Сообщники поневоле (СИ) - Снатёнкова Алёна. Страница 13
Фил поднимается на ноги в тот момент, когда к нам подбегает Обашкин.
- Фил, ты как? Сажина, что с ним?
И вот тут до меня начал доходить смысл того, что прямо сейчас произошло. Губы задрожали, и я первый раз в жизни не знала, что сказать и что делать.
-я...
- Слав, - рявкает Довлатов, смотря на меня, - угомонись. Сам никогда не падал, что ли? Хм-хм-хм.
Он не думает ничего рассказывать?
Тогда чего я молчу? Это же не в моем стиле.
- И правда, Обашкин, чего ты к человеку пристал? Не видишь, больно ему. Лед принеси. Настя, не стой столбом, твой нервный сам ничего не найдет.
Быстренько разрулила ситуацию и к Филу подошла.
-Люблю я командовать.
- Я тоже. В моей комнате лежат ключи от машины. Бегом.
- А волшебное слово?
- БЫСТРО!
Будем считать, что волшебство свершилось. Ой, а если он и правда палец сломал?
Глава 13
- Обашкин, будь человеком, прекрати слоняться по коридору, как зомби в первый день после укуса. Уже голова кружится от твоих короткометражных забегов.
Славик смотрит на меня как на ведьму, которая казни избежала, и, закатывая глаза, идет на следующий круг.
Вот дятел.
- Марусь, так что произошло? Как Фил умудрился с лестницы упасть?
Знаете, какой раз по счету мне задают этот вопрос за последний час? Правильно, первый. Довлатов все внимание на себя переключил, поэтому никому не было дела до прямого свидетеля.
- Ты ноги его видела? – смотрю на подругу, качая головой, мол, разве так сложно понять элементарное? – Там не ноги, там шпалы скелетные. Наверно, на муху загляделся и запутался в конечностях. Всякое бывает. Не стоит над этим смеяться.
- Я не смеюсь, что ты?
Это я для себя пометку сделала. Всю дорогу ржала, пока смотрела, как Карлсон, схватившись за больной пальчик, вздыхал, словно последний раз в жизни. Ага, так и сидел на переднем сиденье с видом, будто не в травму направляется, а сразу в яму, над которой уже священник стоит и ждет бедолагу.
- Просто… Понимаешь, это Фил. Я успела узнать, что парню несвойственно совершать ошибки. Слава говорит, его друг никогда не проигрывает, никогда не оступается. Правильный во всем. Я уверена, он даже йогуртом никогда не обляпывался. А тут упал.
Эх, Смирнова, знала бы ты, как он после моего приказа под кровать щемился. И лежал там, пока я бежать не вздумала. Ты бы точно свое мнение о нем изменила. Но… Пока у меня нет в планах портить репутацию Довлатова. Пока. Пусть это останется нашим маленьким секретом, который по удобному случаю я использую против него самого.
- Может, человеку полетать вздумалось? Хватит анализировать. Упал и упал. Хотя да, чудной он, ты права. Все руки или ноги ломают, а он палец.
- Ты же его не толкала?
- Я? Смирнова, как ты можешь думать обо мне так? Чтобы я, маленькая, хрупкая девочка, смогла столкнуть с места этого медведя-шатуна?
- Ты могла. Вернее, силы хватит.
- Могу, - на секунду зависаю, детально вспоминая мой героический полет, а потом резко отмираю, чтобы не вызвать лишних подозрений. – Но сегодня я невинна, как ангелочек.
Тем более я уверена, что никакого перелома там нет, а Фил просто неженка, которого все детство на руках таскали, чтобы он коленки не разбивал и не знал, что такое боль.
Эх, не жил он в моем дворе. Не бегал по гаражам и заброшенным зданиям. Бедный, непросто ему. Скучное детство.
- А зачем ты разделась в его комнате?
Если бы я сейчас пила воду, то поперхнулась бы, честное слово. Никто кроме меня не знает, что такие вопросы надо задавать шепотом в глухом лесу? А лучше вообще не задавать. Смирнова, кто тебя воспитывал?
- Слава сказал…
- Жарко мне стало, – отвечаю ей и на ноги встаю, разминая коленки. - Насть, заканчивай с допросом. За стеной парень, между прочим, мучается. А ты все заладила, зачем, когда и почему.
- Когда мы сюда ехали, тебе не было его жалко.
