Обрученная с вороном 1 (СИ) - Слави Екатерина. Страница 6

— Отпустите, — глухо, едва слыша свой собственный дрожащий голос, попросила Равена.

— До этой проклятой болезни я была гадалкой, — прохрипела ей в лицо старуха. — Хорошей гадалкой. Людям правду пророчила, а они мне за правду платили. Хорошо платили.

— Пусти… те, — едва выдавила из себя Равена, с трудом сдерживаясь, чтобы не завопить от ужаса, но канрийцы все еще могли ее услышать.

— А теперь ко мне никто не подойдет, — продолжала старуха. — Никто не попросит погадать на судьбу. Но тебе, дитя, я, так уж и быть, даром твою судьбу расскажу.

— Пожалуйста, отпу… — от отвращения слова застряли в гортани Равены, когда покрытое множеством трещин белое лицо с бескровными губами придвинулось к ней совсем близко, а пустые глаза как будто заглянули прямо ей в душу.

— Трижды ты познаешь предательство, — просипела старуха. — Трижды предашь сама. Но только один простит тебя. Только одного простишь ты. Много будет боли в твоей жизни. Много страданий. Закроешь ты свое сердце. Но кого впустишь в него снова — того вмиг потеряешь.

Сухая и шершавая рука старухи ослабила хватку, и Равена, не став медлить, вырвалась. Часто дыша от испуга, перекинулась через край повозки и мешком с картошкой упала на мостовую. Локти и колени вспыхнули болью, но Равена, не обращая на это внимания, поднялась на ноги и обернулась, словно боялась, что старуха будет ее преследовать.

— Передайте нашу благодарность молодому господину, юная госпожа! — крикнул со своего места на козлах старик, словно спиной даже через повозку видел, что девушка выпрыгнула. — Золотой нирах! Целый золотой нирах!

Не став вникать в смысл его слов, Равена подобрала платье, чтобы удобнее было бежать, и поспешила к разрушенной Сторожевой башне, где должна была ждать малышка Лини.

5. ЛИНИ

Спрятав Равену, Амир увел погоню за собой, и тем самым дал сестре возможность убежать. Упускать этот шанс Равена не собиралась.

Она догадывалась, что Амир не остался вместе с ней не только из благородных побуждений. В отличие от нее, он, скорее всего, не знал и не мог знать, опасна для него белява или нет. А в таком случае, уж конечно, разъяренные канрийцы и полицейские предпочтительнее неизлечимой заразы.

«Золотой нирах! Целый золотой нирах!», — вспомнилось ей ликование старика.

Сразу она не придала значения услышанному — могла думать только о том, как быстрее убежать от пугающей ее старухи-гадалки, от белявы, пусть даже эта хворь не могла навредить ей, и, конечно, от погони. Но сейчас, когда в тишине бриестских улочек она торопилась на условленное место встречи, Равена задумалась. Она не знала, что означает слово «нирах», хотя оно казалось знакомым — будто когда-то прежде уже встречалось ей, но забылось. Однако в отношении слова «золотой» нельзя было ошибиться.

Речь шла о золотых монетах. Откуда? Откуда у Амира золото? Которое, к тому же, было в ходу в другой стране. Все-таки «нирах» — явно иноземное слово.

«Чем больше я повторяю его, — думала Равена, выходя на широкую улицу, где на нее сразу набросился людской гомон, цокот лошадиных копыт и стук колес проезжающих мимо карет, — тем сильнее уверенность, что где-то оно мне уже попадалось».

Но почти сразу ее мысли вернулись к монете.

«Неужели он украл ее у кого-то?» — беспокоилась Равена.

Что еще она могла думать после увиденного на базаре?

Миновав цирюльню и книжную лавку, Равена вздрогнула от громкого выкрика поблизости, но, поняв, что это был всего лишь разносчик газет, а не полиция, выдохнула. Решив, что долго задерживаться на людной улице не стоит, Равена снова свернула в переулок — до башни можно было дойти разными путями, и лучше выбрать тот, где меньше людей.

Бедные родители, думала на ходу Равена. Что бы они сказали, если бы знали, что их дочь сейчас убегает от полицейских? Она уже мысленно представила себе осуждение в глазах матери и хмурое разочарованное лицо отца, словно в наказание не удостаивающего дочь даже взгляда.

