Стеклянный ветер - Гришанин Дмитрий. Страница 15

— Для начала неплохо было бы выяснить, куда мы все-таки забрели, — предложил Лом.

— Ну, выясним, что дальше?

— Студент, тебя хлебом не корми, дай только кого-нибудь попытать-поспрашивать, — усмехнулся Лом.

— Вот давай сначала выясним, а потом будем репу чесать, — влез в разговор нетерпеливый Гимнаст. — Может, нас вообще в другой комнате грохнут! А вы тут планов на будущее настроите. Обидно будет. — Парень умел подбодрить в трудную минуту. — Ладно, за мной! Лучше, конечно, впереди меня. Но пока вы стронетесь с места, я уже околею с голодухи. И вообще… — все еще продолжая нести какую-то околесицу, он открыл дверь, и смело двинулся навстречу неизведанному.

Друзьям ничего не оставалось делать, как пойти следом за ним. Благо, из-за двери уже донесся первый возмущенный вопль и послышался звон бьющейся посуды.

На сей раз Лом, который до того всю дорогу шел первым, немного замешкался и последним переступил порог убежища. Его глазам открылась следующая картина.

Если предыдущая комната больше походила на уютную спальню, то эта была, скорее, огромной столовой. Так он решил из-за длинного стола, вокруг которого в беспорядке валялись перевернутые стулья. Вероятнее всего, их угораздило безо всякого приглашения забрести к кому-то на обед пли завтрак, но точно не на ужин. Судя по солнцу, бьющему в окна, для него еще было рановато. Хозяевам же подобная бесцеремонность очень не понравилась, и они вознамерились хорошенько проучить незваных гостей.

«Ай-яй-яй! Как нехорошо получилось! — мысленно осудил поведение друзей Лом. — Это все Гимнаст, скотина, учишь его хорошим манерам, учишь, а ему хоть кол на голове теши. Вон, теперь еле отбивается со своим кинжальчиком против двух громил с топорами! Хорошо еще, что такой увертливый! А ведь могли как люди: постучаться, войти, все тихо, мирно, благородно. Куда там! Этот дурак влетел, как ураган, да еще поди, с ног кого-нибудь сбил. И Студент тоже хорош, нет бы попросить прощения за неуклюжего друга. Ну как же, язык отвалится! Проще выдернуть свои треклятые мечи и устроить настоящую бойню в доме этих несчастных. Вон уже, как зверь лесной, с ног до головы залит кровью, а ему все мало… Ладно, пора прекращать этот бардак!»

Руки Лома взметнулись над головой, и с ладоней сорвалась первая кроваво-багровая стрела. Это произошло как бы само собой, ему даже не пришлось особо напрягаться.

На самом деле все приключилось вовсе не так, как вообразил Лом. В роли зачинщика драки выступил отнюдь не Гимнаст, а некий Юсуф — хозяин трактира, невольными гостями которого стали трое наших героев.

Этот Юсуф под старость лет — на данный момент ему было уже за шестьдесят — совершил огромную глупость, а именно: женился на двадцатипятилетней танцовщице, девушке, безусловно, очаровательной и красивой и по этой же причине чрезвычайно легкомысленной. Очень скоро по кварталу пошли слухи о бурных романах жены Юсуфа за спиной своего мужа.

Будучи по натуре ревнивцем, Юсуф закатил своей неблаговерной серьезный скандал и в ультимативной форме потребовал развода. Но не тут-то было. Девушка спокойно выслушала все его претензии, после чего объявила, что его Упреки не имеют под собой никаких оснований — это всего-навсего выдумки его завистливых соседей. Она же девушка честная и ему верна, но если уж Юсуфу так вдруг приспичило вновь стать свободным, то она с радостью подарит ему эту самую свободу, с одним-единственным условием: трактир после развода достанется ей.

Терять заработанный собственным горбом трактир Юсуфу не хотелось, а каких-либо документов или свидетельств, подтверждающих измену жены, на основании которых можно было бы развестись с ней без ее согласия, у него не было. Посему пришлось оставить все, как есть, прикидываться простаком и, скрипя зубами, отмалчиваться, когда кто-нибудь за спиной смеялся над очередным анекдотом о похождениях его жены.

