Не умирай раньше меня (СИ) - Домосканова Ольга Геннадьевна. Страница 10
Утро облегчения не принесло. У меня ныл весь плечевой пояс, и даже чтобы кружку держать в руке приходилось прикладывать определенные усилия. Каждое движение причиняло боль и дискомфорт. Отец, увидев меня в таком состоянии, сначала разволновался не на шутку, но узнав его причину, развеселился и стал подначивать. Я глубоко на него за это обиделась и закрылась в комнате.
К обеду меня пришла навестить Гидра, но ничего в поддержку раненым сказать не смогла. Весь ее вид выражал только одно — я тебя предупреждала.
— Как сходили? — спросила я, привставая. Тут же напомнили о себе мышцы живота.
Подруга пожала плечами.
— Неплохо. Но с тобой было бы лучше.
Мне было стыдно перед Гидрой, но собственный организм грозил самоуничтожиться, если бы мы с ним вчера отправились гулять.
— Детка, ну ты же знаешь, как я хотела пойти.
Она знала. И тем не менее заметила:
— Ты понимаешь, что он лишил тебя нормальной студенческой жизни на полгода? Это ведь будет продолжаться до конца учебного года, Ли!
Еще как я понимала, но надежда умирает последней.
— Я ставлю на то, что за несколько занятий я привыкну и вернусь в гулящий строй, — я ободряюще улыбнулась.
— Охотно в это верю, — проворчала Гидра. — Кстати, твое отсутствие не осталось незамеченным.
Я закатила глаза и усмехнулась.
— Неужто Леон соскучился по моей персоне?
— Нет, — серьезно произнесла подруга. — Про тебя спрашивал Ривара.
— Да ну? — с сомнением уточнила я. — И что его святейшеству было нужно от нас, смертных?
— Не сказал. Он как бы невзначай поинтересовался, почему это я одна, хотя со мной из девчонок была еще Алиса. А перед этим Варлан мне сказал, что он долго кого-то высматривал в толпе. Мы как всегда заняли восьмой столик, и только тогда он подошел и спросил.
Я задумалась. В принципе, для чего мог меня разыскивать Даниэль? Узнал о соглашении с Агелларом и хочет наговорить мне за это гадостей? Друзья ПРОшники пожаловались? Вряд ли все это он мог узнать так быстро. Но что тогда? Интрига разбередили старые раны, и настойчиво заныло в груди. Эта боль никак не была связана с физическими упражнениями, наоборот, я даже на какой-то момент пожалела, что не пошла.
— Ли, я сейчас почти подумала о том, что ради этого смазливого подонка ты бы пошла, — с грозными нотками в голосе произнесла Гидра. — Забыла, как плакала из-за него?
Забудешь тут, особенно когда всё так настойчиво напоминают.
Я промолчала, игнорируя выпад подруги, но она уже сделала свои выводы.
— И зачем я тебе только рассказала.
— Все нормально, — поспешила успокоить я, но сама прекрасно понимала — нет, меня по-прежнему цепляет и сам Ривара, и его выходки.
— Расскажи хоть, чем тебя мучил рейн Зло? — переключилась на другую тему Гидра, а я помрачнела.
— Заставил отжиматься несколько сотен раз, но не как девочка, — передразнила я, — а как боец невидимого агелларовского фронта.
— Это как? — изумилась подруга.
— Приходи, покажу, — съязвила я в ответ. — Два часа с небольшими перерывами он дрессировал во мне правильную постановку рук, плавное опускание тела и размеренной дыхание.
— И как это связано с его дисциплиной? — брови Гидры поползли вверх.
— Чтоб я знала, — раздраженно ответила я. — Агеллар большой, ему видней. На мой взгляд, ему просто всё равно как надо мной издеваться.
— Может, он больше не будет? — наивно предположила Гидра и сама посмеялась над абсурдностью предположения.
— Он точно не будет меньше.
Мы помолчали. Подруга словно что-то перебирала в голове, после чего поменялась в лице и воскликнула:
— Кстати! Ты поешь на студвесне или с нами ставишь сценку?
У меня от такого заявления глаза на лоб полезли.
— Кто это так решил?
Гидра хитро улыбнулась.
— Мы с Варланом.
Я смерила ее гневным взглядом.
