Камера - Гришем (Гришэм) Джон. Страница 20

– Мне… м-м… действительно нужно его увидеть, – внезапно севшим голосом сказал Адам.

– Да, Сэму требуется адвокат. Честно говоря, я рад вашему приезду. Мы ни разу еще не исполняли приговор в отсутствие адвоката. До последней минуты предстоит выполнить множество юридических формальностей, и я буду чувствовать себя спокойнее, зная, что у Сэма есть защитник. – Лукас спрыгнул со стола, обошел его и уселся в кресло.

Адам ждал.

– О каждом приговоренном к смерти, – начал Манн, листая толстую папку, – мы по крохам собираем всю возможную информацию. – В его чуточку напыщенном тоне звучало как бы предупреждение. – Особенно когда срок казни приближается. Известно ли вам что-нибудь о семье Сэма?

Ком в желудке вырос до размеров футбольного мяча. Пожимая плечами, Адам одновременно затряс головой: Господи, откуда?

– Вы не планируете встретиться с его родными? Плечи налились свинцом, однако он все же вновь пожал ими.

– Обычно в таких случаях нам приходится часто контактировать с членами семьи. По-видимому, не избежать этого и вам. В Мемфисе живет дочь Сэма, миссис Ли Бут. Могу на всякий случай дать адрес. – Лукас бросил на него испытующий взгляд. Адам молчал. – Не думаю, чтобы вы были знакомы, а?

Он опять потряс головой.

– У Сэма был сын, Эдди Кэйхолл, но в восемьдесят шестом бедняга покончил с собой. Жил в Калифорнии, имел двух детей. Старший родился в Клэнтоне, Миссисипи, 12 мая 1964 года. По странному совпадению в этот же день появились на свет и вы, только в Мемфисе, если, конечно, верить справочнику Мартиндэйла – Хьюббелла. Младшая, то есть дочь, родилась в Калифорнии. Хотите, я свяжусь с внуками?

– Эдди Кэйхолл был моим отцом. – Сделав глубокий вдох, Адам не мог отвести глаз от поверхности стола; в висках его громко стучало, зато давивший на плечи груз исчез. Он выдавил из себя подобие улыбки.

Лицо Манна осталось абсолютно невозмутимым. После минутного молчания Лукас с едва слышимой ноткой превосходства заметил:

– Я так и предполагал. – Он принялся методично перелистывать бумаги, которые, казалось, хранили множество новых секретов. – На Скамье человек чувствует себя очень одиноким, и я не раз задумывался о семье Сэма. Временами он получает корреспонденцию, но только не от близких. Никаких посетителей. Правда, Сэму они и не нужны. Тем не менее странно, что такую знаменитость напрочь забыли родственники. А ведь речь идет о белом! Надеюсь, вы понимаете, что я вовсе не пытаюсь проникнуть в чужие тайны?

– Безусловно.

– Мы обязаны все продумать заранее, мистер Холл. К примеру, что делать с телом, по какому обряду будут проходить похороны? Здесь должна подключиться семья. После вчерашнего разговора с Гудмэном я попросил наших людей в Джексоне разыскать соответствующую информацию. Это не составило особого труда. Когда же они поинтересовались и вами, то мгновенно выяснилось, что в архивах штата Теннесси отсутствует регистрационная запись о рождении 12 мая 1964 года мистера Адама Холла. Один узелок, другой – это было очень просто.

– Теперь мне нет смысла прятаться.

– Когда вы узнали о Сэме?

– Девять лет назад. Моя тетка, Ли Бут, рассказала все после похорон отца.

– Вы хоть раз виделись с Сэмом? Писали ему?

– Нет.

Лукас закрыл папку.

– Значит, он понятия не имеет о том, кто вы и для чего оказались здесь?

– Совершенно верно.

– Уфф!

Адам несколько расслабился. Шаг сделан, и земля все-таки не разверзлась под ним. Если бы не Ли с ее вполне объяснимыми страхами, можно было бы чувствовать себя даже на высоте положения.

– Как долго мне позволят общаться с ним сегодня?

– Видите ли, мистер Холл…

– Просто Адам.

– Отлично. Так вот, Адам, для сидящих на Скамье у нас существует два набора правил.

– Извините, но при въезде мне сказали, что никакой Скамьи здесь не существует.

– В официальном смысле – да. У персонала в ходу лишь “БОР” или “блок номер семнадцать”. Когда до исполнения приговора остается совсем немного, мы идем на некоторые поблажки. Обычно беседа с юристом длится шестьдесят минут, но ваш случай – особый. Можете не смотреть на часы. Думаю, вам есть о чем поговорить.

