Портрет моего мужа (СИ) - Демина Карина. Страница 48

Вечером.

Может, мысль в сложившихся обстоятельствах и не самая здравая, но...

- Потому что это уже было, - Кирис сделал несколько снимков. - И девушка вон там... и следы... и дом этот. И снимки... незадолго до того, как...

- Нашелся убийца?

Я все же переступила порог.

Пыль.

Много пыли.

И пустота. Из мебели здесь остался старый диван, на котором кто-то бросил плед да так и забыл, и пара стульев, явно из разных комплектов собранных.

Камин.

Решетка почернела от сажи. Полка пуста. А на ней все та же пыль. Она танцует в желтоватом свете, ложится на руки, щекочет нос. Нос я потерла: не хватало расчихаться.

- Я могу даже кое-что предсказать... идемте, - Кирис протянул мне руку. Все-таки на редкость неразумное поведение. Логичнее было бы выставить меня, а то и отвести в дом, наврав что-нибудь достоверное про несчастный случай с глупой служанкой. А он за собой тянет. И сомневаюсь, что исключительно потому, что больше некому светляка держать. - Она появилась вот оттуда...

Темная дверь почти скрывалась между двумя массивными шкафами.

- Прошла наверх...

Кирис запечатлел цепочку следов, пока вполне себе обутых.

- Разделась в спальне.

Кровать здесь осталась, и я даже догадываюсь о причине такой щедрости: вытащить этого древнего монстра из дому - еще та задача.

На кровати обнаружился букет. Полевые цветы, поздние, последние тени лета, собранные вместе и перевязанные лентой. Хотя...

- А можно взглянуть поближе? - я не решалась сама подойти к кровати. Вдруг да затопчу что-то важное. - На букет...

- Он всегда оставляет букеты.

Горная ромашка, почти сорняк, но полезный. Ее пьют от многих хворей, да и просто так добавляют в чай, для вкуса и запаха. Ветки серой полыни. И пара васильков, чудом доживших до осени. А вот эти тонкие темно-красные стебельки я где-то видела...

- Виноград, - сказала я, трогая ягоду-бусину. - Этот... как его... лезейский, да?

- Что?

Кирис, разглядывавший одежду, которая лежала на кровати, развернулся.

- Это лезейский виноград. То есть, в названии не уверена, я плохо запоминаю такие вещи, но... я его видела. Сегодня. В оранжерее. И... сомневаюсь, что он растет где-то кроме.

- Интересно...

Кирис принял букет из моих рук.

Осторожно, будто опасаясь, что цветы осыплются. Ромашки потеряли пару белых лепестков, а вот виноград... кто мог его сорвать? Кто рискнул бы сунуться во владения эйты Ирмы?

Любимый внук.

Или...

...одежда разложена и аккуратно. Знакомо. Так замковые горничные складывают белье. И стало быть, она сама... то есть, вполне возможно, что убийца постиг высокое искусство складывания одежды, но... мне кажется, что девушка сама.

Пришла.

Разделась.

И ушла... какой в этом смысл?

- Знаете, - Кирис протянул мне цветы. - Мне кажется, что я устал от всего этого. Мар опять запретит вызывать полицию.

- А вы опять к нему прислушаетесь.

- Он умеет убеждать. Подержите, пожалуйста, ровно. Мне надо и его заснять. Идиот... на прошлые букеты я не обратил внимания. Думал, это так...

Макушка у него тоже рыжая, выгоревшая до морковного яркого колера. А в нем тонкие мазки седых волос. И мне хочется погладить их, понять, мягкие они или жесткие, как проволока?

Я вздохнула.

Кажется, мне действительно следует найти себе мужчину. Хотя бы для здоровья, а то лезет в голову всякое и не к месту.

- Но я напишу письмо. Сегодня. И если вы захотите уехать, просто скажите, - он поднялся и заглянул мне в глаза. А я смутилась вдруг.

С чего бы?

Это просто взгляд.

И просто мужчина.

Я ведь по делу общалась с огромным количеством мужчин, так чем этот конкретный отличается от них? Вот именно...

...именно, что себе врать не стоит. Не знаю, чем, но отличается. От взгляда прочих я не краснела.

- Скажите, - знаю, что глупо, но если я и дальше буду им любоваться, то... то что-то случится, такое, что возьмет и испортит все, даже то, чего нет. - А Мара вы тоже проверяли?

