Империя на краю (СИ) - Тамбовский Сергей. Страница 38

Во дворе мне сначала Марина повстречалась, та которая мать Вовчика, сильно благодарила за избавление от бывшего мужа и приглашала заходить на чай. Сказал, что да, обязательно, как с делами разберусь. А потом Андрюха с доминошной скамейки огорошил тем, что тебе, Сорока, из райкома звонили и просили срочно зайти. К Станислав Игоревичу. Вот прям сегодня. Вот прям очень срочно.

Станислав Игоревич выходит из сумрака

Поплелся в райком, чо… такие вызовы игнорировать себе дороже выйдет. В холле уже знакомая строгая дежурная с том же строго-сером костюме сначала спросила у меня фамилию, потом документы, потом пропустила без документов, укоризненно кивая при этом головой. Поднялся на второй этаж, постучал в известную мне дверь Игоревича, вошел.

— Вызывали, Станислав Игоревич? — бодро спросил с порога.

— Вызывать я тебя буду, когда под моим началом работать начнешь (а что, такой вариант рассматривается? — с ужасом подумал я), а пока просто приглашал на беседу. Садись, в ногах правды нет. Что так долго шел-то, рабочий день уже почти закончился.

— Так в кино ходил, у меня ж каникулы.

— С девками поди, уж не с Анютой ли своей?

— Так точно, с ней.

— Ай молодец, наш пострел везде успел.

Далее Игоревич помолчал, глядя в окно на стаю ворон, и наконец начал, медленно и четко:

— Значится так, Сорокалет, мы тут обсудили твой вопрос и возникло мнение, что есть смысл дать вам поработать, например месяц… а там по результатам будем дальше решать. Так что слушай и запоминай… или записывай, вон ручка и бумага.

— Спасибо, я лучше послушаю, у меня память очень хорошая, — отозвался я.

— Ну слушай. Значит пункт А — название ваше хоть и дурацкое, но оставляем, а то еще хуже чего придумаете. Пункт Б — завтра с утра идете все четверо в ЖЭК на Ильича и там вас оформляют на полставки каждого, работать будете только в своем доме… ну если очень попросят, то в соседних. Пункт В — там же в ЖЭКе оформите передаточную ведомость по клубу и бомбоубежищам, ты за старшего у нас, стало быть на тебя все это добро и повесят. Согласен?

— Куда ж я денусь, — не очень уверенно отвечал я.

— Хорошо. Пункт Г — там же в ЖЭКе получите под роспись инструменты для вашего ансамбля, они все равно без дела второй год пылятся. Доволен?

— Да у меня ваще нет слов, одни междометия!

— Хорошо. Ну и последний пункт — если в клубе или в бомбоубежищах будет замечены пьянки-гулянки или другие какие беспорядки, все договоренности тут же отменяются и…

— …карета превращается обратно в тыкву, — закончил я за Игоревича.

— Правильно все понимаешь, молодец. Вот как-то так, если вкратце… да, дальнейшие контакты будешь поддерживать, если что, с райисполкомом, Белов Семен Иванович там есть такой, райкому тут больше делать нечего. Запиши… ах, ну да, запомни телефон.

И он продиктовал номер. Тут меня черт дернул за ногу:

— Станислав Игоревич, а чего это вдруг такая щедрость? Ну ЖЭК-ВЖЭК, ведомость-полставки, это еще понятно, но инструменты это явно неожиданная щедрость сверху… вот вы тут недавно про мой альтруизм говорили, и я все объяснил… теперь ваша очередь — расскажите, в чем тут дело, чтоб я в курсе был, — сказал я и сжался, допрыгаешься ты сейчас, Сергуня, отберут все взад и еще по мордасам выпишут…

Но нет, не выписали. Игоревич как-то поморгал по-простецки и сказал:

— У меня рабочий день закончился, пошли, проводишь меня до дому, если у тебя других дел нет, а я по дороге попытаюсь объяснить…

— До пятницы, Станислав Игоревич, а точнее до понедельника я совершенно свободен, — бодро отвечал я (пронеслась конечно у меня в голове ослепительная мысль, что Игоревич возможно педофил или того хуже, маньяк какой, и сейчас вот он затащит меня в лесополосу и станет расчленять на органы, но я ее быстро отогнал, уж если райкому не верить, то кому тогда?).

