Как заключенные в раю (СИ) - Немиро Людмила Ивановна. Страница 5

— Не волнуйся, Миа, я что-нибудь придумаю, — наконец, выдал Ларссон, явно заметив беспокойство в моем взгляде, и он уже ушел бы, если б я не осмелела и не бросила в каком-то совершенно мне не присущем порыве:

— Если это что-то недостойное молодой девушки, Йоаким, лучше не приближайся.

Парень вскинул брови, не переставая потешаться надо мной, и развел руками.

— Да не бойся ты так. Я тебя не покусаю. Иди уже домой, а то отец уши надерет.

Да, он совершенно точно считал меня малолеткой.

Вполне естественно. Анита выглядела на моем фоне сформировавшейся девушкой с привлекательной внешностью и потрясающей фигурой, а я лишь вступала в период взросления, замечая изменения в своем теле. Не могу сказать, что в голову мне били гормоны, как, похоже, было в случае с Ларссоном. Вот кому хотелось внимания девиц да побольше.

***

Я лишь утром добралась позвонить Элишке и спросила, не против ли она возможных гостей. Та добросердечно отозвалась на такую новость, но я сразу же предупредила, что привезу к ней парней, с которыми дружим мы с Катаржиной. И вот это уже вызвало некоторое негодование у бабушки Кати. Но я долго убеждала ее, что они понравятся ей, так что Элишка согласилась нас принять.

В приподнятом настроении я сбежала вниз по лестнице где-то около половины десятого, уже в полной готовности: наряженная, причесанная, даже немного подкрашенная, и с небольшой суммой денег, спрятанных в маленькой сумочке. Это предназначалось для букетика цветов и коробки конфет, которые я решила отвезти Элишке. Одного я не знала наверняка, придут ли парни и на чем мы поедем, если автобус придет лишь через час — в период летних каникул лишний транспорт снимают с маршрута.

Я сунулась на кухню, где завтракал отец, откровенно опаздывая на работу, но ему торопиться и некуда — сам себе начальник. Папа всего четыре года назад смог построить свой бизнес, арендовав небольшой магазин в Стокгольме и занявшись продажами качественной немецкой обуви. Он сам ездил в Берлин, закупая там туфли, сапоги, ботинки небольшими партиями, после сам же их продавал. А потом, спустя примерно полтора года, ему удалось занять более масштабное помещение; на работу были приглашены люди; появился главный бухгалтер, который смог заняться документами. В общем, папа медленно, но верно развивал свое дело. Теперь он был директором, владельцем, потому появился шанс опаздывать на работу. Однако папа ездил в город ежедневно. Хотя бы на пару часов, но он отправлялся туда, чтобы проверить как идут дела. Это качество, думаю, ценили все его сотрудники.

Мама по-прежнему искала подходящую контору для работы, но папа не подгонял ее с этим. Мы вполне могли расслабиться, возложив все материальные заботы на широкие плечи отца. К слову, они и правда были широкими. Папа выглядел просто прекрасно в свои тридцать восемь, а все, вероятно, потому, что он свою молодость отдал спорту, занимаясь каратэ. Конечно, сейчас отец забросил это, но его фигура как и прежде была подтянутой и крепкой, а рост достигал почти ста девяносто сантиметров, так что мы с мамой на его фоне выглядели довольно хрупкими и беззащитными.

От нее мне, кстати, передалась русая шевелюра, состричь которую я мечтала днем и ночью. И я обязательно это сделаю, как только закончу школу…

Присев за стол напротив папы, я покосилась на часы. Мамы не было. Она, похоже, уехала на велосипеде за продуктами.

— Итак, — первым заговорил отец, сцепив пальцы рук, и я посмотрела на него немного удивленно. — Что с тобой не так, моя милая?

— Э…

— Я о вчерашнем вечере. Ты вернулась затемно и, судя по твоему сегодняшнему наряду, договорилась о встрече с тем парнем. Кажется, я предупреждал тебя, Миа. Ты из-за Катаржины испортилась прямо на моих глазах.

Во рту пересохло. Я не боялась папы, вовсе нет, и он об этом знал, но так же отец знал, что я умею признавать свою вину. То есть сейчас ему стоит лишь сказать, что я никуда не иду, как тут же придется смириться. Папу не переубедить. Вообще никак. И если с мамой есть шанс договориться, то отец — скала.

