Мечты о счастье (ЛП) - Уолтерс А.Мередит. Страница 24

— Корин? — позвал я. Но мне никто не ответил.

Я осмотрел каждую комнату, каждый темный коридор, но ее нигде не было. Очевидно, она ушла.

Достав телефон, я быстро набрал сообщение. До этого я никогда не писал Корин и очень из-за этого нервничал. В голове крутилась картинка выражения ее лица в тот момент, когда она выбежала из комнаты.

Она выглядела так, будто за ней гнался призрак.

Я: Где ты? С тобой все в порядке? Это Бекетт.

В ожидании ответа, я прислонился к стене.

Прошла минута.

Две.

Ничего.

Я проверил телефон, но там не было пропущенных сообщений. Поэтому я написал еще одно.

Я: Пожалуйста, Корин. Просто дай мне знать, что с тобой все в порядке. Я с ума тут схожу.

Прошла еще минута.

Две.

Три.

Телефон издал сигнал, и я был готов запрыгнуть в машину и броситься вслед за ней.

Корин: Я в порядке. Прости, что заставила побеспокоиться.

И все. Я тут же написал ответ.

Я: Мне можно приехать и увидеться с тобой?

Я чуть не сошел с ума от желания увидеть ее. Я знал, давить на Корин — плохая идея, но сейчас мне было плевать. Мне необходимо было убедиться, увидеть собственными глазами, что с ней все хорошо.

Не хотелось верить ей на слово.

Корин: Не сегодня.

Я раздраженно нахмурился.

Я: Тогда завтра? Может, позавтракаем вместе?

Молчание.

— Черт побери, Корин, — прорычал я себе под нос. Иногда заботиться о ней становилось не так-то просто.

Корин: Позже. Не люблю утро.

Я улыбнулся и испытал облегчение от того, что она шутит. Но мне стало бы еще легче, если бы я услышал ее голос.

Я: Тогда после 10. Давай выпьем чай в парке.

Сообщение пришло почти мгновенно.

Корин: Чай в парке? Нам что, по 12? Только если там можно будет поиграть на гимнастических снарядах.

А бывали времена, когда заботиться о Корин было проще простого.

Корин уже сидела в парке, когда я приехал. Я весь день не мог сосредоточиться на работе. Слишком часто думал о том, как увижу ее.

Я выскочил из машины, и чай перелился через край стаканчика, обжигая мне руку. Когда я почти дошел до скамейки, на которой сидела Корин, то уже запыхался, поэтому остановился, и, тяжело дыша, попытался восстановить дыхание.

Она грызла ноготь большого пальца, а ветер раздувал ее волосы в разные стороны. Я пытался не стоять там и не пялиться на нее как придурок, но это было тяжело. Мне нравилось смотреть на нее.

— Корин, — позвал я.

Она подняла голову и натянуто улыбнулась.

— Привет, — тихо поздоровалась, когда я подошел.

— И тебе. У меня для тебя противный мятный чай. Не латте.

Корин взяла стаканчик, и я заметил, что она старается действовать аккуратно и не касаться меня.

Было солнечно, да и мы находились на солнечной стороне, но Корин дрожала, будто мерзла изнутри.

— Могу я присесть? Или придется все время стоять? — пошутил я, пытаясь поднять ей настроение.

— Разумеется. Если ты, конечно, не испытываешь отвращение к сухим птичьим какашкам.

— Немного какашек никому не навредит, — заметил я, но сел в стороне от них.

Я сделал глоток своего напитка и постарался не думать о странных вибрациях, исходящих от Корин.

— Итак... — Я позволил своим словам повиснуть в воздухе. Растаять. Превратиться в ничто.

Отличный способ разрядить обстановку, Бек.

— Прости за прошлый вечер. Я выставила себя перед всеми полной идиоткой. В этом я мастер. — Она облизала губы и уставилась на свои руки.

— Мне в голову приходят таланты похуже. Например, умение играть в гольф.

Губы Корин дернулись в подобие улыбки, но она не улыбнулась.

Мимо нас прошла женщина с коляской. Пока Корин наблюдала за ней, я заметил на ее лице легкую улыбку. Наконец, она взглянула на меня, в ее карих глазах светилось сожаление.

