...И белые тени в лесу - Грипе Мария. Страница 24

Вскоре после свадьбы до Лидии постепенно стало доходить, что, возможно, все не совсем так.

Поженившись, они переехали в замок, Лидия думала, что мать будет жить вместе с ними. Но та, поблагодарив, неожиданно отказалась. Не хотела мешать молодым. Вместо этого она прислала дочери собственный портрет в полный рост. Это был великолепный портрет, исполненный в натуральную величину.

Но, разумеется, она не могла так просто оставить Лидию в покое. Она всячески показывала, какой одинокой и покинутой чувствует себя теперь, когда она, как обычно, пожертвовала собой ради дочери. С самого начала ее жалобы отравляли настроение молодым.

Мать жила в нескольких милях от замка. Она могла приехать в любое время, что и делала, но по большей части для того, чтобы рассказать о том, как ей одиноко. При этом переехать жить в замок она отказывалась. Все это добавляло путаницы и противоречий в жизнь Лидии, и она постоянно думала о матери. Лидия очень переживала, теперь она видела в Максимилиаме захватчика, который встал между матерью и дочерью.

Весь год прошел в постоянных раздорах, но за этим последовало трагическое событие.

Мать Лидии внезапно скончалась от разрыва сердца.

Это произошло совершенно неожиданно. За день до смерти она приезжала в замок, и всем показалось, что она абсолютно здорова. Ну, может быть, немного странная, но ведь с ней часто такое бывало, все успели к этому привыкнуть.

Она собиралась пробыть в замке несколько дней. Но ни с того ни с сего потребовала подать ее экипаж и отправилась домой. Почему-то она решила, что стала обузой. Лидия пыталась заверить ее, что она никому не мешает, но это не помогло.

– Лучше бы мне вообще навсегда исчезнуть! – были ее последние слова, обращенные к Лидии.

На следующее утро она умерла.

Служанка нашла ее в постели, когда принесла завтрак.

Через несколько дней в ее секретере обнаружили письмо, которое так никогда и не было окончено, – письмо предназначалось Лидии.

В своем послании мать признавалась, что единственная любовь всей ее жизни – это Максимилиам Фальк оф Стеншерна. Но для матери величайшим счастьем стало отказаться от этой любви ради Лидии. Нет такой жертвы, которая оказалась бы слишком велика ради дочери, – вот главный принцип ее жизни.

Поэтому она может смело смотреть смерти в глаза, будучи твердо уверенной в том, что ее лишения не были напрасны.

Она и ее дитя созданы из одной материи, они так духовно близки, а судьбы их так похожи, что, несомненно, их жребием стала любовь к одному и тому же мужчине. Так же естественно было и то, что большую жертву принесет тот, кто больше любит.

Самой великой жертвой является жизнь. Она уже давно поняла, что дни ее сочтены, ей так хочется поскорее уйти. Ее бедное сердце стало тяжелым, как камень, больше оно не выдержит.

Но Лидия не должна лить слезы у нее на могиле.

Теперь наступило время примирения, она простила свое дитя от чистого сердца, но есть одна вещь, которую она поняла и которую ей мучительно осознавать: мать всегда любит свое дитя больше, чем дитя любит мать. Таков жестокий закон природы.

Вот в общих чертах содержание этого прощального письма. Оно было запутанным и бессвязным и, как уже говорилось, так и осталось не законченным. То ли ей стало дурно в тот момент, когда она писала его, то ли она действительно и не собиралась его отправлять.

Наверняка это прощальное послание было не единственным. Возможно, оно явилось всего лишь плодом ее безумной фантазии. Во всяком случае, так думал Максимилиам. Он был убежден, что эта смерть стала ее просчетом. Она ни мгновения не сомневалась в том, что все это несерьезно. Лишним тому подтверждением было выражение удивления, написанное у нее на лице, когда ее обнаружили. Она выглядела так, словно внезапно, на самом интересном месте, на полпути в ее прекрасных мечтаниях, к своему несказанному недоумению она вдруг поняла, что приятное времяпрепровождение таким постыдным образом подошло к концу.

