Зов топи (СИ) - Зинченко Майя Анатольевна. Страница 43

Рихард не помнил, над чем работал в последний раз, поэтому с интересом приподнял тяжелую, обитую кожей обложку. На последней странице исполинский зверь невиданной породы спал, свернувшись клубком, на верхушке горы. Миниатюра была закончена на две трети. Зверь был полностью готов, а вот городок у подножья, нарисованный, чтобы показать истинные размеры чудовища, герцог только наметил. Над головой зверя собрались тяжелые облака, скрывая от солнца, сквозь живот проросли коренастые дубы, хвост успел засохнуть и потрескаться. Со временем зверь будет спать все крепче, станет камнем, сольется с горой. Рихард нежно провел пальцем по контуру рисунка. Он считал, что ему особенно хорошо удались мощные лапы с длинными, острыми как кинжалы когтями.

Ульвар всем остальным обликам предпочел облик морского змея. Рихард тоже мог бы выбрать иную личину, отличную от человеческой. Зверь на горе обладал чертами нескольких болотных тварей. Противоречивый, безжалостный как породившая его земля, внушающий ужас, источающий холод черной бездны болот, он безмятежно спал, и пока длился его сон, городу внизу ничего не угрожало.

Рихард перевернул несколько страниц назад, перейдя к началу истории о Путнике. На миниатюре Безмолвный герцог был изображен странником, опирающимся на высокий изогнутый посох. Его лицо и тело скрыто под плащом из желтой шерсти. Кисть, сжимающая посох, худа и костлява. Он уводит за собой вереницу детей сквозь скрытую туманом топь. В краю болот легче погибнуть взрослому, чем ребенку. Малыши, заблудившиеся в глухой чаще, возвращались как ни в чем не бывало после многих дней отлучки, а взрослые, в особенности пришлые из других земель, могли сойти с тракта по нужде и сгинуть навсегда. Когда в одном лице ты и добрый пастырь, и отец чудовищ приходится быть гибким.

Он закрыл книгу, плотно стянув обложку застежками, и снял со стеллажа. Она была увесистой словно месячный поросенок. Дана, увлеченная игрой, не заметила, как Рихард. Герцог подождал, пока она закончит мелодию.

— Возвращаемся.

— Моя игра пришлась не по вкусу? — расстроилась девушка.

— Стал бы я тогда дарить тебе подарок? — он протянул ей фолиант. — Обращайся бережно. И дай-ка мне лютню.

— Я не умею читать, — призналась Дана, принимая книгу.

— Это не обязательно. В ней много чудесных картинок созданных великим мастером — мною. — Рихард стал серьезным. — Эта книга дорога мне. Ты должна ее сохранить.

— Разве в этой башне среди других книг она не будет в большей безопасности? — спросила Дана и, глядя на качающего головой герцога, вздохнула. — Я поняла, что это не подарок, но ведь это только книга? В ней нет ничего опасного?

— Даю слово — это только дерево, обитое кожей, пергамент и чернила. Когда уедешь, возьми ее с собой.

— Ах! — девушка обхватила книгу обеими руками, закрывшись ею как щитом. — Рихард, почему ты гонишь меня?

— На закате мне предстоит убить много врагов, — ответил он будничным тоном и сыграл короткую печальную мелодию. — Не знаю, каким именно способом. Может, отсеку головы или утоплю, опутав корнями, — он задумался, — а может, проникну в нутро с туманом, чтобы разорвать легкие изнутри. Не знаю, Дана. Вчера я тоже убивал. Как и день назад. Окраины болот питают багровые ручьи и это не преувеличение, — герцог вздохнул. — Развязка близка.

— Куда же мне податься? — она заметно расстроилась.

— Как и прежде Серые горы будут рады принять беглецов. Чем дальше вы уйдете, тем лучше. Да, ты поедешь не одна. Я отправлю с тобой Марека.

— Он поклялся вызвать на поединок брата и теперь готов вот так легко уехать?! — удивилась Дана.

— Он поедет, потому что такова моя воля. Почему ты не рада? Тебе же по душе общество Марека, хоть он и островитянин. Или это не так? — Дана в ответ только пожала плечами.

Ей не хотелось говорить о том, что она пошла наперекор собственным убеждениям и оставила вражду к молодому островитянину в прошлом. Пережитые тяготы сблизили их.