– Значит, мое время не ограничено?

– Да. Хотите просидеть с ним до вечера – пожалуйста. Главное для нас – это обеспечить его и вашу безопасность. Я побывал в пяти штатах, и нигде к смертникам не относятся лучше, чем здесь. В Луизиане бедолагу за трое суток до казни помещают в особое помещение, которое называют Чертогом смерти. Почему они там так жестоки? Нет, вплоть до Большого дня Сэм будет окружен искренней заботой.

– Большого дня?

– До него осталось четыре недели. Восьмое августа. – Лукас порылся в стопке бумаг, протянул одну из них Адаму. – Получили сегодня утром. Отсрочка приговора истекла, Верховный суд штата Миссисипи назначил дату – восьмое августа.

Адам невидящим взглядом смотрел на постановление.

– Четыре недели, – ошеломленно прошептал он.

– К сожалению. Часа полтора назад я отнес копию Сэму. Боюсь, сейчас он не в духе.

– Четыре недели, – повторил Адам, вчитываясь в слова “Штат Миссисипи против Сэма Кэйхолла”. – Наверное, мне стоит пройти к нему, как вы думаете?

– Да. Послушайте, Адам, я вовсе не злодей. – Поднявшись, Лукас сложил на груди руки и принялся медленно расхаживать вдоль стола. – Я лишь выполняю свою работу. Моя задача – проследить за соблюдением закона. Удовольствия в этом мало, потому как очень скоро сюда начнут звонить: инспектор, его ассистенты, генеральный прокурор, губернатор, вы и сотни других. Я окажусь в кипящем котле. Ничего приятного здесь нет. Просто знайте: в случае нужды я рядом. Можете рассчитывать на мою поддержку и помощь.

– По-вашему, Сэм позволит мне представлять его интересы?

– Не сомневаюсь.

– Какова вероятность того, что через четыре недели приговор будет приведен в исполнение?

– Пятьдесят на пятьдесят. От суда можно ожидать чего угодно. Спустя неделю мы приступим к подготовке. Формальностей хватает, необходимо предусмотреть любую мелочь.

– Вы имеете в виду репетицию казни?

– Нечто в этом роде. Такая работа не приносит радости, уверяю.

– Ясно. Люди, честно исполняющие свой долг…

– Да. Если общество требует смерти преступника, то кто-то обязан осуществить требуемое.

Адам положил постановление суда в кейс, поднялся.

– Что ж, спасибо за, так сказать, гостеприимство.

– Оставьте. Как мне узнать, чем закончился ваш разговор?

– Я направлю вам копию договора с Сэмом – если он его подпишет.

– Этого будет достаточно.

Мужчины пожали друг другу руки, и Адам шагнул к двери.

– Еще один момент, – остановил его Лукас. – Когда Сэма приведут, попросите охранника снять с него наручники. Я позабочусь о том, чтобы ваша просьба была выполнена. Кэйхолл ее оценит.

– Благодарю вас.

– Удачи.

ГЛАВА 9

Когда Адам покинул здание, в воздухе уже разлилась полуденная жара. Два человека в синих комбинезонах продолжали размеренно махать метлами. На ступенях Адам остановился, вглядываясь в десятка полтора заключенных, которые, двигаясь вдоль обочины автострады, собирали мусор. Присматривал за ними сидевший верхом на лошади единственный охранник. По проезжей части неслись, не снижая скорости, машины. “Интересно, – подумал Адам, – кому это здесь разрешено находиться вне ограды, да еще так близко к шоссе?”

Сев за руль “сааба” уже мокрым от пота, он включил двигатель. Автомобиль медленно покатил мимо аккуратных белых коттеджей, мимо деревьев и цветочных клумб на газонах. До чего уютное местечко. За стрелкой указателя “Блок 17” Адам свернул на пыльный проселок и метров через триста оказался перед двойным забором из металлических прутьев с колючей проволокой наверху.

Построенная в 1954-м, Скамья официально называлась Блоком особого режима. Табличка на внутренней ограде сообщала посетителю дату окончания строительства, имена тогдашнего губернатора, автора архитектурного проекта и еще каких-то давно забытых чиновников, чьими заботами проект воплотился в реальность. Для своего времени одноэтажное сооружение могло считаться шедевром: два сходящихся под углом длинных прямоугольника из красного кирпича, абсолютно плоская крыша.