Право лорда (СИ) - Хант Диана. Страница 10

— Не хватились, — ответила за обеих служанок Греста (показалось, или в её тоне промелькнуло сожаление?)

— Даже больше. Тхрагорский не пришлёт сегодня за тобой, — поддакнула Рамира и ойкнула: Греста, которая несла стопку полотенец, отдавила подруге ногу.

— Как это не пришлёт?

— А вот так, — морщась, пробормотала Рамира. — Велел передать, что леди итак утомлена дорогой и обрядом венчания, — бросив быстрый взгляд на Гресту, добавила, словно извиняясь. — Так что сегодня — отдых.

— Ну и ладненько, — не стала спорить я.

Всё-таки из «ванны» пришлось вылезать, вытираться, переодеваться в сорочку. Пока мне сушили полотенцем волосы, я бессовестно клевала носом. Как добралась до постели — даже не помню. И даже приглушённые голоса Гресты и Рамиры в смежной комнатке для прислуги не помешали, хотя вообще-то сон у меня всегда был чутким.

Засыпая, я накрыла ладонью анам на плече и уже привычно порадовалась, что выиграла у смерти ещё один день. Сколько там мне предрекала в её мире Катлина? Так вот, бывшая леди крупно просчиталась. Я выжила. И выживу, несмотря ни на что. Ещё и найду способ отплатить ей за «добро». Вот не знаю, как — но найду!

Это была моя последняя мысль. Нет, вру, предпоследняя.

Последняя, прежде чем окончательно погрузиться в блаженное забытье, была о зеленоглазом нагшасе.

Интересно, как он там? Что делает сейчас? Может, получает «благословение» от ещё одной эйвы… нет, нет, и ещё раз нет! Даже мысль о том, что его губы и руки касаются другой женщины, причинила почти физическую боль и даже анам почему-то жечься начал.

Хотя… что это я?

Мне этот нагшас нужен был лишь для того, чтобы выжить. И чтобы муж преждевременно не догадался, что его провели. Мы, конечно, увидимся ещё… Наверняка ведь увидимся! Но оба сделаем вид, что не узнали друг друга. Ему не даст сказать обо мне принесённая клятва, а мне… естественный отбор.

Но никто и ничто не помешает думать о нём. Каждую ночь. Видеть мысленным взором, как живого. Честное, открытое лицо. Искреннюю улыбку. Эти невозможные, зелёные… смеющиеся глаза. Снова ощущать, какие жёсткие, какие непослушные наощупь его волосы. Гладкая кожа и стальные мускулы под ней. Вспоминать его сильные руки, которые умеют быть такими нежными…

Я ведь даже имени его не спросила. Постеснялась…

Нагшас вдруг предстал перед мысленным взором.

Просто высветился из темноты, и та стыдливо отступила назад.

А он просто смотрел на меня. С такой теплотой и нежностью, что сердце защемило, а в горле стал ком.

Я рванулась вперёд, коснулась пальцами этой его раскрашенной щеки, а он, как тогда, поверх свою руку положил. И по-прежнему смотрит, вглядываясь, казалось, в самую душу.

И хочется что-то такое ему сказать, такое… чтобы понял, что он для меня был… особенным. Хотя почему был? Что-то внутри подсказывает, что таким и останется. Навсегда. Вообще навсегда. Но вместо этого почему-то вырывается:

— Надеюсь, лорд не в курсе, какой был анам у Катлин.

И нагшас, который уже склонился к моему лицу так низко, что вот-вот поцелует, вдруг отшатнулся, нахмурился.

— Погоди, воин, — зову его так жалобно. — Прости меня. Прости, пожалуйста, я не то хотела сказать.

— Эйва, — и от звуков его хриплого, низкого голоса с едва уловимыми интимными, очень тёплыми нотками внутри так хорошо… Что ничего больше и не надо…

— Эйва! — он почти выкрикнул это. И взгляд его изменился! Глаза сощурились, а губы сжались в одну линию. — Эйва! Тебе грозит опасность!

— Что? Какая опасность? — успеваю спросить я и начинается землетрясение, а нагшас исчезает.

Землетрясение оказывается вовсе не землетрясением.

А Грестой, которая нещадно трясёт меня за плечо.

— Просыпайся! Просыпайся же, говорят тебе!

Я сонно хлопаю глазами и ничегошеньки совершенно не понимаю.

Обе служанки склонились надо мной с какими-то торжественными лицами.

