Попаданка. Колхоз - дело добровольное (СИ) - Цветкова Алёна. Страница 20

К Глае я как шпион пробиралась. Чтобы не увидел никто. Спрошу у нее только про перину, а потом тихонько домой вернусь. Так же, огородами. А то обидно как-то, я бы, например, забеспокоилась, если бы Салина с утра из дома не вышла. Или если бы Рыску возле коров утром не увидела. А подружкам моим все равно значит, раз они за столько времени так и не удосужились проверить, что со мной случилось.

— Привет, Малла, — Глая мне обрадовалась. Единственная за весь день. Она кормила в своем типовом дворе кур, которые бегали под ногами и стучали клювами по деревянному корытцу, подбирая цветки синей каши, — а ты чего так рано-то? Случилось что?

— Ничего не случилось, — обиделась я. Ну а что? Разве я могу прийти в гости только когда что-то произошло. — И не рано уже вовсе… солнце почти в зените, — махнула я рукой в небо. Приврала, конечно, для красного словца. Солнце совсем не в зените было… и, вообще, даже совсем недавно рассвет был… Не знаю, почему мне так показалось, пока дома лежала. Наверное, от обиды.

— Глая, скажи, а почему здесь тюфяки травой набивают, а не пером куриным?

— Не только травой, — пожала она плечами, — и пером набивают. И шерстью овечьей. Только дорого это. И шерстью дорого. А уж пером так, вообще… такая перина, наверное, только у его величества, да самых приближенных имеется..

— А почему? — удивилась я. Ну, мне всегда казалось, что перо дешевый материал.

— Ты представляешь, сколько кур надо на перину, — рассмеялась Глая, — это сколько же лет собирать надо. Всех наших кур даже на одну подушку не хватит. Так что дорогое это удовольствие.

— Все равно не понимаю, — я даже головой потрясла на всякий случай. Вдруг там извилина какая на место встанет, — пера, конечно, много надо, но ведь и кур можно не двадцать завести, а двести.

— Малла, — Глая расхохоталась до слез, — а ты хоть знаешь, как кур разводят?

— Из яиц? — я немного растерялась. Все же другой мир… вдруг у них куры живородящие. А яйца так, побочный эффект…

— Из яиц, — кивнула подруга, а я выдохнула. А то уже с опаской начала поглядывать на живородящих монстров, которые вокруг нас крутились, — но чтобы яйцо стало курицей, надо чтобы другая курица высидела цыпленка. И три недели ей нужно на гнезде провести, не вставая. А они не любят на одном месте сидеть, так и норовят сбежать. Поэтому и выводят мало очень…

— Значит надо инкубатор строить! — заорала я, но изо рта снова зазвучало, — я Малла Вильдо из Хадоа! Кошмар меня подери!

Это что за издевательство?! Почему я про колхоз, про ферму для коров и про сыры могу говорить, а про инкубатор нет?! Что за пакость!

— Малла, — а вот Глая уже вцепилась в меня, мгновенно почуяв, что я что-то знаю, — что?! Что ты хотела сказать?! Малла! Пожалуйста!

— Подожди-ка…

Какая-то мысль мелькнула в моей голове. Не зря говорят, догадка озарила. Вот и я словно искорку увидела, которая вспыхнула и пропала, снова оставляя меня во тьме. Надо подумать. Еще раз. О чем я думала? О том, что про колхоз, про ферму, про сыры могу говорить, а про инкубатор, про трактор, да, пыталась, про другой мир — нет…

А в чем их разница?

— Глая, — начала я медленно, — вот смотри, яйца лежат под курицей в определенных условиях: тепло, влажность, может быть еще что-то. Ты это лучше знаешь. А если мы положим яйца в ящик и создадим в нем такие же условия, как под курицей?

Ух, ты! У меня получилось! Я, кажется, поняла принцип! Главное не говорить ни о чем, что невозможно сделать здесь и сейчас в этом мире.

— Малла, — Глая ответила мне шепотом, — у вас так делают? — Я кивнула. — И цыплята выводятся? — Еще кивок. — Кошмар меня подери! Малла! Это же здорово! А как это сделать?

— Не знаю, — засмеялась я, — а что знаю, я тебе уже рассказала.

Ящик мы с Глаей нашли у господина Гририха. Положили туда травы из тюфяка, два десятка яиц на пробу и в одеяло войлочное укутали. И стали думать как в печи температуру поддерживать, чтоб цыплята наши в яйцах не сварились и не замерзли.

