Ярость (СИ) - "Фалько". Страница 34

Не люблю, когда привлекаю слишком много внимания. Не люблю. Слава всем богам, мы быстро миновали группу гостей. Я остался среди участников, спрятавшись за крупногабаритным Кешей, а ректор прошёл к столу, где установили круглый стеклянный барабан с шариками. Император позволил женщине в тёмном платье вращать ручку, затем вытащить первые два шарика. Первым оказался Роман Орлов и незнакомый мне мужчина. С виду сильный, но я не следил за поединками. Император напутствовал их парой слов, затем лично покрутил барабан и достал следующие номера. Судьба, играть с ней опасно, потому что выиграть невозможно. Второй парой оказались Кеша и мастер от Еникеевых, которого он задел утром. И выглядел тот довольным, получив возможность отыграться. Следующая пара незнакомых мастеров. Потом выпал номер сорок семь. Вздохнув, пошёл к столу, поправляя пояс. Слышались смешки и весёлые голоса. Говорили о «том самом», который что-то сделал два раза и ещё…

— Спасибо, — сказал я императору. Вблизи он, действительно, не казался грозным или строгим. Мягкие черты лица, небольшая бородка и усы, аккуратно и тщательно расчёсанные. Большие залысины, если приглядеться. И взгляд добрый. Будем надеяться, что это компенсируется суровостью его министров и помощников.

Вторым вышел мастер из рода Хованских. Тот самый чудак, который щеголял в странной форме джинсового цвета. Он и сейчас выглядел почти так же. Комбинезон был именно синим и довольно жёстким на вид. Вот зачем на комбинезоне кармашки, чтобы противнику удобнее было за них цепляться?

— Матчин Кузьма, против Хованского Дмитрия.

Взгляд тёмных глаз мне не понравился. Было в нём что-то неприятное. Когда смотришь на чудаков и психов, глядя им в глаза, чувствуешь именно это.

— Матчин, — сказал Дмитрий, низко кивнул пару раз, словно болванчик. — Я помню, как папа вернулся ночью. Весь в крови, словно со скотобойни. Жаль меня не взяли, а только специалистом тогда стал, мог за себя постоять.

Мало ли о какой ночи он говорил, но мне словно под дых ударили, выбив воздух из лёгких. А затем кровь прильнула к голове, зашумело в ушах. Голоса в зале и все звуки пропали. Перед глазами потемнело, остался лишь краюшек светлого пятна, кусок стола и этот тип в синем комбинезоне. Но видел я совсем не эту картину. Яркий пожар в ночи. И воображение рисовало фигуру без лица, просто мужчину, покрытого кровью, стоявшего на обломках рухнувшей стены.

Я поднял руку, глядя, как дрожит ладонь. Сжал в кулак, но и он дрожал. Увидел себя со стороны, покачал головой. С силой стиснул зубы, прикусив язык. Даже боли не почувствовал. На плечо легла ладонь ректора. Тяжёлая, хотя он не использовал силу.

Посмотрел на него, немного улыбнулся. Дрожь в руках прошла.

— Да, — сказал я, поразился, насколько спокойно звучал голос. Посмотрел на Ивана Шестого. — Ваше Императорское Величество, видите, между Матчиными и Хованскими кровавая вражда. Они убили моих маленьких сестёр и братьев, убили отца и тётю. Бахвалятся, — долгий выдох. — Прошу Вас, разрешите украсить этот скучный праздник хорошим поединком. Без правил и ограничений. Мастер против мастера, насмерть.

Только сейчас заметил, как тихо вокруг. Кто-то шепчется, что-то шуршит и щёлкает.

— Украсить праздник? — уточнил император. Похоже, из всего, что я сказал, он уловил только это. — Хорошим и красочным поединком? Разрешаю. Геннадий Сергеевич? — взгляд на ректора.

— Как скажете, — кивнул он, немного сжал ладонь на моём плече.

— Спасибо, — я склонил голову перед императором. — Спасибо.

Развернулся и пошёл за ректором. Как мне показалось, я шёл за его спиной, а когда вернулся к реальности, оказалось, что стою на улице.

— Кузя, — послышался голос Таисии. Она подошла, положила руку на плечо, где недавно лежала ладонь ректора.

— Вот, а я думал будет скучный праздник, — улыбнулся я. — Разбавим его весельем. Устроим настоящее представление! С фейерверком и салютом.

— Это одно и то же, — сказала Таисия. Заглянула мне в глаза, поманила к себе, крепко обняла.