— Не хотела, чтобы ты волновался. Прости, — произнесла она, обхватывая свой стаканчик обеими руками.

— Прекрати извиняться. Все нормально. Ты была расстроена, я понимаю. Ты хорошо знала Джоффри?

Она покачала головой.

— Не очень. То есть, я пару раз разговаривала с ним в группе. Ничего особенного. Но вроде он был хорошим человеком.

— Так и есть. Слегка помешанным на мятных конфетах, но отличным человеком. И неважно, являлся ли он твоим лучшим другом или вы едва знали друг друга. Тяжело оставаться равнодушным, когда неожиданно умирают люди. Это называется сострадание, — сказал я ей.

Корин фыркнула.

— Сострадание, да? Раньше меня никогда не называли сострадательной.

— Ты себя очень недооцениваешь, Корин.

Она смотрела на свой напиток, ее тело находилось здесь, но мысли витали в другом месте.

— Ты знала, что Джоффри был врачом во время войны во Вьетнаме? — Я хотел разговорить ее.

Ее чудовищное молчание смущало меня.

— Понятия не имела, — ответила Корин, глядя на меня.

— Ага. Его ранили и с почестями отправили в запас. После этого он стал выступать против войны. Так он познакомился со своей женой.

— Вау. А по нему и не скажешь. Знаешь, с этой его шапочкой и всем прочим, — произнесла Корин. — Как ты узнал?

— Люблю разговаривать с людьми, узнавать их истории. Хочу, чтобы они знали, что меня волнует, кто они и чем занимались. — Я смотрел Корин в глаза и надеялся, она поймет то, о чем я пытался сказать.

— А, так ты сплетник, — пошутила она нерешительно.

— Или так, — пожал я плечами.

— Ты счастливчик, Бекетт. Я тебя едва знаю, а ты всегда приходишь мне на помощь. Как мой личный рыцарь в сияющих доспехах.

Я толкнул ее плечом.

— У меня слабость к дамам в беде.

— Но кто спасет тебя, Бекетт? — мягко спросила она, и моя улыбка угасла.

— Не думаю, что нуждаюсь в спасении, — ответил я.

— Ты в этом так уверен? — спросила Корин, приподняв бровь.

Я почувствовал удар прямо в грудь. Почему мне кажется, что она всегда видит больше, чем мне того хочется? Больше, чем я позволял кому-либо? Корин громко вздохнула.

— Должно быть, ты считаешь меня чокнутой, — пробормотала она.

— Неа. Не больше, чем всех, кого я знаю, — пошутил я, радуясь тому, что мы больше не говорим обо мне.

— Ничего не могу поделать с этим состоянием. Не могу контролировать, пока не становится все слишком поздно. Ужасное чувство...

— Будто ты умираешь? — закончил я за нее.

Корин водила носком обуви по земле, и это был до странности милый жест.

— У меня осталось мало времени, Бекетт. Я просто знаю, что мое время на исходе. — Ее слова звучали обреченно.

И испуганно.

Я снова подумал о своем здоровье, которое висело на волоске, и понял ее страх.

Но кто спасет тебя, Бекетт?

Я наклонился ближе. Наши щеки почти касались друг друга.

— Прекрати думать о своей жизни в прогрессии. В секундах. Минутах. Днях. Живи сегодняшним днем и пользуйся тем временем, что у тебя есть. Не жди постоянно смерти. Наслаждайся настоящим.

Девушка, в глазах которой я видел смерть, посмотрела на меня; ее глаза, влажные от слез, просветлели. Я пытался не испытывать стыд за свой слащавый совет. Потому что действительно верил в слова, которые только что произнес.

Даже если они прозвучали так, будто их изрек мистер Мияги. Или они были спрятаны в печенье с очень плохим предсказанием.(Примеч.: Мистер Мияги — каратист-сенсей из фильма «Малыш-каратист»).

Корин, должно быть, решила, что я идиот.

Внезапно у меня закружилась голова, но я не стал придавать этому значение. Не сейчас.

— Настоящим, да? — Корин не смеялась надо мной. Не улыбалась и не смотрела так, будто я идиот.

Она произнесла свои слова уверенно и серьезно. Будто то, что я сказал, действительно что-то значило.