая нежность разлилась внутри, Что Ульяна аж задохнулась, и прижала руки к груди туда, где часто-часто билось сердце. Которое верило. Которое помнило. Которое любило.

— Передай ему спасибо от меня. Было вкусно как и всегда. И пусть приходит. Нам и правда надо поговорить. Вадь, — Ульяна сжала руку брата. — Все ведь будет хорошо?

Как ведь иногда хочется, чтобы обняли и пообещали, что непременно все будет хорошо. Заверили в том, что все наладится, что скоро дождь кончится, тучи рассеятся и вновь вокруг станет светло.

— Конечно, солнце! — Вадим погладил сестру по голове, удобнее устроился рядом, а Ульяна положила голову на его плечо.

— Расскажи, как у тебя дела, Вадь. Как Саша? Как наш салон?

— Ох прекрасно все, тяжеловато немного и в салоне и в учебе, но мы с Сашкой справляемся. Из нее кстати выйдет отличный руководитель. Мы назначили ее ИО директора, ты не против? — Вадим взволнованно посмотрел на сестру. Как отнесется к их самоуправству? Но Ульяна лишь светло улыбнулась и теснее прижалась к брату.

— Вадюш, я так благодарна вам! Если бы не вы, загнулось бы все… да и какая мне теперь работа? Наверняка тут до самых родов буду тусить. И зарплату нормальную себе и Саше сделайте. А то знаю я вас. Альтруисты. — Ульяна хмуро посмотрела на брата и пригрозила пальцем.

— Есть, товарищ начальник! — Вадим кивнул и расхохотался. — Как только будешь готова, Саша с тобой обсудит все и отчеты покажет, а ты успокой ее, что все впорядке, а то переживает человек.

— Вадь, мне так неловко, но так жутко интересно… — Ульяна смущенно улыбнулась. — Тебя же девушки не привлекали почти никогда. Точнее в последние года так уж точно… Что случилось? Или Саша все же не совсем девушка?

— Ну, скажем так… она не совсем обычная девушка, точнее совсем необычная. Большего сказать не могу, Ульян. — виновато посмотрел на сестру и робко улыбнулся. — Но я счастлив с ней, я люблю ее, а она меня. Мне кажется, это главное.

— Тебе точно двадцать?

— А я тебе давно говорил, что иногда мне кажется, будто взрослый из нас двоих — это я! — Парень гордо задрал нос и улыбнулся. Затем взглянул на часы и присвистнул. — Пора Сашу забирать, а то она так до ночи и будет сидеть в салоне, заработается, а нам еще сегодня к семинару готовиться. Давай, помогу тебе.

Вадим, придерживая Ульяну под спину одной рукой, а под локоть другой, помог той подняться на ноги, присел, чтобы она смогла обхватить его за плечи и они медленно пошли в сторону уборной.

— Спасибо, — проговорила Уля, когда Вадим так же аккуратно помог ей прилечь и накрыл тонким одеялом.

— Ульян, обещай мне, что ты поешь вечером то, что я тебе принес? Больничное можешь не есть, если не хочешь. Олег кстати сегодня вряд ли придет, там на фирме у них запара, пока он тут с тобой дни напролет куковал, петр там один не справлялся. Мама зайдет ближе к ночи. Так что не скучай и зови санитаров если что.

Дверь за Вадимом закрылась, и Уля вновь осталась одна, предоставленная своим мыслям. Неужели и правда Олег ее простил? Получается что да… Ведь если бы чувство долга испытывал, то просто отмазался деньгами, да и давным-давно подал бы на развод, ведь о беременности он совершенно точно не знал, и как говорит Вадим, был просто ошарашен, но и потом, до того как узнал что ребенок его, готов был принять Ульяну, помогать. И она его давно простила за холод, за непонимание и отчужденность. Так что же? Как быть? Станет ли их жизнь как раньше? Не станут ли они снова искать счастье в объятиях других? О Никите Ульяна старалась не вспоминать, вычеркнув этот постыдный поступок из жизни, словно и не было. Тем более, на сколько Ульяна помнила, он счастлив в браке и вот-вот станет отцом. Или уже стал? У них теперь разные дорожки, разные пути, и Ульяна могла лишь надеяться, что больше они никогда не пересекутся.

Утро встретило Ульяну яркими солнечными лучами. Солнце пригревало и через приоткрытую форточку в проникал свежий воздух. Вчера доктор сказал, что если ей принесут теплую одежду, то она сможет выйти на улицу, точнее выехать на коляске. Ульяна открыла глаза и сладко потянулась, на сколько ей позволял живот. Затем перевернулась на другой бок и ахнула от неожиданности. Протянула руку и коснулась рукой маленького журавлика, аккуратно сложенного из салфетки. Дыхание перехватило, и она сама не заметила, как на губах заиграла нежная улыбка. Ульяна присела поудобнее, взяла журавлика, посадила его на ладонь и крепко зажмурилась от воспоминаний, ярким всполохом мелькнувших в сознании: