Изъян в сказке: бродяжка (СИ) - Коновалова Екатерина Сергеевна. Страница 40

В миленькой деревеньке Ош-килль за границей милордства Рой они с Зои разжились, причём совершенно честно, за три дня работы в поле, на посадках, коричневыми широкими юбками, голубыми блузами и пёстрыми красивыми платками, какие носили в этой части страны все женщины. Нарядившись, Зои только подальше под платок заправила чёлку, а Мэгг закружилась по поляне от радости.

— Ах, Зои, — она остановилась и улыбнулась, — мне не верится, что всё позади!

— Дура, — ласково ответила Зои и сунула за щёку ломоть солёного сыра. Она вообще любила что-то жевать в пути.

В новых нарядах они спокойнее шли по дороге — в них видели обычных крестьянок, никто не обращал на них внимания. Редкий всадник, заметив из седла симпатичное лицо Мэгг, осаживал коня и свистел или спрашивал, не хочет ли красавица прокатиться, но Мэгг в ответ только опускала голову пониже, и всадник, захохотав или засвистев снова, пускался галопом прочь — в конце концов, любой вельможа знал, что пожелай он, в каждой деревне найдёт нескольких таких красавиц, да ещё и сговорчивых.

— Не доведёт до добра это, — бурчала Зои. Она считала, что женская красота — враг, в первую очередь, самих женщин, и говорила как-то, что, если бы не важно в её деле быть неприметной, она бы себе всю рожу ножом изрезала. Что на это отвечать, Мэгг не знала. Втайне, не говоря об этом Зои, она любила свою красоту, свои гладкие щёки, большие голубые глаза и золотистые волосы, постепенно отраставшие здоровыми и крепкими.

Дорога, бывшая почти пустой, не считая редких путников, крестьянских телег и купеческих обозов, в какой-то момент круто повернула и оживилась. Ещё вчера Зои и Мэгг брели по обочине одни, а на следующий день оказались в толпе. Крестьяне и бедняки шли неплотной, но неиссякающей толпой по бокам тракта, а в его середине разъезжались, обгоняя друг друга, кареты, телеги, возки, паланкины.

— Всевышний… — пробормотала Мэгг, ошарашенная внезапной переменой.

— Остеррийский тракт, — отозвалась Зои и пожала плечами. — Эх, дуры… — это относилось к столкнувшимся на разъезде экипажам.

На развилке высился указатель. И увидев его, Мэгг разом растеряла всю свою беззаботность. Прямо был «Харроу», налево «Тин», а направо — «Грейл-кор».

Эта надпись так ошарашила Мэгг, что она замерла посреди дороги и наверняка попала бы кому-нибудь под копыта, не оттащи её в сторону Зои, ругая своим привычным: «Дура!»

— Чево вылупилась?

— Зои, — Мэгг торопливо схватила подругу за руки, — Зои, милая!

— Тю! — фыркнула она. — Ну, чево?

— Зои, мы можем заглянуть в Грейл-кор?

Зои схватила её за руку и ловко утянула прочь с обочины, в лес. Там, найдя прогалину, села на поваленный ствол и нахмурила кустистые брови. Мэгг сидеть не могла, охваченная лихорадкой.

— Там родился мой воспитатель, там он вырос. Может быть, где-то там есть ответ на вопрос… — она осеклась. Зои не знала, кем был Рей, понятия не имела, почему Мэгг так важно понять, что он скрывал.

— Мне всё одно. Через Грейл-кор дольше на неделю-другую выйдет. А, — Зои махнула рукой, как будто не видела даже смысла из-за таких пустяков о чём-то говорить, а Мэгг от переполняющей её благодарности бросилась подруге на шею.

— Чево уж, — проворчала Зои. — И так с твоей волошбой как лордессы идём.

Свернув к Грейл-кору, они опять оказались на почти пустой дороге — Мэгг предполагала, что большинство людей спешит либо в столицу, либо в Остер-лин на праздник посадки урожая. В Грейл-коре им всем делать нечего.

Кажется, Зои это радовало — она переживала, когда вокруг была толпа, что не помешало ей, как оказалось, срезать у кого-то на тракте кошель.

— Я не… — Мэгг поджала губы.

— Дура, — улыбнулась Зои, — у богачей этих денег, что у нас с тобой вшей. Не перечтёшь.

Мэгг и соглашалась с ней (сама помнила, как мало значения имеют деньги, если ты — леди Кэнт), и нет — потому что чужие деньги всё равно оставались чужими. Красть у богатых, конечно, лучше, чем отнимать последний кусок хлеба у нищего, но это всё равно воровство.

