С любовью, бывший (СИ) - Снатёнкова Алёна. Страница 15
– Да, Глеб. Если тебе несложно, перетащи меня, пожалуйста. Очень ножка болит.
Слышали песенку, которую пели дети в фильме «Кошмар на улице Вязов»? Вот их голоса даже рядом не стояли с тоном, которым со мной говорила мартышка.
И если честно, этот фильм единственный, который я до сих пор посмотреть не могу.
Очкую.
13. Майя.
Вот же идиотка.
Не-е, я трусливая овца, которая испугалась голого медведя, и побежала вместо него циркачом подрабатывать.
И, ведь получается, зараза. Вон как сестра надо мной парит, пытаясь хоть чем-то помочь. Вывод, какой? Я мастерски сыграла свою роль, больной хромоножки. Заметьте, я это сделала только для того, чтобы Настю от предстоящего сердечного приступа спасти. Молодая она у меня еще, да и наивная немного. Чтобы с ней стало, если б она увидела Мамаева в боевой готовности, который в любой момент мог разрядить всю обойму? Очень сомневаюсь, что её нежное сердечко выдержало бы такое лицедейство.
Ладно, допустим, спасла я рассудок сестры, и заслужила свой плюсик в личной статистике добрых дел. Вот какого беса, я Мамаевскую задницу прикрывала, мне не совсем понятно. Ну, опозорился бы он. Хотя, с его умением выкручиваться из любых ситуаций, позор бы так и остался простым словом, не относящимся лично к парню. Ну, засветил бы свои фаберже перед семейством Авериных. Ну, и что? Я Аверина и сама пялилась на них, как кот на валерьянку. Ещё повезло, что не облизнулась. Хоть как-то лицо сохранила. Кажется…
Уже собираюсь сказать, что нога больше не болит, и я могу хоть прямо сейчас в пляс сорваться, но сестричка не унимается. Она зачем-то просит Мамаева меня на диван перенести. Немного интересно, Настя одна не замечает его извращенского взгляда? Наверно, одна. Даже её Серега вон как странно на брата своего косится.
– Да, Глеб. Если тебе несложно, перетащи меня, пожалуйста. – Сквозь зубы обращаюсь к нему, всем своим видом давая понять, что на самом деле говорю: «Тронешь меня, пойдешь на корм тушканчикам».
Нет, я, конечно, могу помешать ему. Могу заорать, как резаная. Могу вспомнить несколько приемчиков из Кунфу панды. Только чего я этим добьюсь? Настя же потом с меня живой не слезет. Будет мозг выносить, тараторя, что веду себя как сумасшедшая. А в конце добьет словами, что из-за моего характера, я замуж никогда не выйду. Оно мне надо? Нет, конечно. Поэтому я продолжаю глазами стрелы метать, отгоняя хищника от вольера с одной позвоночной.
Только хищник этот – слеповатый.
Прет, и ограждений не замечает.
Ещё улыбка такая мерзкая на лице появляется, будто ему годовой абонемент на минет в подарок достался.
***
– Жить надоело? – громыхаю, когда его спина закрывает меня от взора сестры, а руки проскальзывают под задницу.
– Мартышка, я в жизни никому таких слов не говорил, но ты великолепна. Такая игра. Такая экспрессия. Станиславский бы заценил.
Игнорирую его тупую шутку, и едва не вскрикиваю, когда он подхватывает меня, и поднимает в воздух. Прижимает к себе и не очень-то спешит на диван перенести. Он, наоборот, оттягивает момент. Делает вид, будто я что-то говорю, а он внимательно слушает. Сам при этом, одной рукой пытается пролезть под платье.
– Моя сестра стоит за тобой. Головой думай, баран. – Ору на него, на самой минимальной громкости голоса.
– Косяк, вся кровь в член ушла. Сейчас он босс. Хочешь, устрою вам аудиенцию?
Глеб сажает меня на диван, но не уходит, а плюхается рядом, кладя руку за мою голову. Жду, что сейчас снова в атаку пойдет, и мысленно готовлюсь к словесному бою, но он ничего не делает. Переводит взгляд на своего брата, который, не отрываясь, смотрит на нас. Мы в гляделки играем что ли?
– Вы рано вернулись. Забыли что-то? – С улыбкой спрашивает Глеб.
– Когда мы приехали, дежурные врачи уже справились с кризисом. Серёжа захотел сразу же вернуться домой. – Отвечает Настя, когда достает из массивного шкафа наши чемоданы.
– Братец, не знал, что ты настолько скучаешь по мне. Мог бы просто попросить скинуть фото.
Мне как-то всё равно на разговор братьев, меня больше интересует, куда намылилась моя сестра. Мы эти дорожные поклажи достаем только тогда, когда нужно пыль протереть под ними.
– Насть, только не говори, что ты, на ночь глядя, решила уборкой заняться? А если скажешь, то сразу предупреждаю, у меня нога болит и я тебе не помощник. – Как скороговорку отчеканила свою липовую отмазку.
– Я ведь говорила, про совместные выходные.
– Чемодан зачем? – Лениво интересуюсь я, не обращая внимания на тревожные голоса в голове.
– Вещи складывать в них будем. – Умничает она, а потом выходит из комнаты и возвращается со своей сумкой в руках. Открывает её и извлекает на свет божий белый конверт. – Я подумала, нет, мы с Сергеем подумали, что слишком мало времени проводим с Вами. Чтобы это исправить, и заодно поближе познакомиться с Глебом, мы летим на Сейшелы.
Её веселое настроение не передается по воздуху. Я подскакиваю с места, горланя на всю квартиру своё категоричное: «Неееет».
14. Глеб.
Мне определенно нравится затея медиков. Настолько сильно, что я решаюсь пожать брату руку. Заметьте, ни разу так не делал. Поворачиваю голову к нему, но Сероже и след простыл, а вроде секунду назад в затылок мне дышал. Только задница злой мартышке перед лицом стоит, дергаясь на месте. Прикусываю губу, и перед тем, как руку протянуть к ней, осматриваю комнату, в надежде, что Настя, как и мой брат бесследно исчезли из квартиры. Надежда умирает. Остается вера в том, что это случится прямо сейчас. Но и тут не везет. Любовь в расчет не беру, она меня давно не любит, поэтому, как только девушка отворачивается, моя рука тут же шныряет под короткое платье Майи.
– У тебя охренительный зад, мартышка. – говорю как можно тише, чтобы услышала только она. – Руки так и тянутся.
Она мышцами сдавливает мою ладонь, а мне рычать от этого хочется.
И, бля, она не отбегает, продолжает стоять на месте, разрешая мне гладить себя. Ликую, пока до меня не доходит, что Настя уже повернулась и смотрит на сестру. И если, мартышка сейчас сдвинется, то я останусь сидеть с протянутой рукой.
Раз боится спалиться перед сестрой, значит надо активно пользоваться моментом.
Видит Бог, я уже и так еле держусь.
– Глеееб. – Раздается откуда-то мерзкий голос моего по ошибке названого брата. – Выйди на минуточку.
Готов заржать в голосину от его «минуточки». Но делать нечего, для остальных я лучший брат на свете, с сожалением убираю ладонь, встаю с места и на ухо шепчу пчелке, что чуть погодя продолжу начатое. Она шипит мне в спину, но я лишь улыбаюсь и бреду на зов.