Античная наркомафия-8 (СИ) - Безбашенный Аноним "Безбашенный". Страница 90

– Больше, чем сейчас, я смеялся только тогда, когда мы с ребятами этот их план обсуждали, – признался Кайсар, – И обиднее всего было то, что они действовать будут, а я – в клетке этой дурацкой сидеть. И ни в своём плане не поучаствую, который был бы для меня приятнее, ни даже в ихнем, который, если от моей заинтересованности отрешиться, то даже и веселее, и интереснее.

– Ты даже и от заинтересованности своей отрешиться способен? – съязвила его супружница, – И трёх месяцев ещё не женаты, а ты – уже? Боги, за кого я замуж вышла!

– Вот именно этим, женщина, мы и отличаемся от вас. Ну, кроме того, о чём ты подумала, и пусть тебе будет за это стыдно, – он легонько щёлкнул её по носу, – Накладки возможные обсуждали, замены на случай, если кто-то вдруг не сможет. Караул от наших, хвала богам, сменялся раньше.

– Ваших бы и не назначил никто в наряд в праздник Астарты, – хмыкнул я, – Ну, если только персонально кого из провинившихся, как и с солдатами в таких случаях.

– Нам-то, досточтимый, никто об этом не доложил, так что были у нас опасения, – пояснил Мато, – Ну, в том, что царёныша и Волния отпустят, сомнений не было, а вот по поводу остальных ручаться было нельзя. Поэтому намечали и возможные замены. Лучше же так, чем палево с самоходом. Меня, если что, можно было кем-то заменить, кого-то из парней почтенного Хула тоже. На крайняк пару человек можно было и девками заменить, лишь бы из класса все были. Вызывались наши и из ускоренного потока, но тут же нужны были те, кого Фильтата хорошо знает, чтобы не пугалась смены плана.

– Самый гнилой вариант получался, если из парней дяди Хренио не отпустят ни одного, и этого мы больше всего боялись, – добавил мой наследник, – Кого тогда посылать к нему с уверенностью, что и пропустят сразу, и он примет, и охотнее выслушает? Вот это был самый слабый момент, и самое интересное, что выход на такой случай Каллироя нам подсказала. И вообще в случае нехватки людей, и по ключевым участникам, если что, то в школу нагрянуть и школоту в помощь припахать. Артар же в седьмом классе, и что он, в помощи бы нам отказал? А дядя Хренио что, не принял и не выслушал бы родного сына?

– Я аж удивился, когда именно она и посоветовала дельный вариант, – признал Кайсар, – От кого угодно ожидал, но уж точно не от неё.

– Выходит, если бы дело пошло по этому плану, и её совет пригодился бы, то я ей должна была бы быть благодарной? – ахнула финикиянка.

– Да, и прежде всех, даже меня – именно ты. Она мне так и сказала, что мне она помогать не стала бы – за то, что я и такой, и сякой, и эдакий, как и всё мои предки в трёх последних поколениях, но это я такой, и нет мне прощения, а тебя-то всё равно выручать надо из этой ямы с вонючей и тягучей субстанцией...

– Вот этот ваш план был, кстати, хоть и тоже не идеал, но в целом уже дельный, – заценил я, – Ведь можете же и головой думать, когда захотите? Ну так и зачем вам тогда было ещё какие-то диверсии идиотские придумывать с нападением на охрану губы?

– Да мы это и сами под конец сообразили, папа, – ухмыльнулся Волний, – Даже не потому, что не сдюжили бы, нам ведь мужики готовы были поддаться, а просто глупо это. Это же был бы такой залёт, что никто бы нас от него потом не отмазал.

– Ну, отмазали бы. Но после этого и повоспитывали бы вас так, что никому из вас мало не показалось бы. Молодцы хоть, что одумались вовремя.

– Да мы ведь ещё и в караул как раз заступали и радовались уже тому, что хоть не в праздник, и после наряда в увалах обычно не отказывают. Так и вышло. Оттащили мы службу, сменились, построил нас Кербер, мы ждём зачитывания его списка на увал, и тут вдруг Слепень приводит с губы Кайсара, а Кербер объявляет, что пять суток от префекта лагеря истекли, а свои он откладывает и даёт ему перерыв в отсидке. Зачитывает список на увал, и Кайсар в нём под первым номером. Ну и мы, конечно, тоже все...

– Только они-то после караула, а я же – после губы! И зарос, и обовшел, и грязи на полпальца – говнюк говнюком! Тут и в бане-то перед оливковым мылом песком сперва отскрестись надо, да и стираться – не так, как им! – пожаловался Кайсар на тяжкую долю губаря, – Ну, помогли, конечно, но всё равно провозился до самого вечера.