Нет уж, твердо сказала себе Равена, лучше им об этом не знать. И лучше бы Амиру не попасться в руки полиции. А если все обойдется, она обязательно заставит брата пообещать, что он больше не будет устраивать такие проделки, и уж конечно, не станет втягивать в них детей бедняков.

До старой башни Равена добралась без приключений. Когда над домами показался сохранившийся осколок верхней части башенной стены, она ускорила шаг.

«Надеюсь, Лини не поймали», — тревожилась Равена.

Обойдя башню и увидев девочку — Лини сидела, прислонившись спиной к стене, — Равена в первый момент обрадовалась и облегченно выдохнула.

— Лини! — негромко позвала она, но девочка почему-то не повернулась на зов — словно не услышала ее.

Внутри Равены шевельнулось смутное беспокойство. Подняв повыше юбки, Равена подбежала к девочке, но стоило ей увидеть личико ребенка, как она резко остановилась.

— Лини?

Малышка выглядела так, будто спит: глаза закрыты, тело расслаблено. И Равена бы, наверное, так и решила, что девочка в ожидании просто заснула, если бы не рассыпавшиеся из подола плоды шими, безвольно лежащие по бокам ладошками вверх руки и странное темное пятно на лбу в обрамлении кудрявых светлых прядей.

Сделав неуверенный шаг вперед, Равена присмотрелась получше — темное пятно имело форму серпа, повернутого острыми краями вверх.

Лини сама нарисовала этот знак у себя на лбу? Нет, она не могла — слишком ровные линии, слишком идеальный рисунок.

— Лини? — снова позвала Равена.

Наклонившись над девочкой, она осторожно пошевелила ее плечо.

— Просыпайся, Лини.

Девочка никак не отреагировала. Равена, словно зачарованная рисунком на лбу малышки, потянулась к нему, но пальцы ее замерли на полпути, когда за спиной раздался голос:

— Канрийские маги.

Обернувшись, Равена увидела Амира. Волосы растрепаны, на жилетке и рукавах рубашки грязные пятна — похоже, ему пришлось прятаться от полиции в каком-то очень пыльном месте.

Амир смотрел на Лини.

— Говорят, канрийские маги несколько веков назад выкрали секреты магии у драконов, и в придачу к ней получили беспощадность драконьего клана.

— Что? — растерялась Равена. — О чем ты… говоришь?

Зеленые глаза Амира остановились на ее лице.

— Я говорю, что канрийские маги очень жестоки. Они не знают жалости. Точно так же, как и люди из Клана Драконов.

Равена тяжело задышала от нехорошего предчувствия. Слова Амира насторожили ее. Он как будто пытался сказать ей что-то. Однако она была уверена, что не хочет этого слышать.

— Нам надо разбудить Лини, — сказала Равена, вновь поворачиваясь к девочке.

Снова потрясла малышку за плечо, но и в этот раз тщетно.

— Она не просыпается, — сказала взволнованно. — Амир, почему она не просыпается?

Брат вдруг оказался рядом и взял ее за руку, чуть потянув назад — будто не хотел, чтобы Равена приближалась к ребенку.

— Она не проснется, Равена. Видишь этот знак у нее на лбу? Полумесяц. Тех, кто испытал на себе магию канрийцев, всегда находят с таким полумесяцем на теле. Говорят, что канрийские маги и сами не очень-то рады, что на их жертвах остается эта отметина, но ничего не могут поделать с этим — магия драконов оставляет ее сама.

— Постой… — Дышать Равене стало тяжелее — тревога сдавливала грудь. — Я не понимаю… Амир, я не понимаю. Почему Лини не просыпается?

Амир какое-то время смотрел на Равену пристально, даже не мигая, будто не хотел отпускать ее взгляд. Его рука зачем-то крепче сжала ее руку.

— Потому что Лини повстречалась с канрийскими магами. Она больше не проснется.

Равена широко раскрыла глаза. Что он говорит? Лини мертва? Но это неправда! Выдернув руку, Равена посмотрела на брата с негодованием.

— Что ты такое говоришь? Она дышит! Смотри!

Она присела на колени перед Лини. Грудь девочки тихонько поднималась и опускалась.

— Видишь?!

Амир посмотрел на сестру с жалостью.

— Да, — понизив голос, глухо произнес он. — Она пока еще дышит. Но ее уже не спасти.