...И белые тени в лесу - Грипе Мария. Страница 59
Каролина внимательно посмотрела на меня, глаза ее поблескивали в лунном свете.
– Что значит «дикими»?
– Не знаю. Словаря синонимов у меня под рукой нет.
Каролина улыбнулась. Но если она утверждает, что дикие звери не испытывают ни радости, ни тоски, то почему она хотела бы быть диким?
– Ведь это и есть жизнь – то в радости, то в печали, – сказала я.
– Ты говоришь о цивилизации, – ответила Каролина и рассмеялась.
Снова раздался вой лисицы, и вслед за этим заголосила косуля – ночью от такого становится чуточку страшно. Каролина понимающе кивнула.
– Так звучит жизнь. Послушай.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Я была на полпути в комнату Каролины. Стояло раннее утро, начало седьмого, погода была изумительная, и я хотела позвать Каролину искупаться перед завтраком.
Но как только я ступила на лестницу, я увидела в окно Каролину вместе с Розильдой в розовом саду.
Розильда сидела на скамье у фонтана, укутавшись в большую белую накидку, которую она всегда носила, когда была не причесана. Она распустила свои рыжие волосы, достававшие до самой земли, так что на траве вокруг нее образовался светящийся рыжий круг.
Каролина стояла рядом и расчесывала ее.
По утрам с волосами Розильды управиться было нелегко. Кто-то должен был всегда помогать ей. Обычно это делала служанка, несколько раз мне тоже довелось ее причесывать. Но о том, что и Каролина делает это, я не знала.
Высунув из-под накидки тонкую руку, Розильда что-то старательно выписывала в блокноте. Каролина не умолкала ни на минуту, пока причесывала ее, а Розильда писала и кивала в ответ. Затем она протянула ей блокнот, и та, склонившись над ней, стала читать. Они рассмеялись. Розильда откинулась назад и заглянула Каролине в глаза. Затем подняла руку и медленно провела пальцем по ее щекам и подбородку. Каролина осторожно отвела ее руку в сторону, задержав ее на мгновенье в своей, и отпустила. Она быстро поцеловала Розильду в лоб и продолжала причесывать.
Закончив, Каролина сорвала с ближайшего куста белую розу и прикрепила ее к волосам Розильды. В ответ на этот нежный жест Розильда тотчас сорвала еще одну розу, поцеловала ее и подарила Каролине. Полюбовавшись на цветок, Каролина укрепила его в петлице своего пиджака.
Я была свидетелем любовной сцены, прекрасной и целомудренной, но что из того? Куда смотрит Каролина? Она что, забыла, кто она на самом деле?
У нас с Каролиной тоже очень нежные отношения. Но я же знаю, что она девушка. Разница колоссальная.
Я оторвалась от окна и пошла к причалу. На речке не было ни души, и я вволю поплавала, прежде чем отправиться домой.
Когда я поднималась по лестнице в замок, через окно я увидела Розильду, сидевшую в розовом саду. Она читала книгу, волосы были уложены в прическу, она успела надеть платье. А это означало, что Каролина в своей комнате. Мгновение я колебалась, куда мне пойти: подняться к Каролине или спуститься к Розильде.
Наконец, я пошла в сад. С тех пор как я приехала в замок, я еще ни разу не говорила с Розильдой. А сейчас как раз был подходящий момент – Розильда сидела в саду одна.
Когда я подошла, она меня не заметила, она целиком была поглощена чтением. Остановившись неподалеку, я стала наблюдать за ней. Лица ее я видеть не могла: она сидела чуть отвернувшись, – но я заметила, что иногда она прерывалась и, поднимая глаза от книги, раздумывала о прочитанном, а может, просто не могла сосредоточиться на чтении и думала о чем-то совсем другом. Время от времени она рассеянно перелистывала страницы.
Я осторожно пошелестела гравием на дорожке. Розильда вздрогнула и повернулась.
– Я тебе не помешала?
Улыбнувшись, она покачала головой и протянула мне руку: добро пожаловать!
– Я увидела тебя из окна, – сказала я. – И подумала, может быть, мы немного поговорим.
Розильда что-то искала глазами. Все ясно: поблизости не было ее блокнота, и я решила сразу приступить к делу.
– Я тебя уверяю, я здесь не при чем! – сказала я, смеясь.
