Украсть миллиард (СИ) - Матуш Татьяна. Страница 6
Девушки с пушистыми косичками и завидным умением поглощать коктейли я не обнаружил, как не искал. Почему-то меня это всерьез расстроило.
— Открываемся. Фул-хаус у мсье Долмана.
Генри уже давно расстегнул ворот шелковой сорочки и был предельно внимателен. Через стол я поймал его вопросительный взгляд. Пора? Пора. Чего еще ждать-то? Когда за спиной застегнут железные браслеты, будет поздно становиться богатым. Да и честным — тоже. Я поймал взгляд давнего приятеля-соперника, едва заметно кивнул или, даже скорее обозначил кивок, извинился и встал из-за стола.
Пара ребят в костюмах, пошитых явно левой рукой, встрепенулись и проводили меня глазами. Но я направился всего лишь в мужскую комнату, так что они успокоились. Окон там не было, а запасной выход надежно перекрывала охрана отеля.
Я плескал водой в лицо, когда за спиной открылась дверь.
— Турнир подстроен, — бросил, я не оборачиваясь, — роскошный приз — всего лишь предлог, чтобы собрать в одном месте как можно больше наличности. Чтобы потом было удобнее ее увести…
— Рассчитывать на что-либо иное было бы наивно, — знакомое, чуть одутловатое лицо в зеркале осталось спокойным, — именно поэтому каждый из нас принял свои собственные меры безопасности. Не правда ли, месье… Кедраш.
— Когда-то ты без церемоний звал меня Крыса, — сказал я и обернулся.
Одно удовольствие иметь дело с профессиональными игроками в покер! Ни тебе обмороков, ни попыток перекрестить…
— Ты должен мне пятнадцать тысяч, — сказал Генри. И улыбнулся.
Неожиданно для себя я порывисто шагнул к нему и обнял старика. Честное слово, не собирался этого делать! И уж тем более не ожидал, что он ответит, да так, что у меня чуть ребра не хрустнули. С опозданием я понял что то, что выглядело как избыточный вес, на самом деле было мышечной массой. Этот стареющий джентльмен умственного труда мог играючи заломать медведя.
— Ты все-таки жив, парень, — произнес Генри, разглядывая меня с неподдельной радостью, — а ты изменился. Тебя, прямо, не узнать.
— Здоровая пища, физические нагрузки, — я пожал плечами.
— Расскажи юным пионерам, так, кажется, говорят в вашей стране?
— Уже не говорят, — ответил я, — и пионеров давно нет.
— Жаль, — без всякой жалости отозвался Генри и выжидающе посмотрел на меня. Время было дорого и на сантименты его просто не оставалось.
— Деньги собираются украсть, — повторил я, — причем, насколько я понял, на них нацелились сразу несколько команд.
— Ты не сообщил мне ничего нового, — пожал плечами Генри, — этого следовало ожидать. А ты разве не подготовился?
— Нет. Поэтому и приходится импровизировать.
Несколько мгновений мы смотрели друг другу в глаза. Я сдался первым, в конце концов, Генри был мне нужнее, чем я ему. Американец поставил на кон всего лишь деньги. Я — куда больше.
— Тебе в последний раз, кажется, повезло?
— Да, не жалуюсь, — осторожно кивнул он.
— Я играл не в полную силу, — объявил я.
— Догадываюсь…
— Как думаешь, у тебя есть реальные шансы выиграть?
Генри пожал плечами.
— Иначе я не сел бы за стол.
— А если откровенно? Не как на исповеди, а как на допросе с пристрастием.
Генри помолчал. Пожевал губами.
— А у тебя? — сказал он.
— Я выиграю, — ответил я.
На пару мгновений Генри завис.
— Как ты можешь это гарантировать?
— Я выиграю, — с нажимом повторил я.
— Хорошо, — сдался Генри, — но от меня-то ты что хочешь?
— Чтобы выиграл ты, — сказал я, глядя ему в глаза.
Генри все понял мгновенно. И… не поверил.
— Как это возможно?
— Возможно, — уверенно бросил я, — если ты мне чуть-чуть поможешь. Вдвоем мы сделаем весь этот стол. Тут нет по-настоящему классных игроков.
— Ольга Мерчали, — возразил американец.
— Слишком осторожна, — отмел я, — она спасует. Ну, так как?
— Сколько ты хочешь? — сдался Генри.
