«Хроники мертвых городов» (СИ) - Скородумов Василий Владиславович "bazil371". Страница 7

Ночь или день отмечались желанием уснуть или проснуться. Чаще всего нам хотелось спать, наверное, от истощения. Мы не сражались, перестали просить Бога помочь нам. Страх сменялся отчаянием, смирением, которое расписалось в собственной беспомощности и неспособности самостоятельно принимать решения. Моя дочь, только благодаря ей я находила силы думать иначе и решать, как поступать, потому что у всех нас не оставалось выбора.

— Как тебя всё-таки зовут? — тихо спросила я солдата. — И что с твоей раной, ты сможешь выбраться отсюда?

— Да, — кивнул он, не ответив на первый вопрос. Провёл пальцами по стриженой макушке. Сержант и я, похоже, ровесники, ему тоже тридцать с небольшим, только волосы у него почти все седые. — Я ждал, когда ты спросишь. Вы со мной? Пора убираться.

Его ответ удивил и показался неожиданным.

— Как? Ключ от подвала у Грэмма.

— Это не твоя забота.

Такая перемена заставила ненадолго воспрянуть духом. Перед глазами появлялись картины, как солдат расправляется с Грэммом, и разные варианты исхода битвы. Что это — обострившееся восприятие реальности или надежда, что мы избавимся от тирана? Я знала, что просто так ничего не выйдет, а ещё мне очень хотелось открыть дверь душевой и надеяться, что кто-то остался в живых. Надежда то слабела, то вспыхивала вновь, как и теперь, после слов солдата.

Грэмм чувствовал, что-то назревает. Он сидел на стуле, и теперь казался высоким и тощим, похожим на восковую куклу. Душный воздух плотным одеялом укутывал мысли. Боец не спал, он наблюдал за Грэммом. Он знал, что тот вряд ли окажет сопротивление. «Почему у военного нет оружия?» — спрашивала себя не в первый раз.

Зоуи обняла меня, сидя на кровати, я взглянула на дверь душевой, заметив, как из-под неё натекла тёмная лужа. В полумраке сложно разобрать, кровь это или что-то другое. «Ну конечно, кровь, что ещё может быть, или тела настолько разложились. Чёрт, зачем я думаю об этом?» — отругала себя. Видения и страхи с каждым днём усиливались. Мысли, что дверь в душевую откроется, и оттуда вывалятся запертые мертвецы, начала преследовать, становясь паранойей.

Внезапные грохот и сдавленный крик Грэмма заставили меня сжаться, обхватить Кэрри. Руки Зоуи, холодные, липкие, стиснули мне плечи. Трое, мы стали одним целым, слившись одним объятием друг с другом, словно спрятавшись от происходящего в подвале. Солдат почти справился с поверженным королём убежища. Я закрыла дочери лицо, не желая, чтобы она смотрела, как убивают человека. Потом, возможно, она увидит не один раз подобные сцены, возможно, они станут более жестокими. Сейчас же я не хотела, чтобы Кэрри смотрела.

Ноги Грэмма дрыгались в беззвучном танце. Я не видела его лица из-за спины солдата, который, взяв в захват шею чудовища, сдавил её и не отпускал. Поднялась с кровати, Зоуи попыталась задержать меня. Не знаю, что вело к умирающему негодяю — любопытство или желание убедиться, что Грэмм испустил дух.

Его глаза словно вылезли из орбит, посиневший язык выглядывал из полураскрытого рта, а из уголков губ стекала слюна. Сержант отбросил его от себя, обыскал, вытаскивая из-под грязной униформы пистолет и ключи от двери. Грэмм скорчился в неестественной позе, на когда-то светлых брюках расползалось пятно.

— Уходим, — боец бросил мне связку ключей. — Забери остатки провизии.

Я кивнула, взглянула на Зоуи и направилась в кладовку.

— Эта сволочь обманывал нас?! — завопила я, сбрасывая с полок металлические банки. — Смотрите, Зоуи, Кэрри, тут ещё столько еды!

Солдат медленно вошёл следом и, сжав губы, покачал головой:

— Тут хватило бы надолго. Забирайте, сколько сможете.

Больше всего провизии поместилось в вещевом мешке бойца. Вместе с Зоуи мы стали осматривать комнату, отыскав два рюкзака. В небольшую сумку я сложила воду, Кэрри настаивала, что ей под силу нести несколько бутылок. Ей всего восемь, но за последние недели она повзрослела. Детство осталось в прошлом, там, где война не проехалась болью, криками и смертями, навсегда изранив детскую душу.

