Безмолвная рябь (СИ) - Костенко Алексей. Страница 42

— А как же постоянные представители Луны во всяческих комиссиях на Земле? — прищурившись, спросила она.

— У меня был приятель, Джим. Он без малого двадцать лет пробыл на Земле.

— Ты не рассказывал.

— Он умер в 47 лет, — Говард пропустил замечание мимо ушей. — Хронические заболевания сердца, суставов и почти всех внутренних органов. Вот цена, которую нам приходится платить.

— Чтобы получить образование нужно гораздо меньше времени, — стояла на своем Нара.

— Ты же пилот, — Говард покачал головой. — Ты сама рассказывала, как тяжело переносить трехкратную перегрузку, а представь себе такую пытку изо дня в день.

— Мне пришлось пройти через многие испытания, чтобы стать пилотом, — девушка упрямо поджала губы. — И не скажу, что это было легко.

— Думаешь, когда селенит получит образование, это что-то изменит? Если и найдется такой умник, работу ему придется искать за пределами Луны. Корпорациям нужна тупая рабочая сила.

Нара рассмеялась.

— Так вот оно что! Зачем что-то делать, когда все предопределено! В секту Брестова записаться не думал?

— Здесь все не так как на Земле, — повторил Говард. — Ты не можешь быть сама по себе. Ты должна выбирать сторону.

— И, по-видимому, я выбрала темную? — прищурившись, спросила девушка.

Говард не ответил. Он даже не моргнул, когда от захлопнувшейся двери задрожали стены.

2186

— Захлопни воздухозаборник, — Люциус схватил рабочего за горло, и приподнял над землёй.

Тот извивался как червяк, и настолько забавно дёргал ногами, что Гектор усмехнулся.

— Смешно тебе? — взорвался Майкл.

— Мы должны всеми силами помогать детям божьим, — развел руками Гектор и выключил запись. — В том числе, если представители богомерзкого «Вармера» не желают отдавать долги святым агнецам «Кохито».

— Не паяснисай! — голос Майкла сорвался, и он продолжил на тон ниже. — Я позвал тебя на Луну не для того, чтобы ты перетащил сюда всю банду.

Отец Кастет оставил шутливый тон, и спросил:

— А чем ты недоволен? Службы переполнены, рейтинги «Кохито» растут, твои работодатели нас разве что в задницу не целуют. Мы видим берега, и не гадим там, где едим.

— Да? А наперсточники под церковью?

— Раньше ты не очень интересовался, откуда берутся пожертвования.

Брестов не нашелся что ответить. У Гектора были свои понятия о чести, и он действительно отдавал процент со всех видов своей деятельности. Майкл прекрасно понимал, что Кастет не видит в нем лидера, но не до конца представлял, что им движет. Возможно, это привитые в трущобах Лондона понятия об иерархии, но скорее, таким образом, он хотел уровнять их положение. Все таки, для «Кохито» олицетворением церкви Небесных сфер был Майкл. И Гектор от него зависел.

— По крайней мере, мои парни не рубят сук, на котором сидят.

— Ты что имеешь ввиду? — опешил Майкл.

— Твои проповеди. Ты совсем сдурел? Не сегодня, так завтра придет волна, а ты горланишь, что мы единственные создания божьи.

— Если бы ты прочитал не только заголовок, то понял бы что это полный бред, — скривился Брестов. — «Если Аш Вармер не учел коефициент», «Если структура не такая однородная, как мы привыкли полагать», и прочие «Если». Суть в том, что Аш Вармер был гением, и никто не может разобраться в его расчетах. Волна может придти на пятьдесят лет раньше, на сто лет позже, или вообще не вернуться.

— Все равно не вижу смысла дергать дракона за хвост.

— Если кто-то и понимал в этих вещах, так это он. Так что я предпочитаю полагаться на его мнение. А за сорок лет многое изменится.

— Все равно не пойму, какой черт тебя тянул за язык, — стоял на своем Гектор.

— Ты слышал эту проповедь? Да у меня на службе после нее негде яблоку упасть.

— С этим не поспоришь, — нехотя согласился Гектор.

