Протяни мне руку (СИ) - Максимова София. Страница 17

Дима почти не притронулся к еде, обдумывая всё, что он услышал. Заказ действительно был странным. Работать в незнакомой обстановке, на чужом оборудовании будет сложнее. Но Бессонов решил, что постарается во что бы то ни стало выполнить свою часть работы, чтобы у Арчакова не было к нему никаких претензий. Ради своего спокойного будущего вместе с Женей он был готов рискнуть.

Услышав шум подъехавшей машины, Женя удивилась тому, что Дима приехал так рано. В последнее время он возвращался около шести часов вечера, к незамысловатому ужину, который девушка приспособилась кое-как готовить одной рукой.

Но когда в дверь позвонили, новоиспеченная хозяйка поняла, что ошиблась в своих предположения: у неё гости. Открыв входную дверь, Женя увидела привлекательную темноволосую женщину и посторонилась, пропуская её в дом.

Незнакомка была одета в элегантный летний костюм, пышные распущенные волосы придерживали солнечные очки, приподнятые надо лбом, в руках — дорогая сумка. На вид ей было около тридцати, и только небольшие морщинки в уголках глаз говорили о том, что женщина на самом деле старше. На своих немаленьких каблуках она возвышалась над Женей почти на пол головы, и такое превосходство в росте явно нравилось ей. Было заметно, что незнакомка привыкла смотреть на окружающих свысока, с гонором.

— Добрый день. Вы к Диме? — начала приветливо Женя после того, как позволила вошедшей женщине осмотреть обстановку комнаты, да и её саму с ног до головы.

Гостья всё ещё молчала и пристально рассматривала хозяйку, скромная домашняя одежда которой могла ввести в заблуждение по поводу её роли в этом доме. Но заметив, как спокойно и уверено держится девушка, гостья отбросила мысль о том, что перед ней наемная прислуга. В конце концов, кто возьмет в уборщицы особу со сломанной рукой? Какой от неё прок?

— Да, я к Диме, — наконец проговорила женщина чуть хрипловатым голосом.

— К сожалению, его сейчас нет дома, и когда он вернется, я не знаю, — ответила Женя, проходя чуть глубже в дом, как бы приглашая гостью проследовать за ней.

— И где же он? — раздраженно воскликнула женщина. — Ни в одной из мастерских его тоже нет.

— Может, вы ему позвоните? — уточнила Женя. — Он мне не отчитывается о своих передвижениях.

— Я бы позвонила, если бы у меня был его номер, — ехидно ответила гостья, намекая на то, что предложение девушки было глупым и неуместным.

— Что ж… минутку…я сама ему позвоню, — Женя направилась на кухню, где оставила свой телефон. Давать номер Димы незнакомке она не собиралась. Судя по тому, что она не договорилась о встрече заранее и не имела контактов Беса, вероятнее всего, это не какая-то добрая знакомая или партнер по бизнесу.

Вернувшись, девушка застала гостью прогуливающейся по гостиной и внимательно, с интересом осматривающей её обстановку. Указав пальцем на одну из картин, висящих на стене, она спросила:

— Оригинал?

Женя не увлекалась живописью и мало в этом разбиралась, да и зная Беса, могла с уверенностью сказать, что вряд ли он бы тратил огромные деньги, приобретая оригинальные полотна известных художников. Но жадный взгляд этой нагловатой женщины, по-хозяйски расхаживающей в чужом доме, заставил ответить:

— Конечно, оригинал, — девушка нашла в телефоне последний входящий от Димы и спросила у незнакомки. — Как о вас спросить?

— Просто узнайте, когда он вернется домой, — недовольно бросила женщина, но тут в её глазах загорелся какой-то зловещий, хищный огонек, и она медленно проговорила, наблюдая за реакцией Жени, — Скажите, что его ждет … Наташа, Наталья Куриленко.

На автомате девушка нажала на кнопку вызова, и тут до неё дошел смысл слов — перед ней та самая девушка, первая любовь Бессонова. Зачем она явилась сюда? Помириться? В телефонной трубке раздавались гудки… второй… третий… Дима не отвечал. Глядя на ехидное лицо женщины, с улыбкой предвкушения ожидавшей разговора с Бессоновым, Женя сбросила вызов. Она решила, что сначала сама поговорит со своим мужчиной, и если тот решит, что ему нужно встретиться с этой… Наташей, то он её разыщет. Но подавать этой крале на блюдечке с голубой каемочкой готового Бессонова Женя не собиралась.

— Не отвечает. Видимо, очень занят. Знаете, у Димы огромный бизнес, который отнимает много времени и сил, правда, и прибыль приносит очень хорошую, — самодовольно сказала Женя. И чего это она так разозлилась?

