Пико – Хрустальное Горлышко(Сказка) - Космин Николай Николаевич. Страница 13

Но разве мог Пико не откликнуться на чужую беду? Нет такой силы на свете, которая его остановила бы! И как только заросли это поняли, они расступились и дрозденок увидел перед собой старенький-престаренький домик. На покосившемся крыльце домика сидела и плакала маленькая дроздушка. Она была примерно того же возраста, что и Пико, но оттого, что она прятала лицо в коленках, дроздушка показалась ему совсем крошкой.

— Почему ты так горько плачешь? — спросил Пико.

— Как же мне не плакать! — не поднимая лица, пропищала сквозь слезы дроздушка. — Одна я теперь осталась и никому не нужна!

— Одна? А куда же подевались твои родители?

— Родителей моих прошлой зимой придавило сучьями в лесу, а бабушка еще на той неделе ушла, да так до сих пор и не вернулась, — сказала дроздушка и пуще прежнего принялась плакать.

«Странно, я никогда не видел этой дроздушки на нашей улице, — подумал Пико. — Она что же, никогда не выходила из дома поиграть с соседскими дроздятами?» Послушай. Погоди плакать, — сказал дрозденок крошке. — Ответь мне, почему я не встречал тебя раньше? Ведь мы с тобой живем на одной улице!

— Ах, если бы ты был внимательным, ты бы не спрашивал меня об этом, — ответила ему дроздушка и подняла свое лицо. — Посмотри на меня. Лицо мое конопато, на спине горб растет, крылья короче лапок, а клюв — как у щеглов, толстый и прямой. Даже мама на меня не могла взглянуть, чтобы тотчас не отвернуться, такая я дурнушка. Одна бабушка меня любила. Потому что глазки у нее плохо видели. Я никогда, никогда не смогу выйти на улицу. Не хочу, чтобы меня дразнили и насмехались. Уж лучше я буду плакать на крылечке. Поплачу и мне легче станет.

Когда дроздушка кончила говорить, лицо ее опять спряталось в коленях, а Пико почувствовал, что его сердце словно студеной водой окатили, так ему стало жаль эту несчастную сироту.

Он открыл клювик и слова сами собой полились из него. Они были нежными, как солнышко на закате, и кроткими, как поникшая головка дроздушки. И как прекрасна была мелодия песни! Так журчит ручеек, когда в его теплой воде купаются звезды. Никогда еще Пико не пел столь чудесно и вдохновенно! Ему казалось, что это не он поет, а его сердце приплескивает к горлышку эти слова и звуки. И конечно же, все буквы в словах оставались на месте.

Но вот песня стала подходить к концу и тут чуткий ко всякой нежности ветерок осторожно взял за краешек последний куплет и, словно прозрачным платочком, покрыл им пригорюнившуюся дурнушку.

Ах! Правду говорят — чудеса бывают не только в сказках! Пико не верил своим глазам! Вместо дурнушки на крыльце сидела симпатичная девочка! Ни горба, ни конопушек не стало. Будто их и не было.

Пико вынул из кармашка скляночку с эликсиром, ту самую, что подарил Генерал Провизорских Дел, и воскликнул:

— Посмотри на себя! Прекраснее твоего лица не сыщешь во всем королевстве!

Скляночка была плоской и на ее стеклянной стеночке дроздушке хорошо было видно лицо красивой девочки, которая очень внимательно ее разглядывала. Неужели это она такой стала? Дроздушка впорхнула в домик, зажгла там все лучины, какие только имелись, вынула из-за шкафа прежде ненавистное ей зеркало, да так и закружилась с ним. Она прыгала от радости, поворачивала зеркало и так и эдак, не могла на себя налюбоваться.

— Этот мальчик настоящий волшебник! — говорила она себе. — Я должна подарить ему самую мою любимую игрушку! Ведь его песенка сделала меня такой красивой…

Девочка выбежала на крыльцо, втащила в домик дрозденка и бросилась к коробке с игрушками. Но когда она открыла коробочку, там не было ни одной, даже самой простой, игрушки, одна лишь маленькая пуговица лежала в коробочке. Бедная дроздушка вынула пуговичку, закрыла коробочку и заплакала. Она вспомнила, что все игрушки бабушка обменяла у старьевщика на еду.

