Двериндариум. Забытое - Суржевская Марина "Эфф Ир". Страница 5

– И на ней нет браслета, – вспомнила я пустые запястья южанки.

Врачевательница кивнула.

– Да. Запирающие браслеты хранятся в кабинете Верховного февра. Я не знала, как проникнуть туда. Или как попросить браслет, не вызвав подозрения.

– Кто еще знает?

– Пока никто. Ливентия очнулась два дня назад, но все еще не до конца пришла в себя. Я спрятала ее здесь и никого к ней не пускала. Госпожа Осхар пока не понимает, какой силой теперь обладает. Но ее состояние улучшается с каждым часом, у Ливентии сильный и молодой организм. Думаю, к утру она придет в себя окончательно.

Я кивнула и снова посмотрела на закрытую створку. Кажется, люди на этом острове подучили нежданный подарок! Одна проблема: достался он взбалмошной и капризной южанке, с которой и в лучшее-то время было сложно договориться! А что будет теперь?

Я задумчиво почесала макушку, вытащила из волос веточку и сухой лист, вздохнула.

– Я загляну к вам завтра, леди Куартис. Если Ливентия придет в себя, постарайтесь ей… все объяснить.

Врачевательница кивнула. Мы вернулись в ее комнату и, подумав, леди протянула мне маленький пузырек.

– Вам надо поспать, Вивьен. Это вам поможет. Прошу, возьмите.

Я пожала плечами и опустила склянку в карман платья.

– И… ради всех святых – поешьте!

Снова кивнув, я вышла в коридор. Мор точил рога о деревянную панель и, увидев меня, издал недовольный рык.

– Ничего не долго, не ври, – буркнула я, направляясь к лестнице. В животе заурчало, и я решила, что стоит последовать совету леди Куартис. Дар Ливентии внушил мне надежду и несколько приободрил. Главное – придумать, как его грамотно и осторожно использовать. И Двуликий Змей! Куда подевался Ринг?

И… Кристиан.

Имя отозвалось внутри болью. Я гнала от себя это имя, понимая, что могу сломаться, если впущу его. Имя стало обоюдоострым клинком, раз за разом проворачивающимся внутри меня. Я не понимала, куда делся Крис. Я отказывалась верить в его смерть.

Я не знала, во что теперь верить.

Голову и грудь сдавило стальными ободами, меня затошнило. Есть перехотелось. Но мы уже достигли кухонь, так что я решила все же взять хоть кусок хлеба.

Огромное помещение, в котором раньше готовились вкусные кушанья и бурлила жизнь, сейчас пустовало. Лишь на одном очаге кипел небольшой котел. Рядом стояла девушка в платье прислужницы и помешивала ароматный бульон. Мор, увидев ее, неожиданно попятился, а потом и вовсе сбежал. Проводив его удивленным взглядом, я вошла в кухню. Услышав шаги, девушка обернулась, и я вскрикнула:

– Китти! Ты здесь! И ты все еще человек?

Она торопливо вытерла руки и радостно мне улыбнулась.

– Дождь!

– Не зови меня так, – я прислонилась к краю стола. – Это имя осталось в прошлом. В приюте.

Китти понимающе улыбнулась. В детстве она была большеглазой и застенчивой девочкой, которую дразнили из-за хромоты и кроткого нрава. Разговаривала она редко, предпочитая возиться с какими-то корешками и веточками, которые собирала на улице. Сейчас на меня смотрела девушка, и довольно привлекательная. Хотя она по-прежнему была худенькой и невысокой. Карие глаза Китти сверкали лукавством, а короткие, неровно обрезанные волосы были аккуратно перевязаны лентой. Платье – явно позаимствованное в одной из комнат – мешком висело на тонкой фигурке, но выглядело чистым. На шее болталась все та же железная крышечка на веревке. Правда, когда Китти сделала шаг, я увидела, что обуви на ней нет.

– Но как тебе удалось остаться человеком? – снова изумилась я. – Ржавчине моей крови хватает лишь на пару дней, а потом он снова обращается в эфрима!

– Леди говорит, все дело в этой… аг… агр… ну как же ее!

– Агрессии?

– Да. И еще – страхе. Это… Необходимость… защищаться. Или защищать. Быть сильным. Сильнее… человека.

Я стянула из корзины на столе сухарь и сунула его в рот. Подержала, чтобы хоть немного размягчить, прожевала. Живот отозвался ворчанием.

– Мне все еще трудно… говорить. Я забыла почти все… слова. – Китти сдула со лба темную прядь и весело рассмеялась. – А некоторые я и не знала! Но леди меня учит. Понемногу. И наблюдает. Она говорит, что надо изучить этот фе… фено…

– Феномен?

– Точно!

– Выходит, чем больше в организме агрессии или необходимости защищаться, тем быстрее заканчивается действие моей крови? А ты и в детстве была спокойной и доброжелательной, редко на кого-то злилась. Поэтому ты до сих пор человек?

