Некролог Полуторалунного мира (СИ) - Башков Александр. Страница 84

«Подлинный Владыка мира».

Как это чудовище, с такими увечьями, ещё живо?! А существо было живым — Райан чувствовал это. Он, не отводя взгляда от существа, подошёл к самому краю площадки, за которой начинался узкий зёв провала в центре башни, с торчащим в нём Столпом Силы. Тут он различил такие же приборы, что видел в подвале. Часть систем тянулась к монстру и в их пластиковых ёмкостях вязко колебалась чёрная жижа.

Ушедшие побери, да что тут твориться-то?! И тут он испытал ещё одно потрясение за этот небольшой промежуток времени. Чудовище, которое, казалось, апатично ни на что не обращало внимания, внезапно заговорило.

— Мб… Н-н-нб… Вай…зир… — голова его повернулась в сторону остолбеневшего Вестника, — Н-н-н…ет. Не… айзир. Просто… человек… Хотя-а-а!..

Тело твари содрогнулось, дёрнувшись вслед за шеей, пытающейся вытянутся в сторону Билмуша.

— Ма-а-аг!… Надо же… Этот день настал… Ма-а-аг пришёл.

Существу всё лучше и лучше давались слова. Хотя Райан совершено не мог понять, как оно говорит без губ и с вырванными зубами. Да ладно, — он не мог понять, как оно вообще говорит?!

— А Вайзир-то надеялся… Аха-ха-ха-ха!..

Тварь зашлась в приступе надрывного громового хохота. Оно хохотало и хохотало. Хохотало так, что не то, что древние стеклопакеты окон, кажется, даже стены и пол под ногами Вестника начали вибрировать. Смех прервался хриплым кашлем и мокротным бульканьем. Чудовище ещё несколько раз всхрапнуло и сдохло.

Ошеломлённый Райан почувствовал, понял это совершенно точно. Он стоял оглушённый и не мог решить, как на это реагировать. Как вообще на всё это реагировать?! Так. Прочь. Всё прочь. Сейчас нужно собраться и начать делать то, за чем он пришёл. Остальное потом.

Глава 12-2

2

Муссон, нагоняющий, духоту трепал ветви сухих деревьев. В их ущербной тени сидел эльф, прислонившись спиной к жёсткому стволу. Рядом лежал гитарный чехол. Несмотря на духоту, барда знобило. Не помогало даже накинутое поверх одежды шерстяное покрывало, в которое он был закутан по самую шею. Саламар отрешённым взглядом следил за стаей некрофагов, кружащей где-то далеко в стороне. Но бард точно знал, что кружат они над посёлком Бани.

Тут тоже кружилось несколько десятков, выглядывающих, чем бы поживиться. Но поживиться здесь им было нечем. В этом старом парке, расположенном почти у самого побережья Эсторского моря, образовалось несколько холмиков свежевскопанной земли. Те из разумных, выживших после атаки развоплотившихся, что не захотели предавать своих близких огню, решили захоронить их тут, в этом живописном, в общем-то, месте. Между могучими стволами высохших деревьев пролегают мощёные булыжниками тропинки. По их краям стоят древние фонарные столбы, верхушки которых венчают лепестки развороченного металла. Тут и там полянки с мраморными чашами пустых фонтанов. Мраморные же статуи, заросшие упорным неистребимым вьюном.

Бард сидел напротив одной из этих скульптур. Статуя изображала девушку. Она скромно склоняла голову, при этом открыто раскинув в сторону руки. Но за спиной застыли в непокорном размахе крылья, которые, казалось, рвут оплетающий их вьюн, разрывая эти оковы в стремлении взлететь.

Милу Гул похоронил у подножья этой статуи.

Сам, наверное, уже бывший, сержант армии Свободного Эстора стоял над холмиком аккуратно спрессованной земли. Стоял так он уже в течение часа. Саламар не окликал его. Он и сам бы сейчас стоял, если бы не скручивающая боль, настигающая его каждый раз, когда он пробовал принять вертикальное положение. Да и полностью горизонтальное тоже.

Некрофаги заложили ещё один круг и, наконец, сообразив, что тут им нечего не выгорит, полетели в сторону явно более удачливых собратьев. Тёмные силуэты теней от их крыльев чиркнули по лицу статуи, на миг исказив его черты и барду показалось, что это мраморное изваяние смотрит на Атреса с жалостью. Разыгравшееся воображение. Не более. В голову упорно лезли строчки:

Снова Старуха прошла у плеча

Собирая других у штандарта —

Оскалила пасть лишь, злобно урча.