И вдруг, прямо на глазах Юсуфа, из их с женой спальни выходит какой-то молодой господин — не иначе, очередной любовник! — эдак мило ему улыбается и громко, на весь зал желает ему здравствовать.

Это в обеденный час! Перед большинством постоянных клиентов! Подобной вопиющей наглости старик стерпеть никак не мог. Юсуф схватил первое, что ему попалось под руку — довольно увесистую миску, к счастью, пустую — и запустил в вежливого наглеца-любовника.

Парень, однако, оказался увертливым. Он ловко изогнулся, и миска бесполезно просвистела над его головой.

Ошарашенный столь радушным приемом молодой человек попятился к двери, из которой только что вышел в зал. Но тут в дверях спальни показался еще один! Аж два любовника сразу, какой позор на седины Юсуфа!

Не помня себя от ярости, старик-трактирщик схватил здоровенный топор, которым разрубал коровьи туши. Но второй молодой человек оказался гораздо решительнее первого, он выхватил мечи и смело двинулся па Юсуфа. Понимая, что его шансы против молодого и проворного противника ничтожно малы, Юсуф обратился за помощью к своим посетителям: мол, посмотрите, люди добрые, как измываются над беспомощным стариком! Те не заставили себя долго упрашивать и, обнажив колюще-режущий арсенал, все, как один, встали на сторону хозяина трактира. А посетителей было почти три десятка.

Юсуф хищно улыбнулся…

Гимнаст очень испугался, он ужасно побледнел, аж пошатнулся. Этого не могло быть, и, тем не менее, как в каком-то сюрреалистическом кошмаре, их со Студентом окружали люди с холодными глазами безжалостных убийц. Много людей, очень много, и все они были вооружены чем-то смертоносно острым.

— Не надо! Пожалуйста! Мы не хотели! Простите! — едва слышно залепетал Гимнаст.

— Прекрати нести чушь, все одно, никого не разжалобишь, — с какой-то необычно злой веселостью в голосе одернул друга Студент. — Если сию секунду не вытащишь свой кинжал, они тебя прирежут, как барана.

— Нет! Что ты говоришь! Я не могу! — запротестовал Гимнаст.

— Они сейчас бросятся на нас. Я чувствую. А ну-ка немедленно вынимай кинжал!

Ошарашенный столь резким тоном друга, Гимнаст послушно опустил мокрую от пота ладонь на прохладную рукоять своего оружия. И вдруг панический страх отступил, по телу пробежала волна холодной ярости, а еще через мгновенье Гимнаст четко осознал, что, пока у него в руке верный кинжал, он самый сильный, самый умелый и самый отважный.

— Гимнс, ты готов? — раздался откуда-то сбоку спокойный голос рыцаря.

— Да, Стьюд, покажем этим уродам, где раки зимуют, — не менее спокойно ответил лорд.

Голова Лома заполнилась сотнями разнообразнейших магических формул, а вместе с полученным знанием как-то само собой переменилось и все его мировозрение. То, что пару минут назад показалось бы ему кромешным адом, теперь вызвало лишь пренебрежительную ухмылку. Мага — а в данный момент он чувствовал себя именно магом — забавляло это нелепое желание его друзей при каждом удобном случае убивать себе подобных.

Сейчас его друзей теснили. То ли противников оказалось слишком много, то ли они еще не успели полностью овладеть обретенным мастерством, то ли с непривычки быстро устали. Безукоризненная защита Гимнаста и Студента вес чаще начинала давать сбои. На почерневших от серой подземной пыли одеждах все чаще стали расплываться кровавые пятна от полученных царапин. Настало время вмешаться.

Для начала осторожный Лом попробовал самые легкие боевые заклинания. Но эти детские игрушки, хоть и выглядели впечатляюще, отнимали слишком много сил, а польза от их применения была незначительна. Магическая стрела или шаровая молния могли обезвредить в лучшем случае двух-трех противников. После первой же магической вспышки враги догадались, что среди незваных гостей есть колдун, которого следует нейтрализовать в первую очередь, и к застывшей в дверях фигуре сразу же бросились человек пять. Зажатые в руках мечи и топоры, вкупе с перекошенными яростью физиономиями, не оставляли ни малейшего сомнения относительно их намерении. Пришлось Люму в спешном порядке произносить формулу менее эффектного, но куда более эффективного заклинания.