На Грани (ЛП) - Эндрюс Илона. Страница 55

Роза резко выдохнула. Их было так много. О, Боже, как их много! Удивительно, что он вообще жив.

Джорджи подошел к дедушке, сидевшему на траве, и обнял его.

— Пора уходить, — сказал он.

Существо, которое раньше было Клетусом, посмотрело на него слезящимися глазами.

— Увижу ли я тебя снова?

Джорджи отрицательно покачал головой.

— Нет.

Дедушка опустил голову.

— Я устал, — сказал он.

Джорджи положил руку дедушке на плечо и посмотрел на стену из живых существ.

— Подожди! — раздался бабушкин голос.

Роза обернулась. Элеонора стояла позади них. Она сглотнула и медленно прошла мимо них. Дедушка увидел ее. На его глазах выступили слезы. Элеонора встала рядом с ним, и он обнял ее за ноги. Она погладила его по спутанным волосам.

— Хорошо, — сказала она дрожащим голосом. — Ты можешь сделать это прямо сейчас. — Губы Джорджи сложились в одно тихое слово.

— Пока.

Из полукруга донесся слабый звук, как будто нежить, которая не могла дышать, выдохнула в унисон.

Существа повалились на землю. Дедушка мягко повалился вперед. Сладковатый тошнотворный запах разлагающейся плоти наполнил поляну. Роза чуть не зажала себе рот. Звери таяли, их разорванные туши сочились жидкостью. Еще мгновение… и они разложились до костей.

Дедушка у ног Элеоноры превратился в пыль. Она вытряхнула один из мешочков с травами, которые носила в карманах, и осторожно насыпала туда немного праха.

Джорджи покачнулся. Прежде чем Роза успела до него дотянуться, Деклан взял его на руки.

— Это все? — спросил он.

Джорджи кивнул.

Все четверо повернулись и направились обратно к дому.

— Роза? — Джорджи поднял голову с плеча Деклана.

— Да?

— Отныне я хотел бы быть Джорджем, — сказал он.

— Ладно — сказала она. — Теперь, Джордж, все будет хорошо.

Он кивнул и сказал:

— Я голоден.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

РОЗА сидела на крыльце с чашкой чая в руке. Внутри Джордж ел так, как не ел уже много лет, и бабушка была вне себя от радости настолько, что подложила еще еды в их с Джеком тарелки.

Сетчатая дверь открылась, и тихие шаги приблизились к ней. Деклан сел рядом на ступеньки.

Они долго молчали, потом она наклонилась к нему и коснулась губами его щеки.

— Спасибо тебе за спасение моего брата.

Она отстранилась прежде, чем он успел прикоснуться к ней.

— Ты не выглядишь счастливой, — сказал он.

— Ну. Это просто так… — Она опустила голову. — Я так долго жила с этим страхом. Он начал поднимать зверей, когда ему было шесть лет. Сейчас ему десять. В течение четырех лет я наблюдала, как он угасает. Я знаю, что это мешало его росту. Вероятно, он никогда не будет таким высоким и сильным, каким должен был быть.

— Дети очень жизнеспособные, — сказал Деклан. — При правильном питании и физических упражнениях он будет таким, как и должен быть.

— Я пыталась помочь ему, — сказала она. — Я сделала все, что могла придумать. Однажды мы с бабушкой уложили его спать на десять дней, надеясь, что все его создания умрут. Но они просто продолжали высасывать из него жизнь. Это прозвучит ужасно, но я убедила себя, что ему уже ничем нельзя помочь. Думается, только так я могла справиться с этим. Я никогда не переставала надеяться и пытаться, но в глубине души я вроде как смирилась с тем, что однажды он просто сгорит, как свеча. — Она закрыла лицо руками. — Ты спас его. Ты спас Джорджи. Я так тебе благодарна. Я не хочу, чтобы ты думал, что я отношусь к этому легкомысленно. Просто я даже не знаю, что сказать. Мне страшно в это поверить. Мне следовало бы лучше стараться… Я должна быть в восторге, но всего лишь ощущаю себя… потерянной. Потрясенной.

— Как бегун, чей забег был прерван, — сказал Деклан.

— Да. Это эгоистично и ужасно с моей стороны, и я стыжусь этого. Я даже не знаю, зачем тебе это говорю.