— Наверху точно безопасно? — спросила я, прижимая к себе Кэрри.

— Я не знаю, — солдат, нахмурившись, взглянул на меня. — Там у нас есть шанс, и он выше, чем в этом подвале.

— А что если там бродят зомби? — спросила Кэрри. — Ты же защитишь нас?

— Конечно, малышка, — улыбнулся солдат, погладив девочку по голове.

— Но у тебя всего один пистолет, солдат.

— Меня зовут Макс, — он повернул ключ в замке и, сжимая пистолет в руке, толкнул дверь.

«Макс, — решила я про себя. — Всё будет хорошо, если мы будем с ним».

Свежий воздух ударил в лицо. Свет вверху лестницы и тишина. Словно нас никто не мог преследовать или поджидать у выхода.

Ворчание генератора в подвале затихло, лампочка моргнула и погасла. Оставив ключ в замке, Зоуи закрыла дверь. Макс первым осторожно начал подниматься по ступеням. Меня удивляло, что не пахнет гарью, я спрашивала себя, сколько прошло недель, ведь в убежище время текло иначе.

Кэрри сжала мне руку, холодные пальцы с обкусанными ногтями впились в ладонь.

— Не бойся, — шепнула я, пропуская вперёд Зоуи.

Нас встретило безмолвие и тела. Мёртвые тела повсюду.

— Это напоминает какую-то инфекцию, — Зоуи инстинктивно закрыла рот и нос рукой. — Если вирус в воздухе, нас может спасти только чудо.

— Что ты имеешь в виду? — бросила я.

— Если у кого-то из нас иммунитет к этой болезни, тот выживет, но не стоит питать иллюзий, — она серьёзно взглянула на меня. — Нам неизвестно, что произошло. И находиться здесь — риск. Нам неведомо, что это за вирус.

Макс подошёл к одному из мёртвых бойцов, носком ботинка перевернул его на спину, вытащив полные обоймы из жилета. В уголках рта покойника — запёкшаяся кровь. Солдат осмотрел его беглым взглядом, отметив, что не пули убили безымянного сержанта. Отцепил от его пояса рацию.

— Трупы свежие, эти люди погибли пару дней назад. — Один пистолет он сунул в кобуру на поясе, второй — на бедре. Ещё один протянул мне. — Держи, теперь вам придётся тоже защищаться.

Я взяла пистолет в руки, ощущая его тяжесть, его силу убивать и делать тебя сильнее. Сильнее, если ты можешь выстрелить вопреки страху и пониманию, что людей убивать нельзя.

Липкие застывшие лужи крови, чёрные подтёки на скорчившихся в гримасах лицах мертвецов. Некоторые трупы вздулись на солнце, привлекая мух.

Макс подбирал оружие и боеприпасы, жалея, что нельзя взять больше, и, проверяя обоймы, складывал их в рюкзак.

— Мне надо отыскать маму, — я посмотрела на товарищей, — вдруг она жива…

Вместо ответа Макс покачал головой, а Зоуи обняла меня и прошептала:

— Здесь находиться опасно, если кто-то из сумасшедших выжил, они могут напасть на нас. Мне больно говорить тебе, но мамы, наверное, уже нет… В живых…

Сейчас я поняла, что до конца так и не смирилась с потерей, я всё еще верила, что могу спасти её.

— Куда теперь? — спросила я, заметив, как Кэрри поднимает с земли пыльную мягкую игрушку.

Раньше я обязательно отругала бы её, но теперь почему-то промолчала.

Макс вытащил карту, попытался связаться со штабом по рации. Ему ответило гробовое молчание.

— Неужели все мертвы? — удручённо проговорил он.

— Кто-то же должен остаться в живых? — спросила я.

— Наверное, в этом месте из живых никого, кроме нас, и как долго мы протянем, не знаю.

Я не стала задавать вопросов, зная, что солдат приведёт нас в безопасное место. Мы верили ему, потому что больше надеяться было не на кого. Вокруг последствия катастрофы, а как иначе назвать произошедшие события. Дороги, забитые машинами, тут и там трупы людей и животных, птиц. В воздухе витал сладковатый запах разлагающейся плоти. В живых остались только мухи, которые с жадностью въедались в тела мертвецов, откладывали в рыхлую плоть личинки. Мне это напомнило возделывание земли, когда фермер сажает картофель в удобренную почву.