Он никогда не мог до конца понять Майкла. «Сыны Тора» не отличались осторожностью, и Брестов хорошо вписывался в их копанию. Гектор был спокоен, когда тот прикрывал его спину. Но на рожон Брестов предпочитал не лезть, и всегда избегал драки, если была такая возможность. Когда Майкл заслужил уважение, и к его мнению стали прислушиваться, оказалось, что некоторые вопросы можно решать без помощи кулаков. Говорить он всегда был мастак.

Если не брать во внимание волну, то проповедь была впечатляющей. Гектор видел, как горели глаза работяг, когда они слушали своего преподобного. Он постоянно вдалбливал в их пустые головы мысль о собственной исключительности. И эта речь была шедевром. Майкл говорил, что человек совершенное создание, и Бог не играет в кости. Ему не нужно было экспериментировать, ибо он есть совершенно, и создал человека по образу своему. И вся Вселенная принадлежит возлюбленному творению его.

Майкл постоянно приводил примеры из жизни Скотта, и Гектор даже заслушался, хотя и знал, что правда сильно приукрашена.

У Брестова выходило, что Брайан пытался предотвратить богохульство, не дать тщеславию затмить веру, не дать людям усомниться в замысле божьем, оскорбив его сомнениями.

Гектор немного завидовал, как органично у Майкла получалось соединять Библию с книгой Скотта, и исподволь вплетать нравоучения, выгодные «Кохито». Гектор усмехнулся, вспомнив, с каким неистовством Майкл призывал к деторождению, уверяя, что Бог не оставит в нужде страждущих, познавших счастье чуда рождения. И как через полгода, когда прежняя демографическая политика была признана ошибочной, с не меньшим рвением, говорил о том, что два любящих сердца — высшая награда, которой можно удостоиться при жизни.

Гектор не считал себя косноязычным, но честно признавал, что до Майкла ему далеко. Может быть, у «Сынов Тора» он и не играл первую скрипку, но здесь явно был на своем месте. Церковь Небесных сфер держалась исключительно на нем.

— Корпорации заботятся о их насущных потребностях, мы же даем им надежду. Благодаря нам, они чувствуют, что важны. Чувствуют, что есть какая-то высшая цель, высший смысл, — сказал Майкл.

— Все равно, хоть убей, не пойму. Неужели ты не мог найти другую тему?

— Понимаешь, — после некоторых раздумий сказал Брестов. — Людям нужно почувствовать сопричастность с чем-то, что диаметрально отличается от их серой жизни. И чем сильнее этот контраст, тем большее возникает желание что-то изменить, внести свой вклад.

— Чем бесстыднее ложь, тем легче в нее поверить, — рассмеялся Кастет.

Майкл уже пожалел о своих словах. Несмотря на ораторский талант, ему сложно было объяснить даже самому себе, что им движет, когда он становится за кафедру. Майкл интуитивно понимал, что хотят услышать люди, и мучился оттого, что не может это ухватить, идет на ощупь. Ему показалось, что Гектор сможет понять его, что разделяет его мысли. Но вместо этого Кастет высмеял Майкла.

Если бы Гектор мог слышать его мысли, то наверное, вдобавок бы отпустил ещё несколько едких шуток по поводу ранимости и тонкой душевной организации. Но он этого не умел, и увидев, что настроение Майкла переменилось, решил что тот снова вспомнил о его делишках.

Как Гектор ни старался, но так и не смог выйти на людей из «Кохито». Более того, ему дали четко понять, что вести дела будут исключительно с Брестовым. По крайней мере, пока.

Майкл, увлеченный своей церковью, не замечал ничего вокруг, и Гектор надеялся, что так будет и дальше. Но как оказалось, на кое-что он всё-таки обращал внимание. И если Брестов решит выкинуть его из церкви, то привольная жизнь на Луне закончится.

Гектор не первый раз прикидывал варианты, и теперь с сожалением понимал, что упустил время. Изначально, он не воспринимал Майкла всерьез. Церковь для него была временным пристанищем, бесплатной вывеской, местом, которое давало ему подобие респектабельности. Кастет не думал, что эта тема долго продержится. Но со временем он позвал ещё пару толковых ребят из Лондона, а потом и здесь нашел нескольких парней, что не чурались подзаработать. Спустя год, у него уже были наработанные схемы, что приносили доход, о котором он дома не мог и мечтать. И все это рухнет, если Майкл решит, что ему нельзя доверять.