Она удивленно посмотрела на меня, и я продолжала.
– Я не брала твой блокнот, и другие я тоже не брала.
Она тут же отыскала блокнот и написала: «Давай не будем об этом. Я этому значения не придаю. Просто немного удивилась».
– Зато я придаю этому значение, Розильда. Я никогда в жизни не брала без спроса чужих вещей. Особенно твоих блокнотов. Это все равно что подслушивать.
Она раздраженно на меня посмотрела и написала: «А ты что, никогда не подслушивала?» Я покраснела. Ну конечно же, когда-то подслушивала. Еще совсем недавно я стояла у окна и подглядывала за Розильдой и Каролиной. Я с удовольствием и подслушала бы. И из-за этого сейчас я чувствовала себя виноватой вдвойне. Щеки просто пылали, а Розильда смотрела на меня с дружелюбным интересом.
«Можешь не отвечать, – написала она. – Это риторический вопрос».
Она засмеялась, а я почувствовала, что сейчас расплачусь.
– Выслушай меня, Розильда. Я твоих блокнотов не брала. Кто это сделал – я не знаю, но я здесь совершенно не при чем. Ты должна мне поверить.
Склонившись над блокнотом, она написала: «Ты становишься ужасно милой, когда краснеешь, но не принимай это так близко к сердцу. Я очень рада, что ты приехала! Я так боялась, что ты больше не решишься сюда вернуться».
– Почему я могла не решиться? Из-за блокнотов? Нет, я задержалась совсем из-за другого. К истории с блокнотами я никакого отношения не имею.
Розильда нетерпеливо махнула рукой в мою сторону и стала писать, слегка нахмурив брови.
«Есть вещи и поважнее. Вот о них-то я и хочу от тебя услышать. Расскажи, как прошла конфирмация!»
Я невольно вздохнула, но Розильда сделала вид, что не заметила этого: она подвинулась, освобождая мне место рядом с собой, и я послушно села. Она подперла голову рукой, приготовившись слушать.
Да, едва ли я когда-нибудь оказывалась в таком дурацком положении. Так бывает, когда в школе задают написать сочинение на какую-нибудь совершенно немыслимую тему. Или когда надо сделать доклад. Я чувствовала себя как самый отсталый ученик во всем классе, который то и дело запинается, несет всякую чушь и краснеет. До чего ж нелепое положение, Розильда не выдержала и засмеялась. Раскрыв блокнот, она прыснула от хохота и написала:
«Хватит! Не мучайся. Теперь я понимаю, почему Карл не поехал вместе с тобой».
Я замолчала и вдруг почувствовала, что совершенно не знаю, о чем бы еще поговорить, тем более что Розильда неоднозначно дала мне понять, что не собирается прийти на помощь. Мне стало не по себе, я не могла думать ни о чем другом.
Розильда протянула мне блокнот.
«Спасибо тебе за то, что ты вернулась. Ты даже не представляешь, как мне тебя не хватало».
Она преданно посмотрела на меня, и я попыталась улыбнуться, но улыбка вышла натянутой.
Розильда снова принялась писать.
«А твой брат Роланд, на кого он похож? На тебя или на Карла?»
– По-моему, он на нас не похож. Роланд у нас сам по себе. В нашей семье все братья и сестры друг на друга не похожи.
«А кто из вашей семьи похож на Карла?» Я пожала плечами. Не понимаю, неужели это может быть так интересно, кто на кого похож в нашей семье? Но Розильда настаивала.
– Даже не знаю. Если он на кого-то и похож, то на бабушку. Есть у них что-то общее.
«Что именно?»
– Сложно сказать. Я думаю, они близки по духу.
Розильда задумалась.
«А ваша бабушка, сложно ее понять как человека?»
– И на это я сказать ничего не могу. Я ее понимаю, а что о ней думают другие – не знаю.
«На нее можно положиться, она верная?» Я снова вздохнула. Ну что мне на это ответить? Я была не настолько глупа и прекрасно понимала, что Розильда пытается выпытать у меня как можно больше о Каролине, делая вид, что расспрашивает о бабушке.
– Мы всегда могли на нее положиться, – ответила я. – Бабушка – отличный друг. Но насколько преданной она была с дедушкой, я понятия не имею. Мой папа был совсем маленьким, когда дедушка умер.