Айрис - Гринвуд Лей. Страница 16

От этой мысли Айрис вздрогнула.

Она напрягла память, но так и не смогла вспомнить, где видела Квинса Ханимана. Но она обязана вспомнить. Это ниточка к людям, которые хотят ограбить ее.

Уже во второй раз за неделю Монти возвращался в лагерь, проклиная себя на чем свет стоит. Но сейчас дело обстояло несколько иначе. Это были уже не добродушные слова человека, на миг потерявшего голову. И не проклятья, которыми осыпают нарушителя чьих-либо планов.

Монти с горечью и отчаянием ругал себя.

Одним из условий, которые поставил перед ним Джордж прежде, чем передал в его владение ранчо в Вайоминге, было назначение Солти управляющим. Монти не возражал. Трудно было найти человека лучше Солти. Одновременно юноша понимал, что Солти приставлен к нему для контроля. И это бесило. Но в то же время молодой человек заслуживал подобного отношения, и это сводило его с ума. Вот и еще одно подтверждение тому, что брат был прав – сегодняшняя встреча.

Он сумел в конце концов прогнать воспоминания о той безобразной драке в Мехико. Юноша и не догадывался, что Айрис о ней знает. И когда она неожиданно бросила обвинение ему прямо в лицо, он получил по заслугам, хотя и был потрясен до глубины души. Монти нуждался в том, чтобы кто-нибудь время от времени напоминал ему, что он все больше и больше становится похожим на отца.

Рандольф мог растерзать любого, кто посмеет вмешаться. Но наедине с собой он оставался честным и понимал, что упреки заслужены. Черты характера отца – жестокость и злоба – были далеко не лучшими. Неуправляемые вспышки ярости поражали всех окружающих неожиданностью и силой. Это было проклятье до конца жизни.

Монти вспомнил первый разговор с Джорджем о Вайоминге. Он был уверен, что старший брат загорится идеей. Им так нужна была земля! Стадам уже не хватало пастбищ. Земли Вайоминга сулили надежду на выход на новые рынки, которые появились вместе с разработкой приисков. И значили приобретение пастбищ почти даром. Вполне разумно было предположить, что Монти и возглавит новое ранчо.

Но Джордж решил, что Монти слишком скор в суждениях, слишком быстр на действия и не созрел, чтобы доверять ему такое важное дело. Брат не упомянул о пресловутой драке в Мехико, но ее и так все еще хорошо помнили. Юноша вышел из себя и кричал на Джорджа до тех пор, пока Хен не оттащил его и не окунул с головой в речку.

Охладившись и выслушав увещевания Хена, Розы и Зака, Монти поставил перед собой задачу доказать, что он достаточно самостоятельный, чтобы ему можно было доверить ранчо.

На протяжении целого года юноша преуспевал в выработке характера и лишь дважды потерял самообладание из-за управляющего Айрис.

Но причина крылась, конечно же, не во Фрэнке, а в самой Айрис.

Юноша доехал до вершины холма и оглянулся на ее стадо. Сейчас его контролировали. Но долго это не продлится, подумал он. Фрэнк Кейн издавна славился слабой организацией и плохим контролем в любом деле.

Монти не доверял Фрэнку. И, видя зависимость девушки от управляющего, впадал в ярость. Она совершенно не разбиралась в людях. Да вообщем-то Монти и не ожидал большого знания от взбалмошной и испорченной особы, которая к тому же привыкла, что мужчины выполняют все ее капризы. Вероятно, ей и в голову не могло прийти, что хорошо знакомый мужчина способен обокрасть ее.

Может, стоит послать Солти, чтобы тот поговорил с Айрис? Хотя для этой роли лучше бы подошел Хен, но он вряд ли согласится. Да и Солти не годится: в присутствии красивой женщины он просто лишится дара речи. Пожалуй, только от Розы он не убегает и не прячется среди лошадей.

Но кто-то же должен позаботиться об Айрис! На ее стадо уже один раз покушались, и, несомненно, попытка повторится. Воры, возможно, не собираются трогать хозяйку. Но одному Богу известно, что может произойти, когда свистят пули.

Айрис могут убить!

Мороз пробежал по коже. Да, девушка надоедлива и доставляет массу хлопот, но все же она нравится ему. Монти всю жизнь был чрезвычайно упрямым. Будучи похожим на отца в одном – слепой ярости, он в точности копировал и остальные дурные черты. Если верить Джорджу, однажды их родитель неотступно следовал за женщиной от Вирджинии до самого Чарльстона.