Вот возьму и обижусь. Чего она вздумала меня бессердечной выставлять?
- Господи, а сейчас жалко. Я прозрела, – размахиваю руками и выхожу на трассу, по которой уже минут двадцать гоняет Обашкин.
Парень, как настоящий джентльмен, пропускал меня на поворотах. Хотя мне казалось, Славик просто боялся, что я его задавить смогу. Но не важно. После третьего круга дверь, за которой Айболит лечил нашего Карлсона, открылась, и из нее вышел дяденька в белом халате.
- Все в порядке. Перелома нет.
- А я говорила, – довольная, комментирую врача, но на меня даже внимания не обратили.
- Что тогда? – Мать Тереза Вячеславия никак не унимается. – Вы рентген сделали? Внимательно посмотрели? Он мой друг, и я видел его лицо, когда вез его сюда. Ему было больно.
- Молодой человек, это моя работа, и я прекрасно знаю весь ее алгоритм. Мы сделали все, что могли…
- Он умер? – взвизгнула я, прикрывая рот руками. Что? Обычно слова «мы сделали все, что могли» заканчиваются именно этим.
- Девушка, типун вам на язык. Скажете тоже. Все с вашим другом в порядке. Просто у него низкий болевой порог. Мы дали ему обезболивающие, и уже скоро он к вам подойдет.
Мужичок с типуном ушел, а вот косые взгляды голубков остались. Даже Смирнова смотрит на меня так, будто я ее любимого Онегина Петькой назвала.
- Обашкин, зря стараешься, - ерничаю, когда молчание затягивается. – Меня взглядом не убьешь.
- Маруся, – качает головой подруга, а затем напоминает женишку своему, что они врача без презента оставили, а нормальные люди так не поступают.
Нехотя, но Обашкин позволяет себя увести, и снова я одна остаюсь.
В принципе, могу домой уйти. Могу на месте попрыгать. Придумать кличку для Славика. Хотя с такой фамилией она ему не особо и нужна. Раз не нужна, тогда стоит проведать больного. Ему, наверно, там плохо. Со мной станет еще хуже, но мне совесть не позволяет бросить нового знакомого в беде. Ведь как бывает: либо плохо, либо хорошо. Золотой середины нет. Значит, надо кое-кого добить.
- Здоровья твоему пальцу, Филипп. – Захожу в процедурный кабинет и оглядываюсь. – Как ты? Слышала, у тебя обычный ушиб.
И отвечать не надо, сама вижу, что все хорошо. Сидит на кушетке, весь бледный, будто в мешке с мукой побывал, и с раздражением смотрит на меня. Говорю же, он всем доволен.
- Ты все еще здесь?
Оглядываюсь по сторонам и плечами пожимаю. Интересно, он в курсе, что от ушиба пальца галлюцинаций не бывает?
- Решила закончить начатое?
- Какое еще начатое? Так, зашла поиздеваться. Но не стану.
- А я буду. Если кто-нибудь узнает, как я под кроватью валялся, издевательства будут тебя преследовать всю жизнь. И насчет падения тоже молчи. Обашкину я сам все объясню, а остальным знать не обязательно. Все ясно?
- Я и не собиралась никому рассказывать.
- Молодец. Иногда ты бываешь адекватным человеком.
Иногда?
- Фи, Карлсон, не начинай. С таким низким болевым пороком лучше не нарываться.
- А с твоим умением создавать проблемы из ничего лучше прямо сейчас свалить из этой палаты. Слава, зараза, матери позвонил. И она, как я понял, уже на подъезде. Зная тебя, ты не сдержишься и ляпнешь какую-нибудь фигню, из которой мне потом выкручиваться придется. Поэтому - на выход. От греха подальше. Мне и так проблем хватает после встречи с тобой.
- Эй. Я просто…
- Ты просто уходишь и ждешь подругу как можно дальше от меня.
Да пожалуйста. Будто мне самой хочется здесь стоять. Разворачиваюсь на одном месте и с гордо поднятой головой иду к двери.
- Я тебе позвоню, малыш.
Если бы в этой комнатушке был бы еще кто-то, я бы сначала не поняла, что он ко мне обратился.
- Будешь малышом, пока я буду Карлсоном.
Блин, его ведь даже бить нельзя. Мало ли, вдруг загнется совсем.
Бр-р-р-р. Сдержалась и молча вышла под песню его идиотского смеха.