— Молчишь, — кивнул он, а я опустила глаза. — Хорошо. Я простил тебя вчера, только потому, что у меня на работе хорошие новости. Если бы я вернулся не в духе, ты знаешь, что это действительно закончилось бы для тебя домашним арестом.

— Папа… — как ни странно отец не перебил меня, а с готовностью кивнул, словно говоря, что внимательно слушает мои оправдания, и я решила действительно оправдаться перед ним, хотя бы один раз в жизни. — Папа, — сказала я, смело глядя ему в глаза, — мне жаль, но я взрослею. Это значит, что пришла пора позволить мне немного развеяться. Ты же знаешь, что я поступлю в Лондон. У меня отличные баллы. Я стараюсь. Все лето сижу над книгами, и ты знаешь, как мне это нравится. Я ничего плохого не делаю, если гуляю вечером со знакомыми парнями…

Отец вздохнул, почему-то смущенно отведя глаза, будто я сказала что-то запретное, а после все встало на свои места, когда, прочищая горло и немного потея, папа принялся говорить:

— Я доверяю тебе, Миа. Доверяю полностью. Но у меня нет никакого доверия к парням. Понимаешь… э-э-э… — О нет, только не это. Я сгорю от смущения. — Они могут быть не очень-то добропорядочными. Я хочу предостеречь тебя от ошибок. Ты так молода и хороша собой…

— Па-а-ап…

— Нет, выслушай. Я не стану заводить этот разговор повторно. Мне просто не хочется использовать свои боевые навыки по назначению, если кто-то из этих дворовых негодников… Ты слышала о Норуме? Джон Норум. — Я прищурилась, вспоминая это имя, и до меня дошло, что этот парень — гитарист из команды Йоакима, поэтому я кивнула. — Вот и отлично. Не связывайся с этими ребятами, поняла меня? Они как шальные носятся на мотоциклах по улицам, да к тому же играют свою дикую музыку. Не связывайся, — повторил папа, и я невольно вздрогнула, потому что в дверь постучали. Отец взглянул в окно и повернулся ко мне со словами: — Я ведь знаю, что это они. Да, Миа? Это они? Те ребята из компании Норума? Смотри мне, милая, если хоть один из них тебя тронет, обидит или… что-то еще…

— Вот насчет этого «что-то еще» я не хотела бы слышать. Мама меня подготовила ко всему, пап. Не волнуйся об этом, ладно? — протараторила я, вскакивая из-за стола с пылающими щеками.

Отец последовал за мной, когда я ринулась в холл, выдохнула у самой двери и распахнула ее.

На пороге стояли два скромно одетых, причесанных и улыбчивых парня. Я от их вида даже растерялась. Джон и Йоаким действительно постарались. Правда я уже буквально слышала в своей голове мягкий голос Элишки, которая ругает их за вот эти прически. Ну не свойственно подобное для шведской молодежи, не такие у нас тут все. Эти слишком мчащиеся за модой, что ли. Будто впереди времени.

Я в этот миг почему-то сильно загордилась ими, а парни стояли и таращились на меня с широкими улыбками на лицах, но потом я поняла, что смотрели они вовсе не на меня, а на папу, который замер за моей спиной, скрестив руки на груди. Я обернулась на него и сказала:

— Пап, это Джон и Йоаким. Мы едем к Элишке.

— Доброе утро… — только и успели почти в унисон поздороваться ребята, когда отец выдал, прищурившись:

— Я вас запомнил, парни. Имейте это в виду…

— Э… да, — кивнул Ларссон, непонимающе моргая. — Хорошо.

Я поспешила выскочить на крыльцо и, на ходу попрощавшись с папой, буквально принялась уводить парней под руки подальше от нашего дома. И только скрывшись за поворотом, мы остановились, нелепо переглядываясь и начиная тихо посмеиваться, а после и вовсе громко расхохотались.

— Мировой у тебя отец, — пробасил Левен, при этом подталкивая нас к проезжей части, потому что на светофоре уже загорелся зеленый свет.

— Да, я знаю!

Мы все смеялись и толкались, и у меня возникло ощущение, что знакома я с ними уже как минимум несколько лет. Такие отвязные и совсем не сдержанные, как другие наши парни. Как, к примеру, мои одноклассники — скучные и кислые. Эти ребята были такими энергичными, веселыми, с большим запалом и внутренним стержнем. Что-то горело в них, что-то кипело, и, кажется, это называлось — жизнь, молодость.