— Болота не были добры к тебе, а в горах все иначе. Чистый живительный воздух, кристальные родниковые воды. Ни следа топей, гнилостных испарений, неведомых хворей, разъедающих нутро, да и горные волки да барсы сущая безделица по сравнению со здешними тварями.

— Твои земли прекрасны, — возразила девушка и, заметив его недоверие, поспешно добавила. — Я говорю от чистого сердца! Да, прежде я боялась этих мест, а потому была слепа, не видела, что топь может быть чудесной. Да и люди здесь живут добрые. Что будет с ними?

— Пусть выбирают — остаться со мной или уйти. Ульвару они без надобности, он не может их обратить. Это за мной он пойдет хоть на край света, а простых людей не станет преследовать. Но когда мы с Ульваром вцепимся друг в друга, лучше бы никого рядом не было.

— Как же этот поганый змей доберется сюда? Здесь же нет моря!

— Прошел слух, что Беррис захватил Молчащий холм… — видя, что Дана не понимает о чем речь, он терпеливо объяснил. — Это городок знаменит соляной копальней. Когда-то очень давно там было море, которой потом высохло.

— Неужели он отравит болото солью?! — ужаснулась Дана.

— А почему нет? Может попробовать. Поэтому я даю тебе вот это, — он ткнул пальцем в книгу, — и приказываю отправляться в горы.

— Я должна уехать прямо сейчас или у меня еще есть время, чтобы сыграть? — спросила она с надеждой.

— Для музыки всегда найдется время, — он протянул обратно лютню и Дана с облегчением положила фолиант на стойку.

Она многое хотела сказать Рихарду. Не только поблагодарить за кров, советы и заботу, но и расспросить о древних временах, но язык немел, стоило взглянуть на герцога. Прежде она не говорила откровенно, потому что боялась этого сурового, властного человека, а теперь от того, что знала, что он не человек вовсе.

Случившееся в Холодной крепости навсегда изменило ее картину мира. Дана видела, чем стал король островитян. Рихард, как и Ульвар, скрывает ото всех свой чудовищный облик. Начавшаяся война — это противостояние их двоих, а люди лишь случайные жертвы. Если островной король превратился в морского змея, то во что обратится Рихард? Дадвин говорил о своем господине только хорошее, рассказал о достатке, в котором живут люди под его началом, даже показал Тихую обитель, где заботятся о сиротах. Вот только старый слуга, как и прочие, был уроженцем болот, а все они связаны с герцогом и как один обожают его. Дана не сомневалась в его искренности, но не думала, что старик был способен заметить что-либо дурное в своем господине.

— Отчего же ты не играешь? — Рихард мягко коснулся плеча застывшей над лютней девушки. — Что тебя гложет?

— Тебе действительно интересно? — расхрабрилась Дана.

— Твой вопрос не нов. — Рихард улыбнулся, словно знал, о чем она думает. — И я по-прежнему отвечу, как и сотни раз до этого — да. — Он встал позади нее, положив руки на плечи. — Хоть меня и спрашивают одно и тоже, я всегда буду отвечать. Люди — непостижимые существа, — прошептал герцог, наклоняясь к ее уху. — Будь это не так, я бы поглотил вас как Ульвар, но вы ценны именно тем, что задавая один и тот же вопрос, делаете это всякий раз немного иначе. Ты по-прежнему хочешь, чтобы я насадил голову Ульвара на кол и выставил у ворот?

— Ты дал обещание, что мой отец будет отомщен.

— Я не отказываюсь от него, но может статься, — он вздохнул, — что цена окажется высока.

— Не имеет значение, как это случится. То есть не обязательно, чтобы это был именно кол…

— Очень великодушно, — он не скрывал насмешки.

— А ты, — она рискнула высказать давно мучивший ее вопрос, — сможешь это сделать? Ведь я просила тебя, когда думала, что Ульвар человек.

— Чудесно! — обрадовался Рихард. — Ты сомневаешься в моих силах!

— Нет! Я и не думала ничего подобного! — поспешила оправдаться Дана, нервно косясь на его руку в опасной близости от своей шеи.

— Люди болот слишком веруют в могущество Безмолвного герцога. Для них я божество без права на ошибку, а ведь я могу ошибиться и проиграть.