Костяной Скульптор. Часть 3 (СИ) - Розин Юрий. Страница 55

Между тем вторая половинка этого тандема тоже не сидит сложа руки. В прямом смысле. Илланион, долго молчавший, вдруг воздевает ладони к скрытому за километрами камня небу и я чувствую, словно мне на плечи рушится гора. Заклинание, то ли усиливающее гравитацию, то ли имитирующее такое усиление, не суть. Земля в радиусе нескольких метров заметно проседает, утрамбовывается, превращаясь в самый настоящий ринг.

На Брута магия также явно действует, он пошатывается и принимает более низкую стойку, однако у него есть идеальная защита — невероятная физическая мощь. Для меня же, всегда старавшегося поддерживать баланс, это настоящее проклятье, любое движение дается с троекратным трудом, больше никаких прыжков и кульбитов, я прикован к земле и это, по идее, должно стать моим концом?

Черта с два! Я еще станцую.

Усиление срывает последние ограничения и красный туман уже начинает истекать от меня совершенно бесконтрольно, больше не как часть способности, а лишь как последствие чрезмерной концентрации энергии. Сейчас алым горят не только мои глаза, сквозь плоть и кожу проступает полыхающая кроваво-красным перевернутая пентаграмма на моем лбу и это, судя по испугу на лице Брута, выглядит крайне зловеще. Что же, тем лучше. То ли еще будет, ведь такая плотность используемой энергии слишком велика даже для этого тела и довольно скоро оно начнет просто сгорать, словно в самом настоящем огне. Доспехи в некоторых местах уже начали дымиться. Если я не закончу все быстро, то даже мой скелет обуглится и в конце концов превратится в прах.

Но плевать, ведь это так весело!

От следующего рывка позади меня в воздух подлетают ошметки того, что только что было камнем, а в шлейфе алого тумана остаются кусочки кожи, как моей собственной, так и отвалившейся от брони. Брут пытается перехватить, но сейчас, даже под подавлением магии, его скорость по сравнению с моей просто черепашья. К тому же его со всех сторон продолжают бомбардировать черные стрелы, и с каждым разом в его реве все меньше ярости и больше досады и боли. И на этот раз мой удар тоже не пройдет для него без последствий. Одно из самых слабых мест в человеческом теле — обратная сторона колена. Во время удара я почувствовал, как скрипит мое оружие, ужа начавшее краснеть в районе рукояти. Даже созданная из магической стали булава не выдерживает полыхающей во мне силы. Брут не выдерживает также.

Нога великана подгибается и он, на этот раз издав самый настоящий жалобный вой, падает на одно колено, едва не роняя свою драгоценную ношу. Я не вижу со спины, но по голосу могу слышать, что Брут на грани того, чтобы расплакаться от боли. Отлично. Не то, чтобы здоровяк мне чем-то насолил, он-то как раз был вполне дружелюбным, пока его хозяин не приказал: “К ноге!” Но жалеть врага во время боя — последнее дело.

Накаркал. Илланион, чье лицо уже давно потеряло последние капли элегантности и превратилось в перекошенную злобную маску, вдруг начинает истерично хохотать, словно окончательно потерял рассудок, а потом срывается на оглушительный и мерзкий визг.

— ПРИКОНЧИ ИХ ВСЕХ! — Брут вздрагивает, словно от удара плетью, но, похоже, ослушаться приказа хозяина выше его сил.

А в следующее мгновение происходит то, чего я не только никогда не видел, но и не мог представить. Брут, поднявшись с земли, вдруг начинает расти. И так похожая больше на медведя, чем на человека фигура прямо на глазах меняется, и не только в размерах, но и в пропорциях. Руки удлиняются, доставая до колен, спина сгибается вперед, кожа покрывается шерстью. И через десяток секунд Илланион восседает на плече не человека, а чего-то лишь отдаленно на него похожего. И рев, вырывающийся из пасти, полной острых клыков, в котором напрочь отсутствует хоть что-то человеческое, только подтверждает эту теорию.