— Всё хорошо, — ответил я. — Просто… неожиданно…

— У тебя вид был такой, словно ты сейчас всех вокруг убивать начнёшь. Очень страшный, даже я испугалась. А я, знаешь, сколько злодеев перевидала?

— Я, по-твоему, злодей? Обижаешь. Ты лучше позвони Цигельману. Пусть всё, что насобирал в следующем бою сразу ставит на меня. Потом дураков найти будет сложно. Беги, а я пойду посижу немного в вашем шатре. Думаю, мне последним выступать. Надо собраться с мыслями.

— Хочешь с тобой посижу? — вот как у неё получается такое серьёзное и смешное лицо одновременно.

— Иди уже, — улыбнулся я.

Все оставшиеся поединки успели провести меньше чем за час. Да и зрители не были так активны, как до перерыва. Минут сорок понадобилось, чтобы убрать с полигона гостей, спешно закончить дела и удалиться самим. Остался только ректор и Таисия, которая и сообщила мне, что всё готово. Вертолёт в небе продолжал кружить. И не жалко им топливо тратить? Я неспешно шёл к арене под номером 1. Плохо, что не удосужился узнать, какой силой обладает этот Хованский и придётся ли компенсировать разрушения, которые мы учиним? Вполне может, что нам и арены хватит. Мне, по крайней мере, точно. Надеюсь, он не изучает огонь, а то пожар будет знатный. Хотя, в этом случае нас бы отправили в «печку», вон она возвышается. Высокое здание без окон со специальными отверстиями внизу, чтобы воздух поступал, как из поддувала в топку.

Тишина. Где-то громко щебечет дурная птица. Вход на арену. Дмитрий стоит в дальнем углу, спокойно ожидая моего появления. В руках протазан, или как их ещё называли «бычий язык». Это такое копьё с длинным лезвием. Опасное оружие в умелых руках. Если это такой же мастер, как однорукий скорпион, то он и тупым ножом для масла может тебя на кусочки порезать. Но копьём, да с таким длинным наконечником, это делать удобней. Остановившись у входа, посмотрел в камеру над проходом.

— Хованские, — негромко сказал я. — Вы ответите за каждую каплю пролитой крови Матчиных. За каждого убитого невинного ребёнка, — спокойно сказал, без лишних эмоций. Просто пообещал.

Я успел размяться перед боем, разогреть кровь и немного поднять пульс. Чтобы легче войти в режим, не сильно травмируя мышцы и связки. Повернувшись к ожидавшему мужчине, зашагал навстречу, ускоряя шаг. Вот я уже бежал, готовый резко ускориться. Главное, поймать момент, когда он ударит и не попасть в зону рассечения.

«Что, не нравится, когда так быстро дистанцию сокращают?» — пришла мысль.

Дмитрий взмахнул протазаном сначала горизонтально, затем сверху вниз, делая петлю. Ныряю вниз, в сторону. А бетонные плиты позади взрываются градом осколков. Что-то затрещало, начало ломаться и сыпаться. Наверное, трибуны разваливаются. Не страшно, не задел, а я уже немного ближе. Ещё один удар, от которого пришлось прыгать в сторону и быстро смещаться. Земля взорвалась, взметая вверх пыль и мелкое крошево. Чуть замедлившись, щелчком пальца метнул в его сторону маленькую монетку, подобранную по дороге. Оставив в клубах пыли завихрения, монета ударила в бетонную плиту позади Дмитрия, высвобождая энергию. Хлопнуло. Мелкие осколки брызнули во все стороны, в том числе и в него, но без особого результата. А вот я в самый последний момент заметил, как по небольшому облаку пыли несётся что-то невидимое, рассекая его. Рывок вперёд, упасть на землю, перекатиться.

После рывка и падения, я встал, оказываясь почти лицом к лицу с Дмитрием. Он ждал этого. Хладнокровно, словно загоняя именно в эту позицию. И стоило мне сделать рывок, я оказывался в зоне поражения. От копья не уклониться и даже не отпрыгнуть. Слишком быстрый и умелый замах. Подставляю плечо, активируя мерцающую защиту. Оглушительный хлопок, способный сбить с ног. Энергия удара вернулась, отбросив оружие и руку, держащую его. Я же протянул левую руку, хватая его за ворот комбинезона и вбиваю основание кулака в шею, чуть выше ключицы. Меня обдало порывом ветра и мир перестал казаться размытым, а воздух утратил вязкость желе. Я продолжал держать Дмитрия за ворот комбинезона, но он неестественно уронил голову. Удар проник за доспех духа, раздробив ему шейные позвонки.