Семь братьев для Белоснежки (СИ) - Слави Екатерина. Страница 37

— Выходи.

— Что?! — удивилась Алена.

— Выходи.

— Почему?

Он услышал, что она пробурчала себе под нос? Иначе чего вдруг так взбеленился? Алена была уверена, что из-за шума машины он никак ее услышать не мог, но, видимо, не рассчитала и сказала недостаточно тихо.

— Поедешь на автобусе, — заявил Егор.

Алена уставилась на него во все глаза.

— Да мы же давным-давно проехали остановку! — возмутилась она.

— Вернешься, — невозмутимо парировал Егор и тоном, не терпящим возражений, велел: — Выходи.

Глаза — свинец, затянутое тучами небо, стена ледяного ливня. Алена даже почувствовала, как мурашки по коже побежали, как будто и впрямь под дождь попала и промерзла до костей.

В первый момент у нее задрожали губы от обиды, но тот же час откуда-то изнутри накатила злость.

— Ну и пожалуйста, — вылезая из машины, бросила она.

А в следующий момент ее понесло. Алена не смогла бы себя остановить, даже если бы очень хотела. А она не хотела. Как же ей надоела эта семейка!

— Я вообще не просила меня со школы забирать! Можешь своей мамочке так и передать — пусть она тебя больше не просит обо мне заботится! Такая забота даром не нужна!

Вскинув школьную сумку на плечо, она с гордым видом направилась вдоль обочины назад — в сторону остановки. Ей казалось, что златовласка злорадно ухмыляется, глядя ей вслед через заднее стекло автомобиля, но точно знать Алена, конечно, не могла — на спине у нее глаз не было.

На самом деле Алена очень надеялась, что Егор ее остановит и заставит вернуться в машину. Она даже была готова к тому, что он перед этим строго ее отчитает. Но когда услышала, как машина отъезжает, надежды на это растаяли.

Не став оборачиваться, она шла быстрым шагом, словно ей все нипочем, вот только почему-то было ужасно обидно — так обидно, что плакать хотелось.

Пройдя несколько метров, Алена решила, что больше не в силах терпеть, как ее грудную клетку распирает от эмоций. Очень глубоко вдохнула воздух в легкие и медленно-медленно выдохнула. Стало легче.

Да уж, с тяжелым вздохом думала она, пирожок с капустой не идет ни в какое сравнение с тем, какой стыд может заставить ее испытывать Егор. Оскорбления златовласки — всего лишь детское дергание за косички. А когда тебя вот так с позором выставляют из машины и равнодушно уезжают, оставив только пыль, поднятую задними колесами авто…

«Никогда больше не сяду в машину, если он будет за рулем!» — мысленно пообещала себе Алена.

* * *

Фигура сводной сестры превратилась в маленькую размытую точку, когда Женя отвернулся от заднего стекла машины.

— А ничего, что ты высадил ее так далеко от остановки? — спросил он Егора. — Одна. На трассе. Рядом с лесом.

Егор, не отводя взгляда от дороги, спросил:

— Хочешь сказать, что волнуешься о ней?

Женя фыркнул:

— Я? Волнуюсь? Еще чего.

Помолчал пару секунд.

— Но случись с ней что плохое, как, по-твоему, будет чувствовать себя наша мать? — ехидным тоном повторил он слова, которые Егор сказал ему возле школы, и обернул их против брата: — Если она начнет волноваться по твоей вине, кому ты тогда голову оторвешь?

— Язвишь? — невозмутимо спросил Егор после короткой паузы.

— Ага, — нагло подтвердил Женя.

Егор вздохнул то ли с досадой, то ли с усталостью. Повернул руль и съехал на обочину уже во второй раз.

— Ты чего? — удивился Женя.

— Выходи, — снова вздохнул Егор.

— С какой стати? — возмутился его младший брат.

— Исправляю свою ошибку, — ответил Егор. — Чтобы наша мать не волновалась, ты позаботишься о том, чтобы твоя сводная сестра добралась до дома в целости и сохранности.

— Чего!? — опешил Женя. — Ты ее высадил! Я тут при чем?

— Считай это расплатой за то, что провоцировал ее и едва не позволил твоим одноклассницам ее избить, — сказал Егор, одновременно доставая из бардачка пачку сигарет.

