Пушинка в урагане (СИ) - Ежов Сергей. Страница 50

Вильгельм опять немного подзавис, пришлось его подтолкнуть:

– И кому они выгодны?

– Судите сам: чаще всего такие мысли высказывают именно англофилы. Если хотите знать, в этой среде всё чаще высказывается мысль, что Россия себя изжила. А коль так, то недурно бы её расчленить и поделить между сильными державами мира сего, как некогда поделили Польшу.

– Хм… Мысль в какой-то мере логичная, и что же Вас от неё отвратило, Вильгельм?

– Я несколько раз спрашивал британских деятелей, близких к тем, кто принимает решения: «А выступит ли Великобритания на стороне Германии в случае большой войны, не предаст ли она Германию»? Каждый раз ответ был крайне уклончивым. Да, при желании, можно такие ответы расценить как полную поддержку Германии. Но можно расценить их и совершенно наоборот. Я понял: Германию толкают к войне против России. Когда я подружился с Вами, то увидел, что такая война окончится либо разгромом Германии, либо взаимным истощением наших держав, а победителем в любом случае, будем не мы и не вы.

– Отсюда вывод: Германии и России надо дружить. Верно?

– Безусловно, верно. Третьей державой в нашем блоке должна стать Турция: она обезопасит ваш южный фланг, а объединённый флот трёх держав сможет завоевать Средиземное море.

– Воистину мысли умных людей идут сходными путями, Вильгельм. Недавно я беседовал с императором Александром, и высказал ему очень сходные мысли. Разница лишь в том, что я предположил участие в таком союзе ещё и Испании, причём я говорил о возвращении Испании Гибралтара.

– Ну, тогда вспомним и о том, что мальтийские рыцари просились под руку императора Павла, но англичане нагло захватили Мальту.

– Это верно, Вильгельм. Мальта в качестве русско-германо-турецкой военно-морской базы смотрелась бы куда привлекательнее, чем в нынешнем положении.

– Пётр, если мы придумаем ход, позволяющий вернуть Кипр туркам, то британское влияние в Средиземном море приблизится к точке замерзания.

– Ещё бы к нашим рекомендациям кто-то прислушался…

В Стамбул мы прибыли поздним вечером, но, несмотря на поздний час, нас встречали с оркестром. Почётный караул, составленный из моряков гвардейского экипажа во главе с весьма представительным офицером, промаршировал мимо нас, а мы с Вильгельмом, в парадных мундирах, приняли этот маленький парад.

Наутро нас провели во дворец, где мы были приняты лично султаном Абдул-Хамидом II. Церемония оказалась торжественной, блестящей, и при этом, нисколько не затянутой. Какие-то сорок минут, и мы остались наедине с султаном.

Султан мне понравился. Рослый, сильный мужчина лет сорока, в синем мундире, украшенном богатой вышивкой, через грудь идёт муаровая лента, на голове алая феска. Лицо умное, с яркими чёрными глазами. Даже крупный нос не делает его непривлекательным.

– Располагайтесь удобнее, дорогие гости. Насколько я знаю, вы не завтракали?

– Не было аппетита, Ваше императорское величество. К тому же я волновался перед важной встречей. – совершенно честно ответил я, а Вильгельм согласно покивал.

– В таком случае, вместе и позавтракаем, я тоже слегка волновался, ожидая вас.

– Почему?

– Признаться, я не ожидал, что Вы, Великий князь Петер, примете моё приглашение. Кстати, если вы не возражаете, мы обойдёмся без титулований.

– Как будет угодно хозяину сего дома. – вежливо ответил я, а Вильгельм снова согласно поклонился.

– Прав ли я буду, предположив, что ваш визит связан с негласными поручениями ваших повелителей?

– Не вполне – ответил я – русский император не давал мне никаких поручений, но отлично знает мою точку зрения на русско-турецкие и шире, на внутриевропейские международные отношения. В этом смысле уместно говорить о прояснении позиций. Но главная моя цель – увидеть Турцию своими глазами, поскольку я всегда с симпатией относился к Турции и населяющим её народам.