– А я, значит, жду себе спокойно дня праздника и мысленно репетирую, как мы с Кайсаром по нашему с ним плану действуем, – продолжила Фильтата, – Ну, волновалась, конечно, и немного побаивалась. Знала давно уж, что от этого не умирают, и все через это проходят, и некоторым даже в первый раз нравится, но всё равно же страшновато, сами же всё понимаете! – мы рассмеялись, – Но чтобы все наши планы вот на таком волоске висели – хвала Астарте, что даже и не подозревала! С ума сошла бы, наверное, если бы знала!

– Ну так поэтому тебя всем этим и не тревожили, – напомнил ей супружник.

– Ну, и не на волоске, как я понимаю, – добавил я, – И знали о ваших проблемах прекрасно, с вашим-то палевом постоянным, и подстраховали бы вас, если что. Просто не натягивали вожжи без нужды, чтобы дать ребятам и самостоятельность проявить. И через нервы, конечно, но как ещё-то реальной жизни вас учить, когда все проблемы вам самим решать придётся, и нас рядом не будет?

– Спасибо за науку! – съязвила финикиянка, – Ну и вот, наступает это последнее утро, в которое я просыпаюсь ещё девочкой, за завтраком Гискон этот уже у нас, несёт тут мне свою ахинею о планах нашей счастливой семейной жизни, а меня только усвоенные с детства понятия о приличиях удерживают от того, чтобы рассказать и пальцем показать, куда он себе эти свои планы засунуть может и на какую глубину. Я ведь и на неделе уже родителей подготавливала к тому, чтобы с ума от моего фортеля не сошли. И намекала им так, что прозрачнее уже просто некуда, что не в восторге я от него и совсем иначе счастье своё себе представляю, пару раз даже какое-то подобие истерики изобразила – не знаю уж, насколько натурально это вышло, но как научили в своё время на всякий случай знакомые "гречанки", так и изобразила. Да и знали же они, конечно, о Кайсаре. И наслышаны были, и видели, и справки о нём, естественно, тоже навели.

– А что они, кстати, против него имели? – поинтересовался я.

– Ну неправильный я для них, неправильный, – отозвался тот.

– Да собственно, как к человеку-то претензий к нему не было никаких. Отец мне сам так и сказал, что парень он нормальный, порядочный, нищебродом не будет, друзья у него достойные, с такими и в неудачниках не закиснет. То, что не из наших фиников – это значение для него имело, но тоже не решающее. Он так сказал – за другого кого из наших ребят он бы меня отдал, за некоторых с большим удовольствием отдал бы – ну, я пальцем тыкать и называть их при сидящем рядом муже не буду, но вы же и сами всё понимаете – в общем, и не выбрал бы он для меня, говорит, этого Гискона, если бы мой собственный выбор был достойным, но не за бывшего же раба! Ну, знаете же все эти заклинания – ой, да где же это такое видано, да что же соседи скажут, да что же люди подумают, да мы же семья приличная, да ты же и девочка порядочная, и красавица, и лучшей партии достойна, и вообще, да кто же тебя такую замуж возьмёт! Ну, это-то, конечно, уже не отец сказал, а мама, когда я оплеуху этому Гискону отвесила и первую истерику закатила, – пояснила она, дав нам отсмеяться, – Не муж ещё, чтобы лапать, и какие ко мне претензии, если уж я порядочной девочкой считаюсь? Ещё недоволен! Радовался бы лучше, что я рогатку свою не достала и не устроила на него охоту по всему дому!

– А может, следовало бы? – прикололся Мато, – Тогда точно отстал бы от тебя.

– Может и следовало бы, и мысль была, да только и позорить родителей на весь старый город не хотелось. И их же понимала. По их-то понятием не худшего жениха они мне навязывали, а лучшего, какого только найти могли. Соседская-то девка в восторге от него была – надеюсь, сладится у них. Так-то парень неплохой, и замашки эти обезьяньи – скорее пыжился, чем натура, и учился бы с нами – возможно, вышел бы толк. Но для меня после нашей-то школы – пенёк пеньком. В общем, трубу на него напялила, а эту выходку с рогаткой на самый крайний только случай решила приберечь, если даже после нашего с Кайсаром фортеля вдруг от меня не отступится. Вряд ли, конечно, такое оскорбление кто же проглотит, но ведь попадаются же иногда и такие упрямцы. Жаль, не послушала тогда наших ребят и девок и не устроила отцу бунт, когда он в лагерь мне поступать запретил. Ведь хотела же! Знаю, что очень тяжело, но мне кажется, справилась бы.