Костяной Скульптор. Часть 3 (СИ) - Розин Юрий. Страница 22

Но атака на этом не закончилась. Секунду спустя в Ганлина снизу прилетело могучее заклинание водоворота, с учетом среды выросшее в мощи минимум вдвое. И пусть серьезно навредить водной нежити заклинание Лиората было не способно, закрутить ее в водовороте, заставив потерять координацию движений вполне могло.

Как-то так очень неудачно получилось, что появившийся водоворот не вынес Ганлина прямо под стрелы охотницы, а по широкой дуге отправил прямиком за ближайший сталагмит, туда, где можно было хотя бы временно спрятаться от дальнобойных атак. Однако скрыться из зоны обстрела Ганлину не дали.

Словно выпущенный из пушки снаряд, используя молот в качестве импровизированного волнореза, паладин святой церкви врезался ему прямо в бок. Лишь изогнутое невозможным для человека образом тело, благодаря чему удар прошел по скользящей траектории и прослойка из универсальной энергии Усиления спасли змеевидную нежить от участи быть разорванной пополам. Однако даже так, одна из лап твари повисла бесполезной плетью, сильно нарушая координацию движений.

И в следующую секунду длинное гибкое тело уже обвило чернильно-черный доспех, выделяющийся в окружающем сиянии словно клякса на листе чистой бумаги, в третий раз бежать от боя с Игором Ганлин не собирался. Может его тело и не было достаточно сильным для противостояния Воину, но накопленный объем энергии, который можно было без остатка пустить на Усиление, мог сравнять шансы.

В черную поверхность доспеха, защищенную не только собственной магией паладина, но и многочисленными зачарованиями, вгрызлись созданные из алого тумана буры, вращающиеся на бешенной скорости и одним своим существованием разрушающие любые заклинания обычных магических школ. Игор, совершенно не ожидавший такого поворота событий, а вместе с ним и начавшие скрестись где-то в груди кошки, сразу же почувствовал, как поддается, проминается и деформируется под чарами нежити его неуничтожимый доспех.

Тело паладина святой церкви, ощутившего реальную угрозу собственной жизни, испустило в окружающее пространство волну святой энергии. Настоящей, не сгенерированной амулетами, а потому в разы более агрессивной и губительной для нежити. Однако кроваво-красный туман, покрывший тело Ганлина, поддаваться просто так не собирался. Он стал тоньше, прозрачнее, даже несмотря на то что в него постоянно закачивались все новые и новые объемы энергии, но полностью не исчез, а маленькие буравчики из концентрированного тумана Усиления и вовсе практически не пострадали.

Вот только завершить свое дело Ганлину не дали. Осознав опасность твари, по душу которой они пришли, охотница и Диртас пришли к молчаливому согласию и решили для начала вывести нежить из строя, а потом уже разбираться, кто и на что претендует. И тот факт, что змееподобная тварь обмоталась вокруг служителя святой церкви, ни для кого из них не было достаточно серьезным препятствием. Охотница работала на Хижину и из-за одного-единственного паладина церковники никогда не будут возмущаться, Диртасу же было все равно просто потому что если бы его поймала святая братия, смертная казнь ему была бы обеспечена вне зависимости от исхода сегодняшнего боя. Так что и нежить, и обмотанного ей паладина парочка атаковала безо всякой предосторожности.

На этот раз одного только кроваво-красного тумана было явно недостаточно. Сразу за парой стрел и еще более мощным чем раньше полумесяцем болотного цвета энергии, словно этого было мало, последовала непосредственная атака Диртаса, с молчаливого согласия охотницы ставшего в их тандеме бойцом ближней дистанции.

И если взрывы стрел и дальнобойную атаку клинка Ганлин еще смог более-менее выдержать, то вот прямой удар волнистым мечом-бастардом уже находился в совершенно иной категории опасности. Тем более что большая часть алого тумана Усиления была уничтожена последовательными атаками трех Воинов.

