Жените нас, ректор! (СИ) - Власова Ксения. Страница 25

— Но…

— Мы прибыли сюда не дружить. Для этого полно женских пансионов, где тебя учат петь и красиво вышивать подушки! Стоило невероятных усилий добиться разрешения у родителей, а потом и у мужа, учиться наравне с мужчинами. — Оливия говорила тихо. Ее слова звучали хлестко, как пощечины, выбивавшие дух. — Если ты думаешь, что я поставлю все это на карту ради помощи незнакомке… Ты глупа.

Обычно я не лезу за словом в карман, но от Оливии так сильно пахнуло тщательно сдерживаемым отчаянием, что я не нашлась с ответом. Вместо этого мельком подумала о том, как же живут девушки с даром, которым не позволили учиться в академии. Есть ли какие-то женские магические школы? Вряд ли, ведь тогда бы меня отправили туда. Оуэн говорил, что необученный маг опасен для себя и общества. Что же происходит с теми, кому не дали реализовать свой потенциал?

Задумавшись, я запоздало вскинула голову, пытаясь заглянуть в отчужденное лицо поднявшейся с места Оливии.

— Здесь каждый сам за себя, — подвела итог она и, шурша юбкой, покинула столовую.

Кажется, не у одной меня пропал аппетит.

— Прости, но она права. — Гвен виновато покосилась на меня и тоже встала из-за стола. — Мне очень жаль.

Я устало откинулась на спинку стула и раздраженно отбросила в сторону льняную салфетку, лежавшую на почти пустом подносе.

Ладно, этот план не сработал. Пора придумать новый.

— Оуэн, вставай немедленно! — театральным шепотом проговорила я. — Мы с тобой договаривались!

Мальчишка что-то невнятно буркнул во сне и перевернулся на живот. Еще и одеялом накрылся с головой!

Я едва не топнула ногой от раздражения и покосилась на черное окно — полпятого утра, время самого крепкого сна. Собственно, поэтому мы с Оуэном и условились встретиться именно в этот час — меньше вероятности, что нас кто-нибудь заметит.

— Слушай, я даже к тебе в комнату прокралась, — возмутилась я и прикрикнула: — А ну вставай!

— Гарри, еще минутку, — сонно пробормотал Оуэн, по-прежнему не отрываясь от подушки.

Я закатила глаза. Гарри звали его камердинера. Того самого, которого отец отозвал вместе со всем гардеробом за проступок в деревне. Понятно, кто именно поднимал мальчишку к завтраку. Будильники, очевидно, у высшей знати не в ходу.

Взгляд рассеянно скользнул по комнате. Она была больше моей и обставлена богаче: начиная от картин в позолоченных рамах на стенах и заканчивая серебряными шкатулками на камине из белого мрамора. Соседей у Оуэна, как и у меня, не было.

Я подошла к окну. Через час начнет светать. Если не хочу ни с кем столкнуться, нужно идти.

— Ну, маленький соня, я тебе это еще припомню, — пригрозила я.

Посапывавший на руке Плющик торопливо приподнялся, очевидно, приняв мои слова на свой счет. Впрочем, и его надолго не хватило: бутон почти тут же склонился обратно и растение вновь прикинулось зеленым браслетом.

— Ну что с вами делать? — вздохнула я. — Ладно уж, спите.

Я прикрыла ладонью невольно сорвавшийся зевок (спать и правда хотелось зверски! За неделю учебы я отвыкла от подъемов до рассвета) и дернула за ручку. Вообще-то дверь была надежно заперта на охранное заклинание, но Оуэн включил меня в список людей, которые могут беспрепятственно попасть внутрь. Как горделиво заметил Оуэн, в этом списке, помимо него самого, значился лишь Гарри. И вот теперь еще и я.

Выскользнув в коридор, я на цыпочках прокралась к лестнице, ведущей к черному входу. Тишина в мужском общежитии буквально давила на уши, намекая, что мне небезопасно здесь находиться. Я чуть задержалась у одной из комнат, откуда доносился раскатистый храп. Этот отвратительный звук заставил улыбнуться и ускорить шаг.

Ночная (или утренняя?) прохлада, коснувшаяся лица, взбодрила и разогнала остатки сна. Запахнувшись в легкую накидку — тоже часть формы академии, — я направилась на тренировочное поле.

