Любишь кататься - умей и кувыркаться (СИ) - Мазуркевич Наталья. Страница 66

- Ваше высочество, вы хорошо справились, – отметила предательница Вита. Эта тоже отказалась ползти. Мы переглянулись и поднялись, решая не лишать уборщиков удовольствия помыть полы тряпкой.

- Угу, тут любой бы справился, – «поддакнул» Трейс и получил легкую затрещину от Виты.

- Не у всех есть лось! – наставительно подняла указательный палец кикимора и погрозила своему «вестнику». И снова Альтару: – Благодарим, что присоединились к нашей постановке. Надеюсь, вам нравится сотрудничать с нами.

- Более чем, – усмехнулся маг. – Никогда не думал, что театр может доставлять столько удовольствия.

Вита согласно кивнула, а я смутилась. И Кира как-то порозовела. И даже Джейс отвел глаза. Трейс угрюмо промолчал. Вот мы и выяснили, кто целовался ради кадра, а кого обделили.

Ключ от зала отправилась сдавать Вита, мы же всей компанией отправились к расписанию.

В этот предночный час только редкие адепты посещали академию добровольно. Да и те больше походили на зомби, чем на порядочных лоботрясов, коих принято представлять. Проводив одного из таких несчастных и корпевших над дипломом до самого закрытия библиотеки сочувственными взглядами, мы по привычке глянули, что готовит нам грядущая неделя (для меня это было особенно актуально), и пошли на выход.

- Будет контрольная работа по практическому применению простейших атакующих чар, – шепотом предупредил меня маг, когда мы друг за дружкой выходили из здания академии.

- Я не сдам, – автоматически захныкала я, а после сообразила, кому и что я говорю. Краснота – моя вторая кожа. Может того, переквалифицироваться? Какая я кикимора, а индейка, от слова краснокожая. Коренная жительница Латинской Америки, которая как-то попала в Европу.

Сзади послышался смешок, выражавший все, что мой доблестный преподаватель думал о столь поспешном заявлении своей нерадивой ученицы. Вот всегда так! Я на полном серьезе говорю, что не сдам, а мне не верят! Как будто я не чело… кикимора! Как будто права на ошибку у меня нет. А вот есть! Как раз сейчас, когда жизнь моя не зависит от учебы, право ошибаться у меня и появилось. И что поразительно? Я стала учить лучше! Вот так-то господа хорошие. Из-под палки добра не делают, а вот добровольно…

- Не присоединитесь к нам? – внезапно предложила Вита, под один тяжкий выдох всех нас. Даже волк из солидарности повыл или это он намекал, чтобы ему обувь отдали?

Видя такое единодушие, Альтар закономерно решил согласиться и, как он выразился, вспомнить студенческую жизнь полную приключений и впечатлений.

Я решила слинять от греха подальше, благо отмазка имелась и весьма впечатляющая, за подписью главной целительницы и обещанием ректору вести себя хорошо и с постельки не ходить дальше столовой. Меня провожали скорбными взглядами. Да уж, вечер в компании препода – что может быть лучше?

Этикет, на который спихнули ответственность за безрассудство Виты, все дружно мысленно возлюбили.

Я медленно брела к общежитию, едва-едва переставляя ноги. Шаркать здесь хоть и не было принято повсеместно, но допускалось. Тем более если сил совсем нет, как в моем случае. Все же я себя переоценила, когда решила податься на сцену, не оправившись полностью. Но после боя не принято махать кулаками, а я решила не жаловаться на собственную глупость.

Начинался дождь. Или это туман медленно садился на землю? Я запрокинула голову и поймала холодную каплю переносицей. Все же дождь, а я не могу остаться. Грусть воспоминаний возникла сама собой. Первый раз я гуляла вот так, одна, предоставленная только самой себе, под холодным дождем, в лагере. То было в так называемую последнюю ночь.

Это событие повторялось каждый год – последняя ночь лагеря. Единственное время, когда можно было гулять до самого рассвета. Можно было и нужно было. Все чувствовали скорое расставание, чувствовали отъезд. По комнатам стояли уже собранные сумки, а в шкафу гулял ветер. По корпусам звенели кашки, и можно было напиться чаю на несколько лет вперед, но важен ли был сам чай? Нет, важны были люди. Кого я больше так никогда и не увижу. Капля пробежала по щеке, как будто слезинка.