— Половину. Но ты и впрямь хорошо подготовился и сумеешь уберечь выигрыш?
— Если ты его обеспечишь, я его сберегу. Я очень хорошо подготовился, — заверил Генри.
— И отдашь мне половину?
— Как только потребуешь.
— Хорошо. Я верю. Нам пора возвращаться, пока другие ничего не заподозрили.
— Ты первый, — сказал он.
Я повернулся и уже взялся за ручку двери, когда услышал негромкое, брошенное в спину:
— Крыса… Я черт знает как рад, что ты все-таки поимел старуху с косой.
— Я тоже, — не оборачиваясь, ответил я и вышел.
Меня ждала чертовски сложная задача, и следовало сосредоточиться на ней.
— Месье, ставка?
— Пас.
— Принято.
— Пас.
— Я пас…
— Мадам Марчели? Ваше слово?
Я перевел взгляд на даму, которой опасался Генри. Может быть, он все-таки был прав, а я ошибался. Если это так, то вот сейчас должно последовать что-то неожиданное и дерзкое. Ольга и впрямь была способна поломать весь мой тщательно выстроенный план.
Ладони мои взмокли.
— Один миллион сверху, — сказала женщина, и я перевел дух. Потом не удержался и метнул короткий взгляд в сторону американца. Не меняя выражения лица, он покорно пожал плечами. Мадам оказалась слишком осторожной, как я и думал.
— Принято.
— Месье Кедраш? Каре на валетах. Вы выиграли, месье Кедраш.
— Поднимем ставку?
— Можно.
— Еще пятьсот сверху.
— Ушел.
— Ушел.
— Ваше слово?
— Без меня.
— Карты на стол.
Полицейские откровенно скучали. Похоже, ни один из них понятия не имел, что здесь происходит и просто тупо пас свой «сектор». Но это они делали вполне профессионально, а профессионалов недооценивать нельзя. Именно это я подумал, когда шейх в бурнусе неожиданно открыл каре на кролях, и я в глубоком изумлении чуть не слил всю игру. Если бы не упрямый подбородок Генри, и не его руки, лежавшие на столе… Абсолютно спокойные и ни разу не дрожащие руки. Он мне верил. И я, черт возьми меня совсем, должен был это доверие оправдать.
— Дамы и господа, последний этап турнира. Фишки больше не докупаются. Мой мозг работал на тысячах оборотах в минуту. План, который я выдумал от безысходности, казался авантюрным и не обещал ни грана безопасности. Большой плюс его был в том, что этот план было совершенно невозможно просчитать. Потому что на девяносто процентов он был построен на моем умении импровизировать. А раз его не мог просчитать даже я сам, то не мог и Папа Монсальви. И полиция.
Трое охранников у выхода из игорного зала. Плюс парень, который сидел в лифте. Итого — четверо. Сегодня он снова прощупал мой смокинг, но сделал это куда небрежнее, чем вчера, и я душевно похвалил себя за предусмотрительность. Если бы вчера охранник обнаружил лишний шов, могли быть вопросы. Но, скорее всего, не ко мне, а к портному. Сегодня это был не просто лишний шов, это был карман. И не пустой. И халва Аллаху за то, что сегодня бдительность доблестной охраны оказалась умеренной.
— В игре двое. Внимание. Ставка — один миллиард.
— Отвечаю.
Последние двадцать минут народ начал потихонечку подтягиваться к столу, и сейчас стоял уже так плотно, что не то, что яблоку — иголке не упасть. Оба полицейских проявили завидную предусмотрительность и остались сзади. А вот охранники Папы протолкались вперед, и теперь стояли в позе «руки по швам» и ели глазами зеленое пространство стола.
— Открывайтесь…
Я медленно, одну за другой перевернул карты.
— Флэш.
Народ шумно выдохнул. Бодигарды Папы переглянулись с широченными улыбками. Я победно оглядел зал, поймал взгляд самого Папы и растянул губы.
Генри Долман не шевелился.
— Месье Долман? — вопросительно произнес крупье.
— А, так кого-то еще интересуют мои карты? — усмехнулся американец, — Одну, пожалуйста.
В зале повисла такая тишина, что если бы эта пресловутая иголка все-таки упала, то с грохотом лавины. И на это никто не обратил бы внимания.
Генри с присущей ему аккуратностью открывал свои карты — справа налево.