Ларкинз на прошлом уроке довольно четко дал понять, что у меня не получится и дальше оттягивать сдачу норматива. Его не волновали ни мои весьма скромные физические данные, ни необходимость бегать по полосе препятствий в юбке. Помнится, я спросила, как справляются с такими испытаниями Оливия и Гвен, и получила полный непонимания взгляд в ответ: им поставили зачет автоматом. Ведь нельзя же обязать замужнюю даму сверкать голыми ногами. Это оскорбит ее вторую половинку!

Ну да, то ли дело издеваться над «ничейной» девушкой…

Впереди замаячили зрительские лавочки, и я поторопилась. С безлунного неба на меня смотрели белоснежные, будто сахарные, звезды, и в их внимании мне чудилась затаенная усмешка. Я с трудом поборола желание вскинуть голову и развести руками. Ну нет у меня других вариантов, нет!

Придется как-то подтянуть это слабое хрупкое тело. В конце концов я все еще рассчитываю на стипендию.

Дойдя до лавочек, я скинула накидку и как смогла подоткнула юбку. Ладно, если добегу вон до того забора, а потом переберусь с него на деревянную платформу…

— Ариана!

Я подпрыгнула от неожиданности. Плющик сонно заворочался и неохотно приподнялся.

— Оливер! — с облегчением выдохнула я. — Напугали. Чуть сердце не выскочило!

В тусклом свете звезд стройный силуэт Оливера, шагнувшего ко мне из тени, выглядел непривычно зловеще. Я инстинктивно отступила назад и, запоздало вспомнив о своем виде, поправила юбку. Как только плотная ткань скрыла обнаженные коленки, я почувствовала себя увереннее.

— Что вы здесь делаете? — нахмурившись, спросила я.

Он улыбнулся — успокаивающе, ободряюще, и по моему телу прокатилась дрожь. Та самая сладострастная дрожь, о которой любят писать в романах. Я потрясла головой. С каждой нашей встречей с Оливером мозг будто бы все быстрее подергивался этой отвратительной розовой пеленой, заставлявшей чувствовать себя подростком, которого лихорадит от всплеска гормонов. Впервые в голове мелькнула мысль: а во мне ли дело?

— Я проснулся среди ночи…

— Вообще-то уже раннее утро, — ради справедливости заметила я и тут же замолчала, получив новую улыбку в ответ.

Если бы он пустил мне пулю в висок, результат был бы примерно тот же.

— …и, подойдя к окну, заметил вас, — продолжил Оливер. — Я решил, что вам не следует гулять в одиночестве. Если вы не против, я составлю вам компанию.

— М-м-м… — промычала я и — о чудо! — все-таки выдала что-то членораздельное. — Я уверена, что справлюсь и без посторонней помощи.

Еще не хватало, чтобы у моих первых и неуклюжих попыток преодолеть полосу препятствий был свидетель! К тому же близость Оливера иррациональным образом пугала.

Задумавшись, я отвлеклась и скользнула взглядом по темно-зеленому полю, в столь ранний час подернутому легким туманом. Шепот Оливера, обжегший ухо, заставил испуганно вздрогнуть:

— Ариана, вам вовсе не нужно со всем справляться одной… — Его губы почти коснулись мочки, и тело замерло от восторга, а мозг (та его часть, что еще соображала) — от паники. — Я рядом. Я всегда буду рядом. И если вы позволите…

«Нет!» — хотелось крикнуть мне, но язык словно примерз к небу. Слова Оливера были очень правильными, и возможно, исходи они от кого-то другого, я бы расчувствовалась. Вот только в самом Оливере проскальзывала завуалированная уверенность плута, смошенничавшего в карточной игре. Я не смогла бы сказать, что именно меня в нем настораживало, ведь внешне он казался идеалом — красивый, внимательный, чуткий молодой мужчина. Но с ним точно было что-то не так.

Словно в замедленной съемке я увидела, как его губы приближаются к моим. Все повторялось: это уже случалось на вечеринке. Тогда мне удалось перебороть странную слабость и томление, навалившиеся как камень, но в этот раз я словно упала в липкую паутину: не пошевелить ни ногой, ни рукой. Краем глаза я заметила, что Плющик, свернувшийся браслетом, спокойно посапывал. Правильно, ведь в его понимании ничего страшного не происходило: моей жизни никто не угрожал. Глупый, глупый питомец!