Властитель ледяного сердца (СИ) - Александрова Марина. Страница 58

Эгиль смотрел на Властителя их земель, и вопреки всему, испытывал нечто сродни восхищению. То, как Рик встречал опасность, заставляло его уважать. На мгновение ему даже стало жаль, что придется сделать то, что нужно. Но лишь на мгновение. Он устал быть никем, а вот если Рик умрет, а Марсия родит нового Властителя, это будет уже совершенно другая история для него.

Больше не смотря в сторону мужчины, он засунул руку в карман в поисках нужного ему амулета, с силой сжал его в кулаке, и так же незаметно бросил на землю у своих ног.

«Каждый сам выбирает свою судьбу», подумал мужчина, «и я выбираю для себя иную жизнь».

Тварь вынырнула на поляну из лесной чащи неслышно. Всего миг и вот она замерла напротив Рика. То, что некогда было человеком, сейчас выглядело, как скелет, обтянутый серой кожей, мутные глаза смотрели холодно, не выражая и толики эмоции. Она замерла на краткий миг, точно оценивая обстановку. То, что вытащило её из укрытия, вызывало в ней животный страх. Слишком тяжело было сдерживать свой голод, находясь вдали от пищи, что уж говорить теперь, когда пища была на расстоянии в несколько шагов. Казалось, что проще, просто возьми… Но остановиться всё же пришлось. ЭТО не простит, если она ослушается. ЭТО убьёт. ЭТО обещало пищу совсем скоро…

Но запах живой плоти, он сводит с ума, заставляя все тело агонизировать от болезненных судорог. Всё её естество жаждет этого. Хотя бы немного. Хотя бы каплю.

Тварь пришла в движение столь же неожиданно, как и возникла на поляне. В одну жалкую толику секунды, она смазанной тенью ринулась в сторону Рика. Легкий взмах руки, и с пальцев Властителя срывается плетение, что точно сетью накрывает тварь, когда между ней и горлом мужчины остаются жалкие сантиметры. Острая боль, будто раскаленные на огне прутья обвили её, заставляют давно мертвое тело кричать и извиваться, пытаясь понять, что же происходит.

— Не мешкай, — кричит Рик, перебрасывая плетение Торину. Стоит северянину взять то, что с такой легкостью удерживал Рик, как Торин становится бледным, точно первый снег. Его руки дрожат, а на висках выступает испарина. Не так-то он и силен, как привык считать.

Рик, легко выудил кинжал из голенища сапога, наклонился над тварью, чтобы сделать неглубокий надрез, и подцепил кончиком лезвия густую темную жижу, что текла по венам этого существа вместо крови. Тварь кричала так, что мороз по коже. Этот потусторонний нечеловеческий вой, больше всего напоминающий приглушенное сипение, перемежающееся с визгом, точно звенел в воздухе.

Рик быстро отошел от существа, чтобы склониться над картой. Прикрыв глаза, он сноровисто сбросил каплю крови с кончика лезвия, чтобы начать плести заклятие поиска. Капля упала черной кляксой растекшись по поверхности, но стоило заклятию и силе Рика коснуться её, как то, что казалось бесформенным пятном, пришло в движение, преобразовываясь в идеальной по форме шарик.

— Покажи мне, — прошептал Рик, следя за тем, как крошечная капелька приходит в движение, устремляясь к границе его земель в самый центр проклятого леса.

Он уже знал, куда им стоит направиться на поиски тварей, когда на поляне, что-то изменилось. Он лишь услышал приглушенный всхлип со спины, а обернувшись, не поверил своим глазам, видя то, как небрежно падает на землю тело Римана. Эгиль стоял рядом, держа в руке окровавленный нож. Он с такой ненавистью смотрел на Рика, что мужчина лишь спустя долю секунды, смог осознать, что именно сейчас произошло. Эгиль не просто убил одного из них! Он разорвал защитный круг на поляне, где все они были. В тот же самый момент, пораженный произошедшим Торин, на миг ослабил плетение, которое должен был удерживать. А дальше, Рику уже было ни до отца Марсии, как и не до той твари, что вырвалась из их силков. Точно разозленные духи ночных кошмаров, из под тенистых крон деревьев, появлялись все новые и новые вирги. Некогда мужчины, женщины, девочки и девушки. Они смотрели на них своими блеклыми бельмами вместо глаз, их голод он чувствовал на своей коже. Уже в этот момент он знал, что вряд ли кто-то из них переживет эту ночь. Слишком много тварей, старых и невосприимчивых к магии. Слишком мало их. Страха не было. Лишь сожаление о том, что так и не успел. Он, правда, хотел вернуться… к ней.