Вышли из здания райкома и подались к Автозаводскому парку, похоже Игоревич жил примерно там же, где и Анюта.

— Понимаешь, Сергуня, я дело на тебя затребовал из политеха… — как-то неуверенно начал он.

— Ну и чего там такого интересного, в моем деле? — подбодрил его я.

— А интересного там то, что оказывается медаль тебе полагается…

И он опять надолго задумался… тут слева по борту нарисовалось парковое озеро. С водой! И с каруселью из лодочек, на которой катались детишки!! Я уж и забыл, когда оно водой наполнялось — в последние 30 лет грязная яма тут была.

— Ну чего встал? — спросил Игоревич.

— Да вот озеро красивое… детишки… уточки.

— Озеро как озеро, пошли дальше, — ответил он и снова замолк.

Видя филологический ступор Игоревича, я снова решил ему помочь:

— Может по пивку, а? Вон ларек и очереди почти нет… глядишь легче разговор наладится…

Игоревич внимательно посмотрел сначала на меня, потом на ларек и коротко сказал: — Ага.

Взяли по кружке, встали к столику, Игоревич отхлебнул, по-прежнему молча. Тогда продолжил я:

— Что хоть там в этих делах написано-то? Как в фильме про Штирлица — беспощаден к врагам, характер нордический, чемпион по теннису, да? — неуверенно спросил я.

— Не, про характер там ничего нет… просто дело в том, что ты Сергуня, очень похож на моего сына…

— Вообще-то каждый человек на кого-то похож, а дальше-то что?

— А дальше, Сережа, то, что сын утонул 7 лет назад и мать вместе с ним, и я не успели с тех пор так бобылем и живу, а ты недавно успел и скоро медаль за это получишь…

— Стоп, — быстро сказал я, — Игоревич, нажми на паузу, я сейчас, — и быстро подошел к соседнему столику.

— Мужики, продайте пузырь водяры, две цены даю, очень надо.

У мужиков ничего не было, за вторым столом мне тоже ничем не помогли, а вот третий вошел в положение и выдал бутылку Русской в обмен на 7 рублей. Быстро вернулся к Игоревичу, на ходу снимая козырек с бутылки.

— Выпей лекарство, Игоревич, должно полегчать, — и я налил ему сразу 100 грамм в освободившуюся кружку.

Игоревич покрутил головой, потом сказал:

— Себе плесни, что я один буду, как алкаш последний.

Плеснул и себе на дно.

— Ничего, что я тут перед пацаном разоткровенничался? — спросил вдруг он.

— Нормально, Игоревич, в Америке вон каждый второй бегает к психотерапевту душу излить, а у нас здесь всех этих психотерапевтов разговор под водку заменяет.

— Короче, я ответил на твой вопрос про альтруизм?

— Вполне… — и тут у меня неожиданно в мозгу возник хитрый план… покрутил его в разные стороны… вроде не самый плохой план, а, была-не была…

— Слушай, Игоревич, а давай я тебя с матерью познакомлю, а?

Игоревич чуть не подавился.

Ну если вкратце, то не убедил я Игоревича в необходимости этого знакомства, он долго отнекивался, говорил, что так эти дела не делаются и в итоге все-таки пообещал подумать, и на этом спасибо. А так-то все элементы в паззле на свои бы места складывались — он бы получил жену и копию своего сына, мать любящего мужа, а я отца, о котором мечтал все последние 14 лет… но ничего, вода камень точит.

Довел я Игоревича до подъезда, ибо после 400 грамм водки (100 мне досталось) твердо ходить могут не все, а на прощание он мне напомнил еще раз завтрашнюю программу действий из 4 пунктов. Вернулся домой уже поздно вечером, поел, потом нашел чистую нотную тетрадь и до 11 часов сидел и, высунув от усердия язык, записывал нотацию песен, подходящих по профилю нашей будущей группе… чтоб максимально дворовые… и желательно, чтоб баян участвовал… вспомнил 4 штуки. Завтра привезем инструменты, подключим и проведем хотя бы начальный так сказать кастинг.

Те же и Красная Шапочка

На стадион пришли все вчерашние участники плюс давно обещанная Инна.

— Салют, Инка, — весело поприветствовал ее я, — давно не виделись, как дела?

— Дела идут, контора пишет, — не менее жизнерадостно ответила она, — пришла вот посмотреть, чем вы тут занимаетесь.