Однако покорно принимать на себя очевидно невероятную по силе атаку Ганлин не собирался. И терзающая душу Зависть ко всем окружающим, их силе, магии и жизни в критической ситуации типа этой не могла помешать ему мыслить четко и принимать взвешенные решения. Происходи этот бой на суше и даже будь он в своем старом, приспособленном для боев теле, справиться с тремя Воинами было бы невозможным подвигом. Однако здесь, в водной среде, где человек вынужден экономить силы и кислород, где он, облаченный в доспех, неуклюж и неповоротлив, у Ганлина с его специально созданным для таких условий телом было очевидное преимущество.

И в первую очередь оно заключалось в маневренности. Единым слитным движением оставшихся целыми лап он развернул себя и все еще удерживаемое тело паладина так, что удар бастарда пришелся на грудную пластину Игора, срезав лишь тонкий слой мертвой плоти, пробив в чернильно-черном металле брешь и, вот удача, накрепко застряв в нем. Не собираясь дожидаться момента, когда эти двое разлепятся, Ганлин соскользнул со своего пленника и бросился вниз, туда, откуда за происходящим с удивленными лицами наблюдали Норт и сыновья.

Три взрывных стрелы он удачно избежал, еще две успешно заблокировал туман Усиления, а потом это уже было не важно. Ганлин наконец снова встретил своего единственного союзника. Ну, не совсем единственного, но единственный человек, которого можно было считать его сторонником, сейчас был беспомощен.

Веск держал Толью, несмотря на то что девушка за последний год показала большой прогресс, в силе с ним она пока что тягаться не могла и сейчас, как бы не пыталась вырваться, все попытки были обречены на провал. В конце концов девушка затихла и охотник чуть ослабил хватку, понадеявшись на ее благоразумие. Им нужно было оказаться отсюда как можно дальше, чтобы в случае опасности успеть убить себя и вернуться на алтарь возрождения, не попав в руки явно не слишком дружелюбно настроенного Диртаса.

Тот, между тем, только справился с собственным оружием, рассоединенный с доспехом паладином посредством могучего удара в солнечное сплетение от последнего. Игору, естественно, мягко говоря не понравилось, что его попытались проткнуть мечом, а потому, прежде чем вступить в создавшийся альянс против нежити, он в полной мере показал Диртасу все, что он думает о происходящем.

Стапятидесятилетний Воин явно не был в восторге от пары трещин в ребрах и сбитого напрочь дыхания, но сейчас точно было не время для долгих разборок, тем более что у него уже начинал подходить к концу воздух. Даже Воинам, способным с легкостью задерживать дыхание на полчаса или даже больше, в условиях такого активного боя долго держаться было сложно. А потому и эту перепалку Диртас решил отложить на потом. Сейчас нужно было разобраться с нежитью, которая явно обладала вполне ясным рассудком и потому вполне могла попытаться сбежать.

Наверное Ганлин и правда сбежал бы, вот только все сильнее и сильнее бурлящая внутри Зависть не давала ему этого сделать. Слишком заманчивыми были испускаемые людьми ауры. Но если убежать было для него невозможно, то вот перегруппироваться, объединившись с Лиоратом, было куда проще.

И тот факт, что вместе с демиличем сюда приплыли Норт и двое его сыновей его нисколько не смущал. Скорее наоборот, тремя источниками соблазна обещало стать меньше, к тому же подчиненные Храма Костей не должны были узнать о том что Лиорат помогает нежити. Что могли сделать против водной твари Солдаты, ни разу до сих пор не сражавшиеся в таких условиях и не обладающие никакой магией? Ответить можно легко и быстро: ничего. Никат и Немт погибли за считанные секунды, с разорванным горлом человеку жить невозможно, Норт, как более опытный и более сильный, продержался чуть дольше. Даже его рана была не смертельной, однако и он, оставляя за собой кровавый шлейф из разодранного бока, уже через несколько секунд начал погружаться на дно, потеряв сознание.

А затем бой возобновился, превратившись, однако, из напряженного противостояния в какой-то филиал театра абсурда. Лиорат, словно заправский объездчик мустангов, уцепился в загривок змееподобного монстра и в таком тандеме они устремились обратно вверх. Трое Воинов против явно не достигшей еще порога этой стадии твари и едва ли находящегося на стадии Солдата мага. Казалось бы, исход очевиден, однако недооценивать возможности демилича, пусть и растерявшего львиную долю своей силы не стоило.