Ферн - Гринвуд Лей. Страница 48

Эта мысль вызвала у него яростный гнев к неведомому насильнику. Если бы он попался ему в момент нападения на Ферн, он бы без колебания убил его.

Догнав Ферн и взглянув на ее заплаканное лицо, он еще больше разозлился. Мэдисон остановил обоих коней, соскочил на землю и помог Ферн спешиться.

Они стояли среди пустынной прерии, над которой было ясное голубое летнее небо. Ферн рыдала, и в ее рыданиях слышались боль, печаль и гнев, которые она носила в себе все эти восемь лет. Она прильнула к Мэдисону с доверчивостью женщины, которая, наконец-то, поделилась своей самой заветной тайной с любимым человеком.

Мэдисон почти радовался в душе. Он всегда гордился сдержанностью своих поступков, однако вот же как вышло – плачущая женщина в его объятиях и никого рядом, кроме двух коней. Он не мог вообразить, что бы сказали его друзья, расскажи он им про это, но ему было абсолютно безразлично их мнение по этому поводу. Он намеревался оставаться с Ферн до тех пор, пока она в нем нуждается.

(Ты остаешься с ней потому, что влюблен в нее.)

Эта мысль так поразила его, что на минуту Мэдисону показалось, будто это Ферн обнимет его, а не наоборот. Он, должно быть, ошибается. Не может он быть влюблен в нее. Не то, чтоб она ему совсем не нравилась. Она ему очень нравилась. Он восторгался ее мужеством, цельностью ее характера, но ведь это еще не любовь. Ему даже не нравился тип женщин, к которому она принадлежала.

Фредди бы все это очень позабавило. Мэдисон так ловко избегал сетей, которые расставляли для него наиболее искушенные в вопросах любви и соблазнения роковые женщины Бостона и Нью-Йорка, только для того, чтобы попасться на крючок фермерской дочки из Канзаса.

Рыдания Ферн прекратились.

Сердито сопя, она выскользнула из рук Мэдисона.

– Я не хотела реветь, – сказала она. – Вот что получается, когда ты пытаешься заставить меня быть женщиной.

– Ничего, я это переживу, – сказал Мэдисон, еще окончательно не придя в себя, но уже склонный шутить. – Уж лучше плачь, но не гони меня из города.

– Прости меня. Трои спас меня той ночью. Я ему многим обязана и поэтому хочу, чтобы его убийцу повесили. Но нам надо ехать дальше, – сказала она и села на своего коня. Достала носовой платок и стала вытирать глаза и щеки. – Рид и Пайк давно ждут меня. Не хочу, чтобы у них был новый повод для драки.

Как только ее минутная слабость прошла, Ферн снова замкнулась. Она даже не подождала, пока Мэдисон вскочит на коня. Но Мэдисон не мог позволить ей опять уйти в свою раковину. Не теперь и не когда-либо в будущем. Он хотел делить с ней ее невзгоды. Отныне и навеки.

Ферн нельзя было оставлять одну. Раны ее были так глубоки, что изменили всю ее жизнь. Да плюс еще полное равнодушие к ней ее отца. Ей стало казаться, что никто не любит ее, что мужчины только вожделеют ее. Он должен научить ее поверить в себя, поверить в то, что мужчина может любить ее ради нее самой, а не за то, что она хорошо работает и не потому, что может подарить ему минуты физического наслаждения.

В то же время важно было сдерживать свое собственное растущее желание к ней. Если она только узнает, как страстно он жаждет заняться с ней любовью, она уже больше не подпустит его к себе. Во всяком случае, перестанет доверять ему.

А теперь ее доверие имело для него огромное значение.

– Расскажи мне о том, как это случилось, – попросил он, догнав ее, и поскакал рядом.

– Зачем? – спросила она, поворачиваясь к нему. – Хочешь посмаковать пикантные детали?

– Ты в самом деле так думаешь?

Она отвернулась от него, стараясь подавить слезы и гнев.

– Нет, но все это случилось давно. С этим покончено.

– Не совсем. Ты все еще боишься. Поэтому ты и носишь мужскую одежду.

– Ерунда. Я ношу штаны потому, что в них легче работать.

– Ты боишься, что если наденешь платье, то будешь привлекать к себе внимание мужчин, и кто-то опять захочет наброситься на тебя.