Конечно, Монти не собирался гнаться за Айрис через три штата. Но хотелось бы быть уверенным, что с ней ничего не случится. Ему, пожалуй, следовало принять приглашение на ужин. Вряд ли девушка подала бы блюда, похожие на стряпню Тайлера.

Тайлер был хорошим поваром. Монти признавал это. Но когда пищу готовил брат, невозможно было определить, из чего она приготовлена. А Монти терпеть не мог есть неизвестно что!

Весь остаток дня Айрис помнила внешность грабителя, описанного Монти. Она пыталась припомнить, где могла видеть его. И уже отчаявшись определить что-либо, хотела ехать к Рандольфу и спросить, не запомнил ли он еще какие-либо приметы. Но передумала. Монти был разъярен и запросто мог отправить ее назад привязанной к седлу.

Несмотря на колкости, которыми они обменялись при прощании, Айрис была тронута до глубины души заботой молодого человека: ведь он оставил свое стадо, чтобы прийти ей на помощь. Он рисковал быть застреленным, когда погнался за бандитами, чтобы отбить скот.

Но с другой стороны, если бы юноша действительно хотел помочь, он согласился бы сопровождать ее. Это было бы наиболее простым решением проблемы. К тому же ни один грабитель не решился бы напасть на стадо, которое сопровождали Монти и Хен.

К ужину девушка умирала от голода, но взгляд на грудинку и бобы, которые передал ей повар, тут же отбил аппетит. Она никогда не ела такой примитивной пищи! И тем не менее все же взяла тарелку – ведь просто необходимо было съесть что-нибудь. К тому же все равно придется привыкать к тому, чем питаются ее люди. В Вайоминге не будет возможности пользоваться французской кухней.

Чувствуя жуткую усталость, девушка с трудом держалась на ногах. А когда наконец нашла местечко, чтобы сесть и перекусить, поняла, что не в состоянии сделать этого: все тело ныло и отказывалось повиноваться. И она медленно побрела к фургону, чтобы заняться массажем.

Сегодня повар сам выбирал, что готовить к ужину, – Айрис решила последовать совету Монти. И ей показалось, что мужчинам этот выбор понравился гораздо больше, чем еда, которую она заказывала для них. Девушка попробовала немного бобов. Фу! Отвратительно! Все равно, что глодать кукурузную шелуху. Бобы имели запах патоки, а Айрис терпеть не могла патоку.

Соленая свинина была недурна, но ломтики хлеба, поджаренные на свином жире, вызвали у нее тошноту. Айрис тут же решила запить этот ужин вином, что поможет перебить вкус патоки во рту.

И вот, решив сходить в фургон за бутылкой вина, Айрис наконец-то вспомнила, где видела Квинса Ханимана. Он разговаривал с ее людьми за день или два до того, как они тронулись в путь.

Тут же забыв и о вине, и о вкусе патоки, девушка поспешила к костру, чтобы предупредить Фрэнка. Если она не ошибалась, ковбоя звали Билл Лувелл. Айрис еще не запомнила имена всех работников.

Но ни Фрэнка, ни Билла Лувелла не оказалось у костра. Девушка передала повару почти нетронутую тарелку с ужином и спросила:

– Где Фрэнк?

– Я видел, что он направлялся вон туда, – ответил один из ковбоев, показывая в сторону стада, укладывающегося на ночлег. – Но я бы туда не пошел: никогда не знаешь, с чем можешь столкнуться ночью в прерии.

Айрис собралась было поставить парня на место, но заметив его наглый взгляд, изменила решение. Если все работники так относятся к женщинам, то неудивительно, что Хелен старалась держаться от них на расстоянии. И об этом девушка собиралась поговорить с управляющим. Еще не хватало, чтобы люди, которым она платит, позволяли себе так бесцеремонно обращаться с хозяйкой.

Опускалась ночь, и Айрис было немного страшновато покидать освещенный круг и идти в неизвестность. Она представляла себе, что бандиты вполне могут скрываться неподалеку. Даже в городе девушке нечасто приходилось бродить по ночным улицам, тем более в одиночестве. И фигуры животных (некоторые уже лежали, некоторые еще паслись) не заглушали неприятного чувства. Мало разбираясь в повадках скота, девушка тем не менее не обольщалась их показным спокойствием, помня рассказы отца о рассвирепевших быках, которые нападали и на пешего, и на всадника.