Хочу дышать свободой (СИ) - "Анжелика2А". Страница 42

Сидим за столиком четвером, Шаная с меня глаз не сводит, скидываю её  руку со своего плеча уже который раз, а до неё не доходит, упёртая. Не то что её подруга, Николас рукам волю дал, она быстро домой укатила, теперь он целый вечер свободен.

— Шаная! Сидела бы ты дома платки вышивала что ли, если руки девать некуда, - толкнул её плечом и направился к выходу, пока одна очаровашка глядя на меня не перегорела. За деньги они готовы не только смотреть со страстью, но и заглатывать с аппетитом млея и мурлыкая стоя на коленях. Киваю этой крошке и удаляюсь в сторону коридора, где расположены приватные комнаты в предвкушении её губ на своём…

Я только через пару дней узнал, что Марина не ходит на занятия. Проходя мимо столика за которым обедали Ками и Юлия увидел как к ним подошёл преподаватель по истории и что-то положил им на стол:

— Приятного аппетита. Передайте Кабо - это контрольное задание, как я и обещал. И пусть выздоравливает, сессия не за горами. Хорошего вам дня.

- Спасибо, - прозвучало в ответ и препод ушёл.

Значит всё-таки заболела?

32.

Вечером отправился к Марине. Дождался когда Камила и Юлия уйдут от неё и сразу метнулся на крыльцо. Быстро, с нетерпением постучал в дверь.

— Что-то забыли? – сиплым голосом произнесла Марина открывая дверь, - Ты? – увидев меня удивленно произнесла.

- Впустишь?

- Я болею, может в другой раз? – я настырно толкнул плечом дверь и вошёл.

— В доме теплее разговаривать, не стой в дверях. – отрезал коротко.

Она закрыла за мной дверь и поежилась, глубже заворачиваясь в плед.

- А где все? Ты одна? – она кивнула.

- Одна и у меня пастельный режим.

— Врач был?

— Нет. Сама как-нибудь.

Я снял верхнюю одежду и спросив: - Где твоя комната? - потянул её в длинный коридор, - Не нарушай пастельный режим.

Я сидел в кресле и с нетерпением мотал ногой, пока она допивала чай сидя на кровати. Потом нырнула в постель укрывшись пледом. Вот теперь и я туда ныряю. Она такая тёплая или горячая?

— Температура есть? – спрашиваю скорее себя и касаюсь губами её лба.

— Уже нет, - шепчет. Лежим на боку, я обхватываю ее руками и касаюсь кончика носа.

— Опекун где?

- Уехал по делам, не знаю когда приедет.

Пробыл у неё до поздна. Дыхание её всё-таки тяжёлое, зря врача не позвала. Дал волю рукам, не мог оторваться от неё, она особо и не сопротивлялась, сопела, рвано дышала и прижималась всем телом. Только изредка закрывала лицо руками при кашле.

Эта странная, не похожая ни на кого девчонка всю кровь мне будоражит, запах ее волос, кожи, растворяюсь в ней мгновенно. Смотрит так с вожделением, словно Бог перед ней, но лишнего всё же не позволяет. Устоять тяжело, а похоть сдерживать рядом с ней приходится. Позволь я себе, наглея чуть лишнего, думаю и она бы не устояла, сама бы впечаталась в меня, не оторвать. Льнёт ко мне, руки уютно устроила на моей груди и дыхание стало спокойным и размеренным.

— Мне пора. Проводишь?

- Ещё пять минут… - отвечает, и вот что с ней делать, потом сам же себя накручивать буду. Вздыхаю, да черт с ним с этим кашлем, не заболею. Впиваюсь в неё глубоким и жадным поцелуем, наваливаясь на неё и чувствую как в штанах уже места не хватает, треснут и вырвусь наружу весь. Марина отталкивает меня:

-  Хватит Рэм, остановись… прошу, - шепчет в губы и дрожит, всем телом дрожит. Врет себе и мне мозги пудрит. Ничего сдержусь, но и отказать себе в мелочах не могу. Сбрасываю плед, задираю её рубашку, спускаюсь в низ, оттягиваю её штаны и начинаю покрывать её поцелуями. Лаская языком живот, пупок, двигаясь слева направо не отрываясь поднимаюсь выше. Дорвался. Она волною под моими прикосновениями извивается, действуя быстро касаюсь её всю не оставляя без внимания ни крохи её тела, поднимаюсь вверх к груди. Если запретит, плевать, сегодня для поцелуев она моя, вся. Накрываю маленькую и аккуратную грудь губами, сдавливаю сосок и подключаю язык и… слышу её тихий стон,  ещё один и ещё… Заводит меня окончательно. И уже не  отталкивает, а прижимает за волосы к себе смелее, что творит, сама не осознаёт…