Монстр, в которого превратился Брут, кажется, и вовсе не ощущает воздействия магии. Его движения настолько быстры, что не будь я в этом самоубийственном режиме потребления энергии, я бы не смог их даже заметить. Однако если бы да кабы… сейчас я успеваю не только видеть их, но и реагировать. И теперь давящая сверху сила отчасти даже на руку, не позволяет мне слишком сильно отрываться от земли при каждом шаге, все-таки я, кроме как на тренировках, никогда не применял столь радикальные меры и это для меня непривычно.

Илланион снова затихает, то ли поддерживая зону подавления, то ли отводя в стороны уже самый настоящий дождь из черных стрел, то ли, что намного хуже, готовя что-то новенькое. А я тем временем занят другим. Собственным выживанием. Любой удар Брута сейчас неизбежно станет для меня смертельным. И я веду гонку на два фронта: со своим противником, закручивая вокруг него настоящий вихрь из алого тумана, и с собственным телом, все больше и больше превращающимся в обугленную головешку.

Вся броня спала, крепежи и застежки не выдержали жара и расплавились, а тканные и кожаные элементы давно сгорели. Однако голым я не остался. Просто потому, что моя собственная кожа тоже уже успела превратиться в развеянный ветром пепел и от меня остался лишь обтянутый постепенно иссыхающими мышцами скелет со здоровенной дырой в животе.

Однако чем дольше я держусь, тем лучше я свыкаюсь с этой силой. Мои удары становятся все точнее, в движениях пропадают лишние элементы. И Брут, поначалу державший верх в нашем противостоянии, постепенно начинает уступать. Не потому, что я сильнее, а потому, что банально не способен меня поймать. Скорость без силы не имеет под собой никакой опоры, но и сила без скорости — все равно что слепец с клинком. Атаки сыплются на него один за другим и неожиданно выясняется еще одна занимательная подробность этой способности. Раскалившаяся докрасна булава теперь наносит не только удары, но и ожоги. А его шкура тлеет уже в десятке мест. И совершенно очевидно, что ему это не нравится.

Вот только времени на то, чтобы измотать Брута у меня нет. И не только потому, что мои глазные яблоки уже начали протекать и, будь я человеком, неизбежно бы ослеп, а потому что мои худшие подозрения насчет Илланиона подтвердились и следом за одним невероятным заклинанием последовало другое. Надеюсь, последнее, потому что если у этого ублюдка в запасе есть что-то еще более мощное, то мне точно хана. Однако, из этой его магии я могу кое-что выудить…

Шаг, который я собираюсь сделать, вдруг уводит меня куда-то в сторону, рука без ведома начинает выкручиваться за спину, шею сворачивает набок… однако, стоит мне сдвинуться в сторону, как все меняется. Брут, рыча от боли, сгибается еще ниже и становится на четвереньки, куски породы, до этого лежавшие спокойно там, где им положено, неожиданно превращаются в хаотический вихрь, причем с каждым мгновением их размер уменьшается, а количество увеличивается: магия дробит камень, словно стекло. Илланион, похоже, единственный, на кого это не действует, но длинные полы его доспеха также, как и все вокруг, попадают под эффект и, мгновенно оторвавшись, присоединяются к окружающему безумию.

И чего ты хотешь этим добиться? Не дать мне двигаться, превратить любой шаг в безумие? Что же, малыш Илланион, на этот раз ты просчитался.

На разум снова, как и всего четверть часа назад обрушивается поток информации, но на этот раз еще более мощный, ведь Усиление повышает не только физические показатели и я недостаточно умел, чтобы в текущем состоянии контролировать такие тонкости, как приток энергии к органам чувств. Впрочем, так даже лучше.

Весь мир в одно мгновение теряет краски, превратившись в мешанину сигналов, цвета просто вытесняются из восприятия куда большим объемом информации. Потоки ветра, движения смещаемого магией Илланиона воздуха, мечущиеся вокруг обломки — все это создает колебания, которые неостановимым потоком вливаются мне в уши. Было бы неплохо подключить еще и осязание, но кожа, как и тактильные рецепторы, у меня уже отсутствуют, а мышцы слишком обуглились, чтобы что-то чувствовать.

Шаг, другой, третий, я на ходу учусь видеть окружающий мир совершенно иным образом, невозможным для обычного человека. Потом мне будет просто до одурения мерзко, но сейчас я наслаждаюсь моментом.