Правильно расценив маневр, который Женя провернула, сбросив вызов, Наташа язвительно заметила:

— Ты знаешь, кто я. Дима всё тебе рассказал, — она ядовито улыбнулась и уселась в одно из кресел, забросив ногу на ногу. — Значит, ты знаешь, кем я была для него… как он меня любил.

— Да, кажется, Дима что-то вскользь упоминал про какую-то девчонку, которая давала ему по молодости, — как можно более равнодушно ответила Женя и присела в кресло напротив.

Глаза Наташи зло прищурились.

— Тебе со мной не тягаться.

— В этом просто нет необходимости, — с улыбкой сказала девушка. — Ведь сейчас я — единственная женщина в жизни Димы, а ты — его прошлое, к тому же жена — его заклятого друга.

— Да что ты понимаешь в жизни, соплячка? — крикнула рассерженная Наташа. — Первую любовь не забывают, она не стареет.

— Ну, судя по вам, эта пословица не работает, — как можно более задумчиво протянула Женя. — Вон как вас жизнь помотала.

Взбешенная гостья вскочила на ноги и двинулась на Женю, тыча в неё наманикюренным пальцем:

— Думай, что и кому говоришь! — она уже хотела замахнуться, чтобы отвесить пощечину, но Женя встала и зло сказала:

— Вы тоже не заблуждайтесь на мой счет, — девушка демонстративно подняла массивную загипсованную руку. — Я не дам в обиду себя или своих близких! А теперь убирайтесь отсюда, ваш нежелательный визит затянулся.

— Посмотрим, как ты запоешь, когда Дима узнает про твою выходку! Он ждал меня девятнадцать лет! — ядовито улыбнулась она.

— В таком случае, он это очень… очень умело скрывал, — вернула улыбку не растерявшаяся Женя.

Наташа торопливо вышла из комнаты, затем из дома и громко хлопнула входной дверью.

— А дверь-то причем? — недовольно проворчала Женя и тут заметила Муху, которая стояла на последней ступеньке лестницы и вопросительно глядела на хозяйку. — Всё в порядке, не волнуйся. Я уже с ней разобралась, — будто всё поняв, собака энергично побежала наверх, к Ване.

Глава 11

Когда хмурый и задумчивый Бессонов вернулся домой со встречи с Арчаковым, Женя рассказала ему о визите Наташи. Мужчина помрачнел ещё больше. Видно, Виктора действительно сильно прижали, если он решил подослать её в качестве приманки. И дернул же его черт, тогда упомянуть бывшую в разговоре: Куриленко воспринял это как проявление прежнего интереса и тут же решил воспользоваться моментом.

Дима рассказал любимой о произошедшей встрече с бывшим другом и причине визита Наташи, но, заметив, как напряжена Женя, приобнял её и стал заверять, что ей не о чем волноваться.

— Ты пойми меня правильно, — начала она неуверенно, — если ты её всё ещё любишь, то вовсе не обязан оставаться со мной только из-за того, что между нами было. Да, и возиться с нами ты тоже не обязан…

— Женя, — Бес легонько встряхнул её за плечи, — скажи, неужели я похож на мужчину, который из вежливости будет жить с безразличной ему женщиной? — заметив, как улыбнулась девушка, Бессонов продолжил. — Я думал, что ты составила обо мне правильное мнение.

— Конечно, я не жду от такого хама и грубияна, как ты, проявления благородства, но всё же… она твоя первая любовь, и я пойму, если ты…

— Ох, женщина, — Дима легко подхватил удивленную Женю и, стараясь не задеть её загипсованную руку, запросил на свое плечо. — Видимо, придется тебе доказать, что меня интересуешь ты и только ты, а все остальные — давно в прошлом, — с этими словами Бессонов направился в спальню.

Там он аккуратно уложил девушку на кровать и принялся медленно стягивать её одежду, покрывая поцелуями каждый миллиметр оголившегося тела. Особенно пристальное внимание он уделил округлости груди и затвердевшим соскам, целуя и посасывая их или слегка перекатывая в пальцах, как драгоценные жемчужины, а затем буквально обрушился на её влажные от соков лепестки и клитор. Женя не сдерживала стонов, извивалась под умелыми, беспощадными губами любимого и в то же время разрывалась между желанием притянуть его голову ближе, властно прижать к изнывающей плоти, чтобы не упустить и унции неповторимых ощущений, или оттолкнуть из-за страха перед острым, обжигающим наслаждением, подбирающимся к ней всё ближе с каждым прикосновением языка и отдающим дрожью в согнутых коленях.