Переворачиваю её на живот, чтобы не потерять окончательно контроль и не вырваться из штанов наружу, не испортить всё , обещал не трону, так тому и быть. Касаюсь губами поясницы, судорожно целую спину, дышу как голодный хватая урывками воздух, и ею насытится не могу. Дурь свою пытаюсь разбросать, распылить в стороны. Задираю ещё выше рубашку, к лопаткам поцелуями добраться хочу и только сейчас при слабом освещении замечаю на её спине рисунок, цветной, большой… отстраняюсь и рвано выдыхаю в спину:

- Что…это…такое? –  Марина замирает, не двигается, не дышит, молчит уткнувшись лицом в подушку. Резко её переворачиваю и нависаю низко над ней, все ещё не могу унять бешеное дыхание к которому ещё и злость добавилась.

- Марина? Что это? – губы сжав тянет рубашку вниз, закрыться хочет, за руки хватаю, в стороны развожу и в кровать вдавливаю, не задумываясь что больно ей делаю и бёдрами жёстко вжимаюсь.

— Говори! – почти хриплю, готов одним взглядом уничтожить её за молчание. Извивается подо мною, выскользнуть пытается. Зря попытки делает, мёртвой хваткой держу.

— Уходи… Рэм! Отпусти! Мне… больно… - полукрик сменяется на хрип и переходит в кашель. Приподнимаюсь, сажусь над ней и дергаю её на себя, прижимаю  к груди, сам одёргиваю на ней рубашку и глажу по спине, успокаиваю. Кашель постепенно уходит.

— Я жду, Марина.

— Сказка закончилась, тебе пора Рэм, давно надо было это всё… прекратить…

— Это не тот ответ который я жду. Говори!

- Ты не поймёшь…

— Не тебе решать, ну…

— Это татуировка.

— Я знаю что это, видел подобное на теле моряков. Откуда это на тебе? – она утыкается лбом мне в грудь, а руками меня не касается.

Что мне ему сказать? Чего он ждёт? Врать не могу. Зависла, сначала уткнувшись в подушку словно та спасёт меня, а теперь лбом в его грудь. Холод по венам, рот открыть не могу, сказать нечего. Сердце его набатом било, из груди вырывалось, пока меня по спине гладил, а теперь успокаивается, ритм сбавляет… Рукой берет меня за загривок и от груди медленно, но властно отрывает, назад запрокидывает голову, чтобы глаза на него подняла. Смотрю и шепчу:

- Родители так решили, - про шрамы молчу.

- Родители? Зачем? – произносит тихо и отпускает голову.

- Так надо было… и… это модно… - он поправляет мои волосы убирая упавшие на лицо пряди, за ухо.

- И где же такая мода?

— Там, где я родилась, - опускаю глаза, - Рэм… я больше ничего не скажу, не спрашивай. Врать не хочу…

- Я слышал это больно.

— Нет. Долго, но почти безболезненно.

Рэм проводит пальцем по моим губам, спускается к шее, ведёт рукою вниз по ключице, оттягивает ворот рубашки и нежно проводит по плечу. Теперь делает тоже самое, но уже губами. Затем сильно обнимает за плечи и произносит в волосы:

- Пять минут и пойду, а ты выздоравливай. Думаю нам будет о чем позже поговорить.

Появился дома далеко за полночь. Есть не хочу, направляюсь прямиком на верх к себе в комнату. Раздеваюсь швыряя вещи в кресло и оборачиваюсь на звук открывающейся двери. Это отец.

- Поздно ты. Всё к сессии готовишься?

- Можно и так сказать.

— Поел бы.

— Я не голодный. Спать хочу, давай все разговоры завтра.

- Завтра так завтра, только не ночью. Отдыхай.

Отдохнёшь тут с вами. Касаюсь головой подушки и осознаю что голова болит, тяжелая, как свинцом налита. Закрываю глаза и в бездну темную, прохладную проваливаюсь… Резко подхватываюсь … это всего лишь сон. Приснилось, что Марина плачет и «прости» шепчет прямо в губы. Опять засыпаю и снова она. Стоит высоко у края обрыва и  шажки медленно делает. Руки в стороны разводит, глаза закрывает, улыбается так ярко, искренне и, наклоняется вперёд -  зависает в воздухе между небом и землей, ноги не оторвав от земли. Вздрагиваю и переворачиваюсь на другой бок и… забываюсь до утра. Утром понимаю, что не выспался.