Так, бегающих из угла в угол с ящиком с яйцами, нас и нашли подруги. А я даже забыла высказать им претензии, потому что вопрос как греть будущих цыплят, стал важнее. Наконец-то, благодаря Дару Глаи, решение пришло — нужно просто постоянно топить печку, помаленьку, чуть ли не по щепочке, поддерживая температуру, а для влажности, прямо в коробку поставить кружку воды, накрытую деревянным кружочком. Надо больше, приоткрыл, надо меньше, прикрыл. А еще каждый час нужно было поворачивать и ящик, и яйца, чтобы они грелись равномерно со всех сторон.

И если с влажностью было проще, один раз выставил, и потом можно не трогать долго, то переворачивание яиц и особенно топка печки крошечными порциями, но регулярно и часто, требовали постоянного присутствия. И мы установили дежурство, чтобы бы контролировать наш инкубатор круглосуточно.

В общем, следующие три недели мы жили у Глаи. Вся наша банда: я, Салина и Рыска.

Всю остальную работу тоже никто не отменял, поэтому как-то не до обид было. Моя недоделанная выкройка сарафана так и осталась лежать на полу в пустой комнате.

Ох, и тяжелая это работа, скажу я вам работать курицей-наседкой.

Первый месяц нашей колхозной жизни пролетел как один миг. И мы собрались подвести итоги.

Как не похоже было это итоговое собрание на то самое первое. Мы крепко сдружились, мы знали друг друга как самых родных и близких людей, мы смогли стать командой. И сейчас сидели в кабинете господина Гририха, пододвинув лавки ближе к столу.

— Итак, бабоньки, — начал наш председатель, — первым делом хочу сообщить две радостные новости. Первая, все члены колхоза, которые внесли вклад своим трудом отработали долг и теперь являются полноценными колхозниками. И вторая, — не дал он нам завизжать от восторга и кинуться в объятия друг друга с поздравлениями, — за месяц мы с вами продали сыра на двести двадцать два грота.

Вот тут мы уже не сдерживались. Вдовы, жившие на три-пять грот в месяц, просто взвыли от озвученной суммы. Это была просто немыслимые деньги.

Когда закончилось всеобщее ликование, а мы все наобнимались и даже наплакались, господин Гририх, который терпеливо ждал, когда все успокоятся, продолжил:

— Итак, бабоньки. Нам нужно решить, что делать дальше. Если мы отложим эти деньги, то уже можно нанимать бригаду строить ферму и сыроварню. Если мы решим выплатить каждой то, что вы заработали, то строителей можно будет приглашать на коровник. А если мы направим все эти деньги на покупку коров, то через месяц мы сможем заработать примерно шестьсот грот…

Вот тут все онемели. Столько деньжищ даже я не могла себе представить. Хотя сто грот в руках держала.

— А мы сможем продать столько сыра, — я первая пришла в себя, потому что для меня это пока еще были просто цифры.

— Сможем, — прошептала Салина, — это примерно по сорок килограмм сыра в день… да… сможем… даже больше сможем… только, — она обвела нас всех взглядом, — мы столько не вытянем. Нам рук не хватает…

— Еще три вдовы хотят вступить в колхоз, — господин Гририх довольно улыбался, — а когда они увидят наше будущее стадо… Думаю, от желающих не будет отбоя…

— А потом еще овощи, — вмешалась я, свято верившая в успех картошки, капусты и огурцов с помидорами, — через пару недель дойдет первый урожай репы, кабачков и капуста ранней. Их заготавливать на зиму нельзя, но капусту можно мариновать, добавлять в супы и есть сырой. Как и репу с кабачками. Салина, мне нужны бочонки.

— Малла, — подруга стала серьезной. После фиаско с зеленью у местных появились сомнения в травах из Хадоа, — пару бочонков мы тебе выделим, но, знаешь, если то, что ты положишь в них не будет интересно купцам… — она замолчала, но всем стало ясно, что в таком случае мой огород так и останется только на моем участке для моего личного удовольствия.

— Хорошо, — согласилась я, — а еще у нас скоро будут цыплята. А если получится их выводить без курицы, то очень много цыплят.

— Да кому они нужны, — одна из женщин-овощеводов махнула рукой. В последнее время их энтузиазм спал, и хотя работали они старательно, но как-то без огонька. А вот Рыскины животноводы чувствовали себя героями, — куда нам столько яиц-то?