Она вырвалась. Боль наконец-то прекратилась. Испуганная, голодная, она поспешила к спасительной тени деревьев. Она так ослабла. Так болело её тело после соприкосновения с чем-то горячим. Она убегала. Если больно, то надо бежать! Это правильно! Надо бежать. Бег спасает. И она будет бежать, не обращая внимания на боль, ветки, что хлещут её по лицу, струи дождя, других, что пришли на зов, как и она… Других? Она вдруг остановилась. Почему вдруг её ноги остановились? Она не хочет быть тут! Так почему, вместо того, смотрит в ту сторону, куда направились другие? Смотрит, как высокий мужчина, что стоит один в самом центре поляны, поднимает меч, чтобы встретить опасность лицом к лицу. Он смотрит прямо. Он готов. Она видит. От него не пахнет страхом. Это плохо. Когда страшно надо бежать — это спасает. Если стоять, то умрешь. Но… почему он не убегает? Он должен… Но вместо этого, он взглядом обводит поляну, точно оценивает ситуацию. Когда он смотрит на неё, в её груди вдруг что-то взрывается. Это больно. В этот момент к нему подходят люди, что были с ним. Пища. Все они еда. Но никто из них не бежит. Лишь один, что каким-то чудом, просто растаял в воздухе. И стоило тому человеку исчезнуть, как другие, такие, как она, затопили поляну. Они пришли не смотреть, как она. Они пришли есть.

Она всё ещё пытается уйти отсюда подальше, но почему-то вместо этого бежит вперед, стоит услышать крики боли людей, что остались на поляне. *** — О, великое Солнце! — очередной кошмар, заставил кричать её в голос. Её ощутимо трясло. Мышцы болели, точно она и впрямь несла на себе кого-то, убегая в лесную чащу. Что за бред! Как такое возможно. Ведь ничего страшного не могло произойти с её Риком. Это всего лишь ночной кошмар! Кошмар и ничего больше. Если бы с ним случилось чтото, она бы ощутила это. Но их связь… она всё ещё чувствовала свой дар.

Последняя мысль, которую она помнила, что надо сберечь его. Что бы это ни значило, она так ярко помнила эту мысль.

Откинув одеяло, она поняла, что уснуть уже больше не сможет. А ведь сейчас глубокая ночь. До рассвета ещё далеко. Суми мирно сопел на полу, должно быть, привыкнув, что она постоянно кричит в своих снах, он уже не пытался будить её.

Осторожно поднявшись на дрожащие ноги, она отправилась в ванную. Необходимо было освежиться и прийти в себя.

Привычно заплетя высокую косу, она облачилась в один из своих костюмов мужского кроя, который лишь длинным жакетом создавал иллюзию платья, она спустилась вниз, чтобы занять себя до утра хотя бы делами на кухне. Ей было не по себе. Хотелось выйти на улицу. Хотелось бежать куда-то. Сидеть в комнате, пытаясь уснуть, она не могла. Всё её естество требовало хоть каких-то действий.

Йолинь уже давно освоила искусство уборки дома. Поначалу, это невероятно утомляло и раздражало, но в какой-то период времени, это стало способом успокоиться и отвлечься. Любой труд приносил мир в её душу, забирая на время беспокойство и боль. Точно погружаясь куда-то на самое дно своей души, она отстранялась от реальности вокруг, в то время как её руки продолжали делать нехитрые движения, выскабливая котелки и сковороды.

— Мать моя, — неожиданный оклик со спины, заставил девушку отвлечься на реальность вокруг. Оказывается, горизонт уже окрасило малиново-алое солнце. Только сегодня оно не казалось таким же красивым, как обычно. Скорее зловещим.

— Чушь, — фыркнула она себе под нос.

— Конечно чушь, ты не слишком-то похожа на мою мать, — тем временем сказала Веня, подходя к ней и оценивая масштабы проведенной работы. — Ты заболела? — серьезно поинтересовалась женщина.

— Нет, — покачала головой Йолинь, — просто не могла уснуть.

— Очередной комар? — нахмурилась женщина.

Йолинь скупо кивнула, отложив уже чистый котелок.