Китти радостно кивнула.

– И давно ты общаешься с леди Куартис?

– Так с того самого дня, – простодушно улыбнулась девушка. – Когда я очнулась, то могла только мычать и… ничегошеньки не понимала! А еще вернулась моя хромота, а я ведь успела… забыть о ней. Я шла, падала, потом снова шла. А потом меня увидела леди и отвела в свою комнату, дала одежду… и еду.

Бульон в котле закипел, и Китти бросилась к нему, кинула в воду нарезанную морковь. Я сглотнула, когда по кухне поплыл аромат овощного супа.

– Что ты готовишь?

– Агроморфы питаются… сырой рыбой. Но я больше никогда не возьму в рот то, что плавало или дышало! Ни за что! Здесь только фасоль, пшеничные зерна и… овощи, я нашла их в подполе. Будешь?

Еще как! Китти разлила суп по тарелкам и осторожно поставила одну передо мной. Я вытащила еще один сухарь и принялась за еду. Звери ели сырое мясо или рыбу, а мне Ржавчина приносил обжаренные на углях куски, от которых меня тошнило. Но так как аппетита у меня все равно не было, я не жаловалась

А вот сейчас, наворачивая простой, но вкусный суп, поняла, насколько проголодалась. Проглотив несколько ложек, подняла голову.

– Да у тебя талант! Это невероятно вкусно!

– Леди тоже так говорит. Но я думаю, это больше заслуга тарелок, улучшающих вкус, – слегка покраснела довольная девушка. – Леди разрешает мне готовить для раненых. Или помогать, когда готовят другие врачеватели. И еще у меня есть комната, тут рядом. И одеяло с подушкой. И платье. Это немного… странно. Мне слегка неудобно в одежде, но я почти привыкла. Только вот обувь раздражает. Как только надеваю… так сразу чувствую приближение той самой агр… агрессии! Она жесткая, и еще шнурки! Кошмар! Так что лучше пока босиком!

– Я так рада за тебя. Скажи, Китти, ты не встречала в замке крупного темноволосого парня? Ростом почти как… эфрим! Или… парня с глазами словно бирюза?

Китти покачала головой, и я огорченно вздохнула. Доела суп, подумала и вымакала остатками сухаря последние капли.

– Сюда приходит только Айрон, ему тоже нравится мой суп. Других парней я не видела, но… я заметила кое-что странное… Хочешь посмотреть?

Она вскочила и, хромая, бросилась к темному углу, где стояли ящики с песком. В таких обычно хранят корнеплоды. Присев возле стены, Китти протянула руку.

– Вот, посмотри.

Я опустилась рядом. Некоторое время я таращилась на стену, не понимая, на что смотреть.

– Но здесь ничего нет! Только паутина! Обычный паук-крестолап, помнишь, как нас пугали ими мальчишки?

– Конечно, помню! Я их ужасно боялась! Пауков. Ну и мальчишек… немножко. Но разве ты не замечаешь… странности? – Китти снова сдула с лица челку и ткнула меня в бок. – Ну же, Вивьен, посмотри! Конечно, я много лет провела в Мертвомире, но… с каких это пор пауки плетут ТАКУЮ паутину?

Я снова уставилась в угол. И ахнула. Вместо привычной колесообразной сети серые крестолапы выплетали нечто невероятное. Паутина раскинулась диковинной восьмилучевой звездой – сложной и удивительной.

– Похоже, эти крестолапы забыли, как должна выглядеть их паутина,– задумчиво сказала Китти.

Глава 3. Мята и корица

Кухню я покинула слегка растерянная. Странное поведение пауков, конечно, добавило озадаченности, но и без этого было о чем подумать. В конце концов, я ничего не знаю о пауках! Может, это какой-то особый вид, плетущий такую вот странную паутину!

Выбросив из головы насекомых и их сети, я направилась к лестнице. Надо проникнуть в Звонкую Башню, вдруг мне удастся найти следы Ринга? Это сомнительно, но хоть какая-то зацепка! В голове зашумело, я сонно моргнула. Леди Куартис не ошиблась – я почти не спала. Боялась. Стоило погрузиться в дрему, и я снова оказывалась на поле битвы. Снова шла сквозь строй чудовищ, видела клыки, когти, крылья! Видела кровь и падающих на землю людей. У многих было лицо Кристиана… в этом сне я бросалась к февру, пыталась спасти, перевязать раны, но мои ладони проходили сквозь его тело, словно я стала бесплотным призраком. Бирюзовые глаза закрывались, и Кристиан исчезал. Чтобы возникнуть снова и снова упасть с раной в груди. А потом начинали падать остальные люди. Я никому не могла помочь. Я бросалась от одного убитого к другому, но меня даже не видели. Я металась между окровавленными телами, кричала и плакала, просила их не умирать. Но все было бесполезно. И я знала, что виновата в их смерти… Во всех этих смертях.