Он притянул ее к себе, обхватив своей массивной рукой за спину. Она оттолкнула его.

— Позволь мне обнять тебя, — попросил он. — Я не буду тебя «тискать». Тебе это нужно. Просто посиди со мной.

В том, как он держал ее, была тихая сила, и она потянулась к нему, окутанная его теплом и запахом его кожи. У нее никогда не было никого, на кого можно было бы опереться, не так, как сейчас. Он заставил ее чувствовать себя в такой безопасности, что она боялась отпустить его, боялась, что расплачется, если сделает это.

— Я чувствовал то же самое, когда Кассхорн спас Уильяма, — сказал он. — И чувствовал себя за это подонком. Я был уверен, что ничего хорошего из этого не выйдет. И когда узнал, то что я мог сказать? Нет, Уилл, лучше прими смерть?

— А зачем это понадобилось Кассхорну? — спросила она.

— Чтобы насолить мне. Я думаю, что тогда он планировал начало этого безумия. Кассхорн старше меня на три десятка лет. Он хорошо обучен, опасен и искусен, но ему всегда не хватало терпения и дисциплины, необходимых для того, чтобы по-настоящему овладеть оружием. Он бывает неплох, но его умения не принесут ему никакой пользы в прямом бою. Если мы скрестим клинки, я убью его. Он прекрасно это понимает. Он хотел использовать Уильяма против меня. Уильям смертельно опасен с любым клинком, особенно с ножами.

— Но ведь Уильям — твой друг.

Последовала небольшая пауза.

— После освобождения Уильяма я встретил его на одном из официальных обедов, которые давала Его Светлость. Он пришел как приемный сын Кассхорна. Он не хотел со мной разговаривать.

Роза взглянула ему в лицо.

— Мне очень жаль. Ты когда-нибудь пытался выяснить, почему?

— Нет. Я не знаю, был ли он зол из-за того, что я не смог добиться его освобождения, или это было из-за чего-то, что Кассхорн рассказал ему обо мне. Потом, все что я знал, они оба исчезли. Ты же с ним разговаривала. И что же он говорил?

— В основном он пытался уговорить меня пойти с ним на свидание. В последний раз он сказал мне, что хочет меня, потому что я забочусь о мальчиках. Он сказал, что у него никогда не было семьи, а он всегда хотел иметь ее, и мы подходим ему по всем статьям.

— Ну, ему придется обойтись без вас, — сказал Деклан с теплотой ледника. — Ты моя, и он тебя ни за что не получит.

Вот как оказывается.

— Это звучит довольно окончательно и бесповоротно. Есть ли у меня вообще право голоса в этом деле?

— Ну конечно, — мягко сказал он. — Если ты скажешь «нет», мне придется смириться.

Конечно, он сказал так сейчас. Но клятва, которую он дал, была очень ясна. Если он пройдет испытания, Деклан получит на нее право. Она станет его собственностью. Ни женой, ни другом, ни любовницей, ни ровней. Собственностью.

Деклан всегда все продумывал заранее. Он не знал ее в то время, когда давал клятву, и, вероятно, думал, что она была не в себе. Он дал клятву, получая как можно больше с минимальным риском, полагаясь на свое присутствие и ее страх, чтобы довести дело до конца. Если бы только она раскусила его блеф. Он бы и за миллион лет не причинил мальчикам вреда. Он бы просто ушел. Но тогда она не смогла бы узнать его получше. Роза попыталась представить себе, как он уезжает в тот день, не сказав больше ни слова. У нее сжало горло. Ее сердце забилось быстрее. Она наклонилась чуть ближе к нему, ища подтверждения тому, что он все еще здесь, несмотря на нее саму, и осознала простой факт.

Она была влюблена в Деклана Камарина.

Но любить его и быть с ним — это было не одно и то же. Он все еще был голубой кровью, а она… У нее не было ни приданого, ни родословной. Она вписывалась в его мир не больше, чем он в ее. Он хотел ее. Она была настоящим вызовом, перед которым, как и говорила бабушка, Деклан не мог устоять. Что будет тогда, когда он получит ее? Однажды они проснутся рядом, и он станет графом Камариным, властелином дюжины мест, названия которых она и не упомнит, а она так и останется просто Розой.

Она судорожно сглотнула. Она представила себе, как он выходит за дверь навсегда. Тревога сжала ее сердце в свинцовый кулак.