— Кое-что меня в этой ситуации напрягает, — протянула я, прищуренными глазами намекая Гидре, что именно.
— Что, например? — спокойно поинтересовалась она.
— То, что вы меня спросить забыли!
Подруга махнула рукой.
— Мы тебе даже выбор предоставили. Хотя, я заранее знала, что именно ты выберешь.
Да, и вряд ли это будет сомнительное участие в юмористической зарисовке. Уж лучше я выйду одна и спою.
Мыслительный процесс отразился на моем лице, что заставило Гидру довольно запищать. И по тому, как быстро она после этого засобиралась домой, я поняла, что выбить из меня согласие — основная цель ее визита ко мне.
— Ты бессовестная интриганка, — обвинила я ее, но она лишь сдавила меня в объятиях, вызывая мучительный стон.
- От хорошей тренировки еще никто не умирал, — заявила она мне и сбежала, пока я не придумала акт возмездия. Я только закрепилась в мысли, что с такими друзьями и врагов не надо.
После ее ухода ко мне пришел мириться отец. Запахи, которые он принес с кухни, заставили мой желудок недовольно заурчать, но сдаваться без боя я не собиралась.
— Лиана, ты все еще злишься?
Я отвернулась и сложила руки на груди.
— Ну перестань, дочь. Я же как лучше хочу.
— Не заметно.
Отец вздохнул и опустился рядом со мной на кровать.
— Ты просто не понимаешь, от чего я хочу тебя уберечь. Тебе не нужна эта поездка.
Хотела промолчать, но не смогла.
— Пап, я совершеннолетняя. В моей ответственности и самостоятельности ты убедился. Что еще я должна доказать, чтобы ты смирился, понял, что я выросла, и просто позволил мне провести это лето с тобой?
Отец едва сдерживался, чтобы не наговорить резкостей мне в ответ.
— Мы поговорим об этом после моего следующего приезда. Он как раз придется на конец твоего учебного года, я посмотрю на твои результаты, и мы все решим, — звенящим от раздражения голосом произнес отец.
— Почему не сейчас?
— Я завтра уезжаю.
Эти слова прозвучали для меня как гром среди ясного неба.
— Как это? — совершенно растерялась я. — А еще неделя? А поездка к маме?
Ему было больно это говорить, поэтому он опустил глаза и глухо произнес:
— Лиана, мне правда нужно уехать. Я договорюсь, тебя в любое время отвезет Наур.
Еще никогда за много лет отец не пропускал поездки к жене.
— Ты предаешь ее память, — тихо проговорила я, чувствуя, сколько в моем голосе невыплаканных слез.
— Малышка, не говори так, — удивленный моим обвинением, отец вздрогнул.
Уже сказала. Я не могла оправдать отца в своих глазах. Работа работой, но память покойной жены — это святое.
— Уходи. Оставь меня одну.
Отец сопротивляться не стал, ушел, тихо прикрыв за собой дверь. А я еще долго лежала в темноте, вспоминая ее глаза. И не могла вспомнить.
Жаль, что человеческая память настолько несовершенна.
Глава 4. Тайны Зазеркалья
Упрямство рождено ограниченностью нашего ума: мы неохотно верим тому, что выходит за пределы нашего кругозора.
Франсуа де Ларошфуко
Понедельник не принес мне облегчения, даже наоборот — тело словно взбунтовалось против меня и совершенно отказалось подниматься с постели. Пришлось долго уговаривать себя, что Агеллар недостоин нарушения дисциплины и назло ему я должна держать лицо и явиться на занятия бодрой и счастливой. Агеллару, конечно же, нет никакого дела до моего самочувствия и до моего присутствия в целом, но отчего-то эта мысль грела меня больше всего и в итоге послужила волшебным пинком.
До колледжа я доползла в темпе разлагающегося зомби. С отцом с утра не пересекалась, но это даже к лучшему. Отчего-то впервые в жизни мне не хотелось его видеть, и виной тому было не только его вчерашнее упоминание об отъезде. Все как-то стало напрягать меня в наших с ним отношениях. Мне уже хотелось, чтобы мы общались с ним на равных, но отец по-прежнему видел во мне лишь юную несмышленую кроху, и это меня задевало. Ни о каком равенстве не могло быть и речи, когда столько недосказанностей.