Вытащив одну, он подкурил, пока его младший брат возмущался:

— Эй, я ей охранником не нанимался! Не пойду, поехали домой.

— Пойдешь, — выдыхая дым в раскрытое окошко возле водительского сиденья, сказал Егор. — Если не хочешь, чтобы я рассказал Артуру, что ты просто стоял и смотрел, как твои подружки угрожали твоей сводной сестре. Она ему очень нравится. Представляешь, как он в тебе разочаруется?

Женя несколько секунд от возмущения хватал ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. Но так и не найдясь с ответом, обиженно произнес:

— Это шантаж.

Егор не стал комментировать его слова. Вместо этого повторил:

****

— Кыш из машины.

Бубня себе под нос ругательства, Женя вышел из машины и демонстративно хлопнул дверцей. Когда машина отъехала, он со злостью пнул носком туфли лежащий на дороге маленький камешек и отправился следом за сводной сестрой.

* * *

Стоя на остановке в одиночестве, Алена бросила тоскливый взгляд в ту сторону, куда уехал Егор, и едва не закашлялась от изумления — по обочине дороги к остановке шел златовласка.

— Не поняла, — вслух удивилась Алена.

Она наблюдала за Женей, пока он не подошел. Выражение лица: злой, обиженный, но гордый суслик — глаза косят по сторонам, но подбородок задран вверх. Некоторое время они стояли рядом молча, потом Алена не выдержала и нарочито непринужденно, изображая праздное любопытство, спросила:

— А тебя он за что из машины высадил?

Златовласка зыркнул на нее с перекошенной физиономией.

— Не твое дело.

Алена пожала плечами. Ей, конечно, было интересно, но не настолько, чтобы ломать из-за этого голову. В конце концов, если Егор высадил Алену потому, что ее слова его разозлили, то златовласка, учитывая его характер, тоже мог ляпнуть что-нибудь не то.

Между ними опять воцарилось молчание. Автобуса долго не было, и Алена подумала, что Егор, судя по всему, уже на подъезде к дому.

«Чтоб у него двигатель заглох или колесо спустилось, — пожелала она ему и добавила: — Или хотя бы икота напала. Ну хотя бы».

Когда на горизонте наконец появился долгожданный автобус, златовласка внезапно спросил:

— Откуда ты узнала, что для меня фамилия матери важнее? Кто-то тебе сказал?

Алена удивилась и подняла на него глаза. Тот смотрел на нее косо, с подозрением — ждал ответа. Решив, что ей совсем не хочется быть с ним любезной, она ответила:

— Верблюд сказал.

Заметив, как скривился от ее ответа братец, Алена отвернулась. Поднимаясь в салон подъехавшего автобуса, она подумала, что и впрямь не просто так угадала — скорее, интуитивно.

«Твоя мать была женой знаменитого режиссера, — мысленно ответила она златовласке. — А твой отец какой-то байкер — без определенного места жительства и определенного места работы. Так чьей же фамилией больше будет дорожить такой высокомерный маленький сноб, как ты?»

Алена решила, что правильно сделала, не сказав этого вслух. Не исключено, что это опять закончилось бы газировкой на чьей-нибудь голове.

Глава 25. АГЛАЯ

Всю следующую неделю, находясь в доме, Алена чувствовала, будто за ней наблюдают. Призрак девушки в белом платье при этом по-прежнему не появлялся.

Как-то вечером ощущение незримого присутствия показалось Алене особенно сильным. После ужина она вышла на веранду первого этажа. По обеим сторонам лестницы на перилах, словно два сфинкса, мордами друг к другу, сидели рыжие коты: Ниро и Арчи. Оба с ленивой созерцательностью следили за мотыльками, слетевшимися на свет.

Алена вспомнила, как Влад говорил ей, что эти двое — самые старые коты в доме. Тогда понятно, почему они такие ленивые — только и делают, что сидят и наблюдают за тем, что происходит вокруг них. Интересно, кто-нибудь этих близнецов различает?

На дальнем конце веранды с газона на перила запрыгнула пятнистая кошка. Алена толком не разглядела в сумерках — это был черно-белый Тарантино или трехцветная Кода. Кошка юркнула в дверь, ведущую в столовую.