— Вот, возьми пуговичку, — сказала она Пико. — Больше у меня ничего нет. Я ведь круглая сирота.

— Но как же ты собираешься жить одна? — спросил у девочки Пико. — Ты еще очень маленькая, чтобы рубить сучья в лесу. Кто тебя будет кормить и одевать?

Девочка не знала, что ответить ему, потому что он сказал истинную правду.

— Ну что ж! — вздохнул Пико. — Мои родители всегда хотели иметь мальчика и девочку. Мальчик — это я, а девочкой будешь ты. Пойдем к нам. Вот увидишь, мы очень дружно заживем, мои родители добрые и заботливые дрозды. Они никогда тебя не обидят.

— Значит ты будешь моим братиком? Как интересно! — обрадовалась дроздушка. — А как тебя зовут?

— Пико.

— П-и-к-о-о-о, — пропела девочка и погладила крылышком своего названного братца. — У тебя очень нежное имя. А меня зовут Анероз. Когда я родилась, мама посмотрела на меня и сказала папе: «Всем хороша наша дочь, и характером, и глупостью, а не роза». Так и назвали меня Анероз.

— Они здорово ошиблись, — сказал Пико. — Ты теперь так же хороша, как роза. Я никогда не видел ее, но слышал, что это королева цветов. Разве что ромашка может сравниться с ней. Бежим скорее, я познакомлю тебя с моей ромашкой.

Вот так в домике дровосеков появилась дроздушка Анероз. Родителям Пико пришлась по душе красивая и кроткая девочка. И ромашке она понравилась. А Пико и Анероз так полюбили друг друга, что не могли расстаться ни на минуту. Анероз сопровождала Пико на всех концертах, помогала везти на деревянной повозке многочисленные подарки, шила ему белые воротнички, чтобы он всегда выглядел опрятным, и каждое утро, приветствуя своего названного братца, целовала его.

Однажды они попросили ромашку погадать им. Белые лепесточки долго совещались и нагадали, что быть им женихом и невестой, но о том, что они поженятся, не сказали. Анероз и Пико были так счастливы, что не обратили на это внимания. Между тем, кто же не знает, что жених и невеста могут расстаться и за день до свадьбы.

Все лето Пико пел на улицах Врунглупии свои замечательные песни. В его дворике выросла целая гора из подарков. Пико решил, что когда ему удастся расколдовать жителей королевства, все эти забавные вещи послужат экспонатами для музея Глупости, чтобы даже внуки и правнуки дроздов не забывали об ужасной жизни своих несчастных предков.

За лето Пико с Анероз подросли и теперь их называли женихом и невестой.

Тем временем слава о хрустальном горлышке Пико перешагнула через стены королевского дворца. Придворные певцы, врали которых сам король награждал яблочками со своей короны, — она была, как рождественская елка, вся увешена яблочками-китайками — страшно возмутились! Неслыханно! Какой-то Пико смеет состязаться с придворными певцами! Да еще, говорят, глупые дрозды рассыпаются перед этим Хрустальным Горлышком словами благодарности. Куда же подевалась их зависть?! Где в конце концов их благородная злоба?! Ну нет! Мы этому Пико покажем, как надо вести себя!

И придворные певцы поспешили к королю.

— Ваше Глупейшее Глупейшество, — сказали они королю Пищурху. — В вашем королевстве появился самозванный певец. О нем уже пишут в заграничных газетах. И пишут, что на его концертах публика ни с того ни с сего становится доброй. А разве можно его Глупейшему Глупейшеству управлять добрыми дроздами? Мы просим своего короля употребить его прекрасную жестокость и наказать этого Пико, хоть он и знатно врет. Его домом должна быть Амелона!

— Как! — закричал король. Он сорвал с короны завернутое в золотую бумажку яблочко-китайку и запустил им в министра тайной эбэгании Лопордну, самого хитрого и коварного из всех министров короля. — Это что же получается? Мне приходится узнавать о безобразиях от певцов! Почему мой министр тайной эбэгании, который должен следить за порядком в моем королевстве, мне ни разу не доложил об этом Хрустальном Горлышке? Слыханное ли дело? За границей знают, а я, его Глупейшее Глупейшество, ничего не слышал до сегодняшнего дня! Да я велю переломать тебе все кости.