– Симпатия к народам Турции… Это прекрасно, но какой из них Вы почитаете главнейшим?

– Разумеется, турецкий. Но я отлично понимаю, что Турция, как и Россия, является великой империей и при этом состоит из различных народов. В России главнейшим народом является русский, но при этом нельзя преуменьшать важности татарского народа в деле строительства державы. Не забудем и о том, что татары и некоторые другие народы России являются приверженцами ислама, то есть, Россия сути многонациональная и многорелигиозная держава.

– К чему Вы это говорите?

– К тому, что Турция находится в сложном положении, и может быть имеет смысл объявить религиозный мир ради величия страны. Националистов можно успокоить учреждением культурных автономий разным народам. Это всего лишь совет, рассмотрите его, а где и как будете его применять и учтёте ли вообще, воля Ваша.

– Я обдумаю Ваши слова. Но я хотел поговорить о другом: мой военный атташе присутствовал на манёврах, и был весьма впечатлён действиями самолётов против флота. Он же докладывал мне о недавно завершившихся командно-штабных учениях Военно-Воздушного флота России, и результаты этих учений я считаю чрезвычайно важными и для моей страны. Турция имеет огромное морское побережье, и самолёты помогли бы в его охране и обороне.

– Извините великодушно, Ваше величество, но как мне обращаться к Вам без титулования?

– Зовите меня просто Абдул-Хамид.

– Благодарю Вас, многоуважаемый Абдул-Хамид. Если на то будет Ваша воля, то в ближайшее время мы проведём публичную демонстрацию самолётов, а затем, там и тогда, где и когда Вы укажете, мы проведём небольшие манёвры с участием Ваших Армии и Флота.

– Договорились. Я дам указания, и сегодня же к вам прибудут офицеры, имеющие необходимые полномочия.

Два дня мы с Вильгельмом наносили визиты важнейшим сановникам Османской империи, а тем временем шла подготовка к нашему выступлению. Дело в том, что поле, на котором ранее предполагалось провести показательные полёты, оказалось неспособным вместить всех желающих. Первоначально рассчитывали на двадцать-тридцать тысяч зрителей, но полиция доложила, что ожидается никак не менее семидесяти тысяч. В связи с этим турецкая сторона подобрала другое поле и приступила к его оборудованию. Ну что же, безопасность зрителей, прежде всего, поэтому мы занялись другими делами.

На третий день, к семи часам я приехал на аэродром, и осмотрел на нём все сооружения. Всё было в порядке: самолёты выставлены на стоянке под надёжной охраной, в палатках, с поднятыми для вентиляции крыльями, устроены рабочие места ремонтников. В просторном обвалованном окопе устроено бензохранилище. Правильно организованы места для жилья, отдыха и питания персонала. Всё честь по чести. К девяти часам начала собираться публика, распределяясь согласно купленным билетам: для важных особ устроены трибуны под разноцветными навесами. Для публики попроще навесы устроены из простой отбеленной парусины, а места обладателей самых дешёвых билетов не накрыты ничем. Я обратил внимание, что вокруг поля устроены несколько сотен туалетов, раздельно женских и мужских. А ещё на поле стояло множество бочек с водой, помещённых в специальные охладители испарительного типа. Я подошел к одному, и мне налили стаканчик довольно прохладной воды.

– Нет ли опасности заразиться через воду? – спросил я у сопровождающего меня офицера.

– Такая опасность есть всегда, но для этих источников она крайне мала, поскольку обеззараживается хлором, по русскому методу Петра Карачарова.

– Я и не знал, что хлорирование воды стало распространяться.

– Ваш соотечественник, доктор Боткин с недавнего времени стал пропагандировать этот метод, и наше Министерство Внутренних дел сочло за благо последовать рекомендациям знаменитого врача.

В десять торжественно прибыл сам султан, которого я встретил у его ложи. Рядом с султаном стоял мальчик лет двенадцати, очень похожий на отца.

– Покажите ваши самолёты, великий князь. Я и сам с интересом осмотрю их, но меня очень просил о том же и мой сын, шехзаде Мехмед-Селим.