Максимилиам был уверен, что она никогда не собиралась отправлять Лидии это письмо. Амалия в этом тоже ни минуты не сомневалась. Не может быть, чтобы в человеке скрывалась такая адская бездна. Но что толку, если сама Лидия восприняла письмо на полном серьезе. Она никогда не понимала свою мать, а теперь было уже слишком поздно. Она заперлась в своей комнате, где висел портрет матери, и отказывалась с кем-либо видеться и разговаривать. А когда через несколько дней Лидия вышла оттуда, она была совершенно спокойна, почти что невозмутима, хотя могла без видимой причины внезапно прийти в состояние жесточайшего раздражения. Долгое время Лидия металась между этими крайностями, но ни разу не пролила ни слезинки, даже на похоронах – тогда она была какой-то застывшей, словно кукла, и двигалась почти механически.

Позднее она тоже никогда не заговаривала о смерти матери.

Но никто не сомневался, что она по-настоящему скорбит о ней. Это проявлялось в том, как изменилось ее отношение к Максимилиаму. Лидия шарахалась от него, казалось, что ее приводит в ужас один его вид. Ничего удивительного в этом не было. Когда узнаешь о том, что ты не просто бросил свою любимую мать, но еще и украл величайшее счастье ее жизни, а к тому же стал причиной ее смерти, – конечно же, начинаешь задумываться, как такое могло произойти.

И в конце концов пытаешься разделить вину с кем-то другим. Лидия спрашивала себя, что же за человек ее муж, что это за мужчина, который предал любовь матери, чтобы привлечь к себе дочь и втянуть ее в такое страшное преступление?

Кто он на самом деле – Максимилиам Стеншерна?

Ясное дело, что он никакой не отпетый мошенник и уж во всяком случае не соблазнитель. Он был довольно обычным человеком, который хотел наслаждаться жизнью. Нельзя сказать, что Максимилиам был очень серьезен, он не всегда понимал Лидию, но искренне любил свою молодую жену, и принимал близко к сердцу произошедшую в ней перемену. В первое время после смерти ее матери он относился ко всему с глубоким пониманием, ожидая, что постепенно Лидия станет прежней. Поэтому он предоставил ее самой себе, раз уж она этого хотела. Но прошел не один месяц, а ничего не изменилось, и тогда Максимилиам понял, что должен что-то предпринять.

За год до замужества Лидия начала рисовать, и мать, конечно же, горячо одобряла увлечение дочери. Когда мать умерла, Лидия немедленно прекратила рисовать. Максимилиам попытался снова заинтересовать ее живописью, надеясь, что она вернется к привычной жизни, и Лидия действительно принялась рисовать. Она взялась за кисть с большим рвением.

Но он не рассчитал, что живопись станет для Лидии еще одним предлогом для того, чтобы еще глубже уйти в себя. Она стала еще более замкнутой и нелюдимой. Достала книги, которые читала вместе с матерью, и, отрешившись ото всего, стала заново их перечитывать. Она повернулась к миру спиной. Люди ее больше не интересовали.

Когда Лидия переехала в замок, Амалия стала подыскивать другое место. Но она заранее позаботилась о том, чтобы поселиться недалеко от замка: так ей было удобнее присматривать за своей Лидией, и в любую минуту она могла бы прийти на помощь.

Раньше Максимилиам не особенно жаловал Амалию, но теперь все изменилось, и он послал за ней в надежде, что она сможет как-то повлиять на его молодую жену.

Амалии никогда не удавалось заслужить настоящее доверие и любовь Лидии, и на этот раз ее старания оказались напрасными. Амалия чувствовала, что она бессильна что-либо сделать. Каждый раз она возвращалась из замка, ничего не добившись и с болью на сердце.

Через несколько лет Максимилиам устал от такой жизни. Ему было неуютно в замке. Появились и другие причины для недовольства. Он был военным, офицером высшего звания, который всегда в глубине души ощущал себя солдатом – «кнехтом», как он сам себя называл. Но он жил в стране, где никогда не бывало войн, он не мог реализовать себя здесь и проявить отвагу на поле боя. И тогда он задумался о том, что вообще ему делать в Швеции.