— Проснулась, — констатировала Рамира.

— Что происходит? — хриплым со сна голосом спросила я. Недовольно так спросила, потому как за открытым окном — тьма, хоть глаз выколи. — Ночь-полночь…

— Лорд требует тебя к себе, — сообщила Греста, а у меня вдруг перед глазами померкло, как за этим окном.

ЧАСТЬ IV. И привез гонец хмельной в тот же день приказ такой…

Глава 12

— Но… сказали же, что вроде как не требует, — попробовала возразить я.

— Поговори мне ещё! — рыкнула вконец оборзевшая и потерявшая страх и чувство субординации Греста. И, наверное, что-то такое промелькнуло на моём лице, потому что служанка вдруг отшатнулась и добавила с заискиванием в голосе: — Сразу сказали, что не требует, а сейчас вот пришли. Пожалуйста, гос… госпожа, вставай… Ведь если что, с нас с Рамирой с первых же спросят.

— Видать, не дождался завтра-то, — подобострастно добавила Рамира. — Всё-таки первая ночь. Переоценил, значит, Тхрагорский своё терпение!

— Да ты не тушуйся, это добрый знак.

Добрый?! Ну, кому как. Это не их посреди ночи растолкали, потому что про̀клятый лорд «требовать изволят-с».

Но делать нечего, пришлось подниматься. Греста с Рамирой споро распустили закрученные на ночь папильотки (и когда успели только их заплести?), в четыре руки вытряхнули меня из «аскетичной» ночной сорочки и поместили в другую, кроем похожую, но прозрачную и красную, в цвет сегодняшнего свадебного платья. Сверху накинули красный же атласный халат, расшитый жемчугом и камнями. На ноги полагались атласные туфли, тоже с камушками, с загнутыми носами и на низком ходу.

— А бельё? — возмутилась я и, не обращая внимания на всплески руками и закатывания глаз и заверения, что я-таки решила их погубить, всё же выудила из сундука со своими нарядами батистовый треугольник, ладно уж, с красным кантом, и, приспустив сорочку с плеч, бюстик, почти не отличающийся от тех, к которым привыкла, тоже нацепила.

Потому что, извините, без трусов разгуливать — это как-то уж слишком.

Это эйвам-бесстыдницам можно, а леди вроде как не по статусу.

На секунду перед глазами мелькнула картинка из сна — зеленоглазый нагшас, сообщающий об опасности.

И я тут же согнулась пополам, зашедшись в хриплом, надрывном кашле. Изобразила я его на десять баллов.

Надо было видеть лица служанок!

Целый калейдоскоп эмоций от «да что ж у неё всё не слава богу?!» до «мамочки, что же делать, пожар, горим!!».

Жестом показала, что хочу пить, а когда Греста подбежала ко мне с графином и стаканом в трясущихся руках, неловко (на самом деле ловко) дёрнулась, сотрясаясь в новом приступе кашля. Ругаясь под нос, Греста унеслась из комнаты, понятно, за водой, а я прохрипела Рамире, чтоб бежала следом и вместо воды молока принесла. Подогретого.

Когда обе вернулись, кашель, понятно, прошёл, а моё бедро любовно обхватывали ножны с подарком нагшаса. И под этим халатом не видно. Красота.

Нет, конечно стрёмно к лорду с холодным оружием топать, кто бы спорил… Но за всё время пребывания в этом доме меня ни разу не обыскали (правильно, а чего обыскивать, когда «своих», то есть «ледь Катлининских» вещей ни у меня, ни у служанок нет, только любезно предоставленное. Из покоев, опять же, не выхожу, традиции…) Не знаю, что это во мне столь отчаянно вопило — мнительность, интуиция, шестое чувство, предупреждение нагшаса во сне, но что-то мне подсказывало, что меня, в общем, могут вовсе не к лорду вести. Как-то уж очень подозрительно служанки переглядывались. И спешили, сильно спешили.

И стоит ли говорить, что подозрительно выглядел также тот факт, что лорд сперва вроде как любезно позволил «новобрачной» отдохнуть с дороги, а потом, вдруг, глубокой ночью, передумал. Чушь какая-то. Может и не чушь, конечно, и такая переменчивость вполне в духе местных лордов, но… береженого, как известно, бог бережёт.

А если я ошиблась и меня-таки к лорду ведут… и даже доведут… чёрт, я так далеко даже не загадываю. Не прибили бы по пути, изобразив какой-нибудь несчастный случай.