– Это неправда.

– Тогда почему же ты боролась со мной, как будто я хотел изнасиловать тебя?

– Ты придавил меня.

– Ты врешь, Ферн. И мне, и себе.

– Разве в Гарварде учат читать чужие мысли?

– Нет, но когда тебе начинает нравиться человек, ты понимаешь его лучше, чем раньше. Чисто интуитивно.

Раньше он в такое никогда не верил. Он считал, что холодный, не эмоциональный анализ может дать куда больше сведений о человеке, чем какие-то чувства. Но теперь, полюбив Ферн, он не только мог чувствовать ее настроение, но и то, что стоит за этим. Когда ей было больно, ему тоже было больно. Он понимал, когда она не откровенна с ним.

– Я тебе безразлична, – говорила Ферн, – и нисколько не нравлюсь. Ты, возможно, решил позабавиться со мной и научить не совсем обычную женщину правильно ходить, говорить и одеваться так, как это делают настоящие леди. После этого ты поедешь в Бостон, чувствуя, что слегка облагородил хотя бы одну душу в этом варварском крае. В тебе, наверное, очень развиты общественные инстинкты. Мне говорили, что все бостонцы такие. Это наследие эры пуританства.

– У меня совсем другие намерения по отношению к тебе. Я…

– Надеюсь, ты не будешь признаваться мне в любви, потому что я все равно этому не поверю. Держу пари, что большинство женщин в Бостоне бегают за тобой.

Он почувствовал оттенки жестокости и цинизма в ее голосе. Она снова была отлично защищена. Она рассказала ему, что случилось с ней, не собираясь больше откровенничать с ним. Она не верила в то, что была ему небезразлична. Она не могла позволить себе верить в это, потому что еще слишком боялась.

– Что сделал твой отец, когда ты рассказала ему? – спросил Мэдисон.

– Я ничего ему не рассказала.

Ее ответ поразил его.

– Почему?

– Какой смысл? Этот человек все равно уехал из Канзаса.

– Тебе нужно было сказать отцу.

– Нет, папа погнался бы за ним, и тогда все узнали бы про то, что со мной случилось. И я навсегда бы осталась женщиной, которую хотели изнасиловать. Некоторые люди даже стали бы говорить, что я сама виновата. Зачем мне было переживать еще и это. Я и так уже достаточно пострадала.

Мэдисон понимал, что Ферн права. Даже добрые от природы люди думали бы, что она как-то спровоцировала этого насильника.

– Ты знала его?

Восемь лет Ферн хранила память о той ночи глубоко в тайниках своего сознания. Всякий раз, когда эта ночь пыталась напомнить о себе, Ферн запрятывала воспоминания куда-нибудь подальше. И вот появляется этот Мэдисон со своей обворожительной улыбкой, нежными поцелуями и наэлектризованными прикосновениями.

Благодаря его усилиям все запоры отворились, и наружу вышла уродливая истина, которую Ферн так надежно скрывала все эти годы.

– Было слишком темно, и я не могла видеть его лица, – сказала она, позволив себе припомнить детали этого кошмарного происшествия. – Я возвращалась от стада. Не смотрела по сторонам. Я боялась, что папа будет сердиться за то, что я поздно возвращаюсь, поэтому думала только о том, что приготовить ему на ужин и как бы сделать это побыстрее.

– Что же случилось?

Она представила все так живо, будто это происходило с ней вновь. Она вздрогнула. Если бы у нее хватило смелости, она попросила бы Мэдисона обнять ее.

– Он выпрыгнул из темноты в том месте, где находится бизонье лежбище, и, прежде, чем я поняла, что происходит, стащил меня с лошади на землю. Я плохо видела в темноте, да я и не старалась приглядываться. Я хотела одного – вырваться и убежать.

Она видела, как эта зловещая фигура появляется из кромешной мглы. Она запомнила только его голос. Он звучал, как шипение змеи.

– Он был жестокий. Ему нравилось делать мне больно. Он разорвал на мне рубашку. Он целовал меня всю и хватал меня.

– Как Трои нашел тебя?

– Он возвращался домой после игры в карты. Если бы он не был так пьян, он бы поймал его. Но мне на это было наплевать. Я была рада уже тому, что он избавил меня от этого насильника.

– И ты держала все это в себе долгие годы.