Зои не обиделась, убрала кошель к себе и из него расплатилась в первом же селе за провизию и лохани с горячей водой.

Все мысли Мэгг крутились вокруг Грейл-кора. Она не знала, что найдёт там (и найдет ли вообще), более того, у неё не было идей, что искать. В глубине души она верила, что едва войдёт за стены родного города, как всё станет ясно и просто, но вместе с тем разрабатывала план. Первым делом, как водится, в таверну или трактир — возможно, здесь ещё сохранилась память о талантливом певце. Если там ничего не найдет, то в Святейший дом — возможно, о его рождении оставляли какие-то записи, а может, он там же женился — как знать? Мэгг чувствовала, что прошлое Рея неразрывно связано с её собственным. Узнает, кем был на самом деле он — узнает и о себе. А после — начнёт другую жизнь, в которой уже не будет места ни сказкам Рея, ни ужасам, которыми они обернулись.

В Грейл-кор вошли на закате, хотя стража, судя по всему, и не думала закрывать ворота. Это был небольшой и недавно построенный город: даже крепостных стен у него как таковых не было, только бревенчатое невысокое ограждение, зато дома внутри — крепкие, каменные. Главная улица освещалась волшебными светильниками, но Зои решительно потянула Мэгг в один из переулков.

— В темноте-то сподручней будет, — пояснила она. Мэгг решительно её остановила и прошептала:

— Мы здесь — просто крестьянки. Пойдём, найдём таверну…

— Там-то нас и оприходуют, — скривилась Зои. — Не, это тебе не деревня. Тут свои люди нужны.

В Грейл-коре было тихо и спокойно: люди расходились по домам, закрывались лавки. Зои шла уверенно, дугой обходя пятна света от окон, и наконец остановилась перед задней стеной Святейшего дома — большого, из светлого камня.

Мэгг почти не дышала — она никогда никуда не пробиралась так, не считая того вечера, когда сбежала из борделя в Стине, не понимала предосторожностей Зои, но не спорила. Сердце у неё колотилось.

Осторожно обойдя Святейший дом, Зои велела:

— Постой-ка тут, — а сама почти незаметно двинулась вперед, к паперти. Там нищие собирались по домам, подбирали шапки с монетами. Зои остановилась возле одного из них — издалека Мэгг показалось, что у него изуродованное лицо, но, может, так падала тень от подсвеченного огромного Ока. Зои сделала несколько движений руками. Нищий сплюнул на землю, махнул рукой и заковылял прочь. Зои вернулась к Мэгг и поманила её пальцем.

— О чём ты с ним говорила?

— Спросила, где поспать тут можно.

— У нищего?

Зои осклабилась:

— Они поболе твоего знают. Пошли-ка. Подсказали мне корчму, где хозяин — свой человек.

Мэгг, уже вообразившая, что они отправятся в жуткое логово нищих, про которое как-то рассказывал Рею попутчик, облегчённо выдохнула. Корчма — это хорошо.

Это оказалось небольшое заведение, всего четыре подкопчённых стола с дубовыми стульями, наверху, кажется, только две гостевых кровати в одной спальне — больше не поместилось бы. Узкая тёмная лестница наверх.

Хозяин был безбородый, худой и нервный, жена его — под стать, тощая и дёрганная блондинка. Зои завела Мэгг с чёрного хода, как-то по-особому, с перерывами постучав.

Хозяин вздрогнул, жена его едва не уронила соусник, из которого поливала жилистого цыплёнка соусом. Помимо них внутри было только двое — по-видимому, торговцы. Отложив на стол широкополые шляпы, они вели неторопливую беседу за столом под лестницей и, наверное, ждали цыплёнка.

— Опять докука, — тихо сказал хозяин, обращаясь к Зои. — Вон, в сенник идите, там сухо.

— Нам поесть бы ещё, — сказала Зои. — Пять монет дам.

Хозяин посмотрел на неё, хмуря редкие брови, как будто сомневаясь, но всё-таки кивнул:

— Жена вам принесёт, ей и деньги. Ступайте, нечего.

Сенник примыкал одной стеной к корчме, а другой — к конюшне. Там и правда было сухо, пахло травой. От корчмы шло тепло.

— Видала? — спросила Зои, безошибочно выбирая в едкой полутьме удобный тюк сена. Мэгг села рядом с ней, поморгала, чтобы глаза скорее привыкли, и уточнила: