Зов топи (СИ) - Зинченко Майя Анатольевна. Страница 26

— Рихард, что мне делать?! — прохрипел больной. — Как стать здоровым?

— Обильное питье, крепкий сон и тепло, — отозвался герцог, сидящий рядом и лениво поедающий ужин. — Дней через пять от недуга не останется и следа.

— Но мне уже завтра нужно быть на ногах. Я должен быть в крепости!

— И что с того? Никто, даже я, не совершает чудес, — Рихард пожал плечами, тщательно помешивая быстро остывающую кашу. — Тебе нужно выспаться. Не станешь же ты снова жертвовать отдыхом только ради того, чтобы подслушать меня и Марека, лежа в снегу. Да, я заметил тебя, — предвосхищая вопрос, добавил герцог.

— Мне необходимо знать, о чем вы постоянно шепчитесь! — раздраженно буркнул Фридо.

— У меня нет от тебя тайн, — соврал Рихард, и тотчас ощутил болезненный укус в сердце — червь воли был начеку. — Тьфу, камешек! — он скривился и сплюнул в сторону, пряча от короля гримасу боли. Тварь в груди никак не оставляла его в покое.

— Мне это не нравится… — Фридо тяжело вздохнул и закрыл глаза.

— Ты будешь очень расстроен, если мы пойдем без тебя? — Рихард отложил тарелку в сторону и склонился над королем. Фридо не ответил. — Как смотришь на то, чтобы я убил Ульвара?

— Можешь попробовать.

— Попробую, — пообещал Рихард спокойным тоном.

— Марек догадывается, кто я?

— Не имею понятия. Даже если он и знает, то не показывает этого.

— О чем ты говорил с ним?

— О разном.

— Узнал, как создаются обращенные?

— Это дело рук Ульвара. О прочем его сын хранит молчание. Хочешь себе такую армию?

— Нет! — Фридо передернуло от отвращения и он зашелся в изматывающем кашле. — Тут я согласен с Мареком, — продолжил он, отдышавшись. — Обращенным среди нас не место. Подобные создания противны Солнечному богу, я не желаю видеть их в своем королевстве.

Безмолвный герцог тоже спрашивал себя, как создаются обращенные. Прежде они были людьми, но чем стали теперь? Конечно, кое-какие догадки у него были, но только встреча с Ульваром могла подтвердить или опровергнуть их. Прежде подобного на землях королевства не случалось — эти создания были порождением чего-то нового, а новое всегда вызывало у Рихарда интерес. Марек признался, что войско пополняли в спешке, многих обратили против воли. Его людей тоже забрали силой. Когда он пришел за ними в лагерь, то они больше не признавали в нем господина, не вспомнили даже его имя.

По словам Марека со временем все обращенные забывают о прежней жизни, о семье, перестают чувствовать радость и печаль. Прошлое теряет для них всякое значение. Жители Островного королевства и Белого берега, пополнив армию Ульвара, в один миг прекратили вековую вражду, словно ее никогда не было. И днем, и ночью, они вместе патрулировали Белый берег, застывая на несколько мгновений, словно прислушиваясь к чему-то предназначенному только для их ушей. Марек надеялся, что Рихард, в силу своей особенной природы, тоже услышит этот звук, но герцог ничего не слышал.

Беспрестанный кашель Фридо невероятно раздражал Рихарда. Он поймал себя на мысли, что если бы король, лелеющий свои низменные интересы, умер сейчас от лихорадки, это его бы полностью устроило. Болезни можно было немного помочь — достаточно выбрать момент, когда телохранители будут заняты и затолкать пучок соломы Фридо в глотку… Стоило представить это в деталях, как обжигающая боль и тошнота обрушилась на Рихарда. Герцог скрючился, схватившись за перекладину, стараясь остаться в сознании. Кое-как подтянувшись к краю, он перевалился за борт телеги, упав на твердый утоптанный снег. Холод привел его в чувство. Рихард вытер кровь с подбородка, отгоняя прочь мысли, раздражающие червя. Если и приводить их в жизнь, то не своими руками.

Вальд заметил, что с господином что-то неладно и бросился на выручку. Помогая подняться, парень испуганно, как забитая дворняга, вглядывался в перекошенное от боли лицо хозяина. Рихард зачерпнул снег и приложил к надкушенной губе.

— Я не видел Дану с прошлого дня. Где она? — спросил он невнятно.

— Ей нездоровиться.

— Как и ему? — Рихард бросил тяжелый взгляд на хрипящего короля.

— Нет, что-то бабское. Ее крепко скрутило.

— Давай проведаем.

Вальд повел его к месту отдыху девушки. В полутьме Рихард зацепился за корягу и споткнулся. Сжав предплечье слуги, заставил его наклониться.

— Когда я войду в крепость, вы с Даной останетесь снаружи, — прошептал он. — Теперь нас ведет Марек и знания Даны не имеют больше ценности.

— Хорошо, Хозяин. Я никак не могу пойти с тобой? — огорчился Вальд, понурив плечи.

— Нет. Следи за Даной, но будь осторожен. Ульвар и его сыновья — ее заклятые враги, а терять Дане нечего.

— У нее есть кинжал, подарок от брата. Она разговаривает с ним. С кинжалом или с братом, я еще не понял.

— Это я и имею в виду. Но что такое… Ты расстроен? Что за гримаса?

— Очень-очень хочу быть полезным…

— Довольно! — перебил Рихард. — Понимаю твои страдания, но я не беру тебя с собой не потому, что ты не страж.

— Правда? — простодушный Вальд расплылся в улыбке, но тут же спохватился. — Ох, господин, нет мне прощения за то, что посмел усомниться в твоих словах!

Рихард великодушно похлопал его по плечу и присел у тюков, на которых лежала Дана. Девушка свернулась калачиком, укрытая теплым плащом с головы до ног, сжимая в руке кинжал. Острое лезвие приподнимало край полы, хищно поблескивая. Сон ее был беспокойный, она часто вздрагивала и хмурилась. Тонкие белые волосы, сплетенные в косы, растрепались, выбившись из-под капюшона. Под глазами виднелись темные круги, у рта залегли горькие складки. Девушка выглядела несчастной и нездоровой.

Герцог решил ее не будить. Отдых от беспокойных мыслей, наяву терзающих Дану, был лучшим лекарством. Рихард прошелся по лагерю, потирая замерзшие ладони. В груди еще чувствовалось жжение, но червь уже ослабил хватку. С каждым новым укусом тварь постепенно росла. Рихард чувствовал, как пульсирует тело червя, словно второй сердце.

Костры едва теплились, не давая ни жара, ни света. Дозорные — люди Фридо и Марека, усердно всматривались вдаль, не доверяя друг другу. На фоне фиолетового зимнего неба чернел силуэт Холодной крепости как уродливый зуб на нижней челюсти чудовища. Впервые со дня ее постройки Рихард не знал, что его ждет за воротами. Что-то новое? Возможно, все закончиться как в прошлый раз: позорным бегством и смертью. Герцог с теплотой посмотрел на Вальда — единственную живую нить, связывающую с домом. Прекрасная частица Вечной топи жила внутри юноши. Он впитал ее, ежедневно вдыхая тяжелый, наполненный торфяными испарениями воздух. Растворил в себе вместе с каждой каплей выпитой воды.

— Если я не вернусь, возвращайся домой как можно скорее, — приказал герцог помощнику. — Иди в Город, отыщи там Нивара Огненного. Расскажешь ему, что случилось.

— Как долго мне ждать?

— Три дня.

— Я обязан идти один?

— Можешь взять Дану, если она пожелает. Уйдите незаметно, чтобы Фридо не знал. Пересечешь границу болот — действуй от моего имени.

— Как прикажешь, Хозяин! — у Вальда даже перехватило дыхание от оказанной ему чести.

В краю Вечных топей имя Хозяина наделяло посланника безграничными возможностями. Доверенный человек герцога мог рассчитывать на любую поддержку. Выдать себя за посланника было невозможно. Им мог быть только уроженец топей, который вместе с благословением Рихарда временно получал дар Голоса — до тех пор, пока Рихард не отменит решение. Герцог очень редко даровал эту привилегию, предпочитая действовать самостоятельно.

Утро следующего дня выдалось неожиданно теплым и тихим. Снег таял, слипался в тяжелые комья. Одежда отсырела, вынуждая людей жаться к кострам. Фридо по-прежнему был очень слаб, но кашлял уже не столь яростно. Настойчивость, с какой Эльмар вливал в него новую порцию травяного пойла, принесла плоды. Рихард отказался от предложенной еды, решив немного пройтись, чтобы размяться. Дорога, по которой шел отряд, пролегала высоко, вытянувшись параллельно берегу. Внизу лежал Хельмех, затянутый дымом. Под стенами города был разбит огромный лагерь островитян. От множества шатров рябило в глазах — из-за них столица Белого берега казалось взятой в осаду.