Каков некролог же для барда?

Строчки крутились по кругу снова и снова. И ничего больше. Надо что-то с этим делать. С этими строчками, с этой гнетущей тишиной. С этой тягучей атмосферой обречённости.

— Гул, — проговорил эльф, — Ты не мог бы?..

Орк не обернулся.

— Сержант Гул Атрес!

— Не шуми — опять кровь горлом пойдёт.

— Да лучше горлом, чем снова в лёгкое, чтобы сдохнуть, по-дурацки, от асфиксии.

— Завязывай умничать, бард.

— Да не придуривайся! Ты же меня понял. Просто, раз уж ты, наконец зашевелился, достань, пожалуйста, кое-что из моего чехла. Давай, зеленомордый, ты, что там собрался корни пустить?! Шевелись!

Саламар закашлялся, хватаясь одновременно за грудь и закрывая рот. Покрывало сползло, открывая свитер под ним, на груди которого начали расплываться тёмные пятна. Сержант подскочил к эльфу.

— Ты идиот?! Что тот знахарь сказал? Лежи, не дёргайся. Голос не повышай. И чего я тебя сюда с собой взял…

— А как на тебя не повышать? Уйдёшь вглубь себя, запрячешься там где-нибудь в тёмных уголках сознания и что мне тут, рядом с овощем делать? А взял… Не мог не взять… Я бы тебе не простил и начистил бы рожу, как только смог нормально двигаться.

Гул тяжело посмотрел в глаза эльфа:

— Начистишь, Сал, ещё начистишь.

Он присел рядом с бардом, достал тряпицу и, сделав из неё компресс, приложил к его груди.

— А ведь рожу начистить ты хочешь мне, — спустя время сказал Саламар., - Я же выжил…

— Заткнись! Клянусь Ушедшими, заткнись!..

— Да — Ушедшие меня дери, — эльф кивнул, — я и в ситуациях похуже выживал… Знаешь, когда я был рабом меня и других иногда отдавали для экспериментов Арчимиду Блауму. Милейший старикашка, повёрнутый на науке. Он вонзит тебе в брюхо нож и будет прокручивать его, наблюдая за твоей реакцией. Не из садизма — всё исключительно в благих научных целях… На руках этой твари крови больше, чем на всех развоплотившихся напавших на посёлок.

— Зачем ты мне это говоришь?

— Не знаю Гул. Может, ищу оправдания, почему я выжил… Я и тогда выжил… Единственный из всех подопытных. Зато Блаум точно установил, что именно он не так делал и как лучше… Гул?

— У?

— Прости меня, Гул.

— Да иди ты в жопу, остроухий! Я тебе уже говорил: я тебя ни в чём не виню!

— Винишь… Но всё же, Райана винишь больше.

Орк отвёл взгляд и посмотрел на статую.

— Хочешь найти его? И? Что потом? Жестоко покарать?

— Он лишил меня будущего.

— И ты хочешь его шлёпнуть, чтобы лишить будущего миллионы других?

— Да кто сказал, что так будет лучше для этих миллионов других? С чего он вообще взял, что может решать за других?! Что из его вмешательства не выйдет ещё большего вреда?!

— Короче, ты хочешь его найти… Наверно, хорошо, что брат культист так и не рассказал нам где этот самый Лаодил.

Орк, раздувая ноздри, бешено посмотрел на эльфа. Тот выдержал взгляд:

— Что? Ты бы тут же кинулся следом и шлёпнул бы его… если б смог. И думаешь, стало бы лучше? Легче? Гул, я убил своего врага. Недавно. Знаешь, что это была за мразь? Как никто другой заслужившая смерти? Сколько в кошмарах я видел, как он убивает моих друзей? Сколько раз я мечтал о том, что прикончу его! И Ушедшие, видать, заметили это… Я пристрелил эту паскуду, как бешенного одичалого! И что? А ничего! Друзей нет, паскуды тоже нет, мир стоит, жизнь продолжается, внутри так же погано.

Орк слушал барда не перебивая. Под конец монолога он кивнул:

— Всё же, я хочу попробовать и сравнить… Вдруг у меня будет по-другому?

— Да иди ты…

Эльф вяло махнул рукой. Некоторое время, молча разглядывали статую.

— Гул, там в моём чехле, во внутреннем кармане лежит бутылка — достань.

— Ты серьёзно? Собрался бухать? Вот этого тебе сейчас точно не доставало!