В ту ночь я гуляла под дождем. Дикий, беспощадный, он трепал деревья, что окружали наш маленький лагерь, целый мир, для поселившихся там на те три недели. Трепал, но не мог согнуть. Он и не испортил веселья – в корпусах тоже было много места, а без вмешательства вожатых мы нашли, чем себя занять.

Я гуляла одна. В корпусе, где горел свет, пили теплых, согревающих чай, смеялись и плакали друг у друга на плече… Я не могла туда пойти. Не чувствовала в себе сил, не видела смысла, не знала, как я смогу пройти мимо и не выдать того, что на сердце.

На улице лил дождь. Я сидела на качелях, и глотала капли холодной воды. Соленые. Они были слишком соленные на вкус.

Я ничего ему не сказала.

Губы сами вытянулись в улыбку. Жалкую, как мне кажется. Как и я в прошлом. Но это все лишь прошлое, и я решила оставить его там. Его тени уйдут вместе с дождем, а дорого домой найдут только теплые воспоминания. Семья, ее я не забуду никогда. Я буду скучать, но смогу улыбаться. А дождь… Теперь мне не нужно гулять одной, опасаясь света.

Я толкнула дверь вперед. Она не поддалась.

- На себя, – подсказал оранжевый, как солнечный апельсин, голос Альтара.

Я потянула на себя, удивляясь, как могла ошибиться – столько раз уже ходила этой дорогой, – и удивленно замерла с поднятой рукой.

- Вы… ты собирался пойти с ними, – напомнила я ему.

- Решил не портить ребятам выходной, – пояснил маг и сам открыл дверь, пропуская меня вперед.

- А сейчас ты идешь в гости к Георгу?

- Нет, – коротко ответили мне. – У меня важная миссия.

- Миссия?

- Проводить тебя до комнаты и проследить, чтобы ты не убежала танцевать с ветром через окно.

- У меня этаж не тот, – напомнила я, припоминая, сколько падать до земли. Выходило весьма болезненно.

- Кто же кикимору поймет, – пожал плечами Альтар и добавил: – Ступенька.

- Я знаю, что здесь… – начала возникать я, но едва не упала именно на этой первой подлой ступеньки, с которой у меня никогда не было проблем. Вот что за день?!

- Суббота, – подсказал маг, как будто мысли прочитал.

Я пригляделась к его слишком честному лицу, где ни глаз не моргнул, ни щека не дрогнула, и выдохнула:

- Нехорошо подглядывать! И ты же обещал, что не станешь!..

- Нет, не обещал, – спокойно выдал этот нехороший человек, а я смутилась. И с какого момента он слушает мой хаос?

- Как увидел гуляющую под дождем, – успокоил меня маг. – Не волнуйся, никто посторонний ничего не услышит.

- Мне достаточно того, что видишь ты! – не выдержала я. – Это возмутительно так поступать!

- Я приношу свои извинения, – послушно выдал мужчина. – Но если ты заболеешь, миледи Коха вновь посетит академию, а у магистра Бродседа больное сердце и редкая борода. Ты хочешь оставить магистра без предмета обожания?

- Это было бы жестоко, – согласилась я, но гнев на милость не сменила. Мы поднимались по лестнице.

Комната замаячила на горизонте раньше, чем я успела придумать, почему не хочу приглашать своего кавалера… я замялась… спутника в комнату. Отмазки одна другой бредовее возникали в моей голове, и я уже готова была высказать лидера своих дум, когда совершенно неожиданно для себя спросила:

- А у тебя есть горячий шоколад?

Повисла минутная тишина, во время которой я пыталась сообразить, растут ли здесь какао-бобы, а Альтар выпал из реальности, видимо, проверяя запасы на своей кухне.

- Есть. Но приготовить его здесь мы не сможем.

- На улице дождь, – напомнила я, разочарованно вздыхая. В горле першило, предвосхищая утренний ужас.

- Ты забыла, где имеешь честь обучаться.

- Разве? Мне не дают забыть, – укорила я собеседника. Не слишком приятно слышать, что ты не молодец, а рассеянная клуша, пусть все и так красиво сказано.

- Я не хотел обидеть. Прости.

- Ничего, это просто я сегодня… – я попыталась подобрать определение, но оно или не подходило, или мне не нравилось. Так ничего и не выбрав, я принялась многозначительно отмалчиваться на пороге собственной комнаты. Пустой комнаты. В субботу вечером. Стоя с мужчиной. Сплетники, ау, вы где?