- Что?

Кирис моргнул.

А ресницы у него совсем светлые, будто обожженные. Из-за них и глаза кажутся почти белыми.

- Мара. Вы сказали, что проверили всех. А его тоже?

Что ж... ответа я не дождалась. Впрочем, он был и не нужен.

Глава 25

К вечеру отчетливо похолодало. И холод пробрался в дом, заставив дам вспомнить о мехах. В соболином палантине эйты Ирмы поблескивали искры алмазов. Сияли камни на шее Сауле, которой шло платье с оторочкой из лисьего меха. А вот Лайма выбрала длинный жакет, отделанный соболем.

Красиво.

Только непрактично.

- Боги, у меня от этой погоды голова раскалывается, - эйта Ирма сидела у окна, наблюдая за отражением в стекле. Где-то там, в черной глади, была и я. - Ненавижу осень. Скорей бы по-настоящему холода наступили.

- Слышала, опять девку нашли, - Сауле устроилась у камина, в котором переваливалось рыжее пламя. - Ей вырезали глаза...

- Не понимаю твоего плебейского интереса к кровавым подробностям.

Сауле поболтала флягу, прислушиваясь к тому, что осталось. И кажется, услышанное пришлось ей по вкусу. Флягу она прижала к груди и погладила.

Нежно.

- Надо же мне хоть чем-то интересоваться. Ты вот травками. Племянничек зверей свежует. А я буду кровавыми, как ты выразилась, подробностями.

Кто это зверей свежует?

- Мне кажется, - подала голос Лайма, - это не совсем уместная тема для беседы. Ужин скоро.

О да, скоро ужин.

И мы его ждем. Терпение проявляем, даже беседуем, точнее они беседуют, а я слушаю, пытаясь отрешиться от неприятного предчувствия.

- Ай, не будь такой ханжой, Лайма, не о погоде же говорить, в самом-то деле... а нас уверяли, что убийца найден.

- И ты в это поверила? - теперь в голосе Лаймы слышался скепсис.

- Иногда удобнее верить, а нас всех здесь приучили делать именно то, что удобнее. Правда, мама?

Эйта Ирма не соизволила ответить.

- С другой стороны... одной больше, одной меньше... пока режут их, беспокоиться не о чем. Верно? Они ведь даже и не люди... не совсем, чтобы люди... а скандал может выйти знатным. Скандал для Ильдисов куда опаснее какого-то там убийцы...

- Ты стала слишком много себе позволять.

Сауле молча подняла флягу.

- Мне кажется, - я протянула руки к огню, впрочем, каминная решетка защищала не только от искр, но и жар рассеивала, в результате пламя было словно бы ненастоящим. - С подобными вещами не шутят. Сегодня одна девушка, завтра - другая... послезавтра, вполне возможно, его заинтересует кто-то из вас.

- Или ты, - Сауле упала в низкое кресло и, сев боком, перекинула ноги через подлокотник. - Чем не жертва?

- Всем.

- Ты забавная... уже не плебейка, но еще не эйта, что бы там ни говорилось. Самое оно... так что, на твоем месте, я была бы осторожней.

- К счастью, каждый из нас на своем месте.

- Девочка огрызаться научилась? Мило... раньше ты была упоительно беспомощной, только и умела, что глазками хлопать да удивляться...

...в общем, ужин прошел в теплой и родственной атмосфере. Впрочем, кормили здесь неплохо, а отсутствием аппетита я никогда не страдала.

...тело перенесли в ледник.

То есть, лед из подвала давным-давно исчез, сменившись полудюжиной чеканных пластин. В остальном здесь стало разве что почище. А так - тот же камень, черный, отесанный грубо.

Крюки, на которые цепляли туши.

Полки.

Столы.

Узкие, длинные, покрытые толстым слоем металла. На таких удобно разделывать мясо, и куском такового казалась девушка. Тело ее успело окончательно окаменеть, и даже покрылось тонким пухом инея.

- Неприятно, - Мар поежился.

Он никогда не любил подземелий, как-то слишком уж отчетливо ощущал над собой всю эту груду камня над собой. Да и холод переносил с трудом. Пальцы разом леденели, утрачивая чувствительность, кровь будто бы загустевала...