На Грани (ЛП) - Эндрюс Илона. Страница 66

В этой лесной суматохе они с Декланом были всего лишь двумя маленькими песчинками жизни. В другое время она бы с удовольствием посидела и послушала дыхание леса, но сегодня у нее не было такой возможности.

— Осторожно, — воскликнула Роза, когда Деклан остановился у клочка ярко-розовой травы, пробившейся сквозь ковер сосновой соломы и лиан, ползущих по земле. — Очень ядовитая.

Она потянулась к ближайшей лозе, схватила пригоршню бледно-желтых ягод и протянула ему.

— Фальшивые вишни, — сказала она.

Он сунул ягодку в рот.

— На вкус как настоящие.

Она не могла придраться к тому, как Деклан двигался по лесу… как волк, бесшумно и легко ступая. Его лицо снова замкнулось. Жесткость вокруг его рта вернулась, как и холодный, отстраненный взгляд.

Она настояла на том, чтобы пойти с ним вопреки протестам Элеоноры.

Ее бабушка была вне себя.

— Зачем тебе понадобилось тащить его туда?

— Кто-то же должен. Он не знает леса.

— Пусть этим займутся Том или Джереми.

— Возможно, нам придется бежать оттуда, как летучая мышь из ада, а я бегаю гораздо быстрее Тома или Джереми, а вспыхиваю еще ярче. Кроме того, он мне доверяет. Ему будет комфортно со мной.

Элеонора поджала губы.

— Лучше бы ты этого не делала, у меня только одна внучка.

Глядя на Деклана, Роза почувствовала, что он тоже жалеет, что она пошла.

— Моя помощь так сильно тебя напрягает, да? — наконец спросила она.

— Мне бы не хотелось полагаться на тебя.

— Ты не выкручивал мне руки. Мой дом был захвачен, и моя семья является целью.

— Я это понимаю. — Он покачал головой. — Смысл быть профессиональным солдатом в том, чтобы гражданским не приходилось воевать. Мы делаем то, что делаем, чтобы такие люди, как ты, могли спокойно спать. И вот я здесь, полагаюсь на гражданскую женщину и талант ребенка. Да, это меня беспокоит. Как и должно быть.

— Если я уйду с тобой… — начала она.

Он резко вскинул голову и взглянул на нее.

— Если я уйду тобой, и если мы, в конце концов, решим быть вместе, ты уедешь на какое-нибудь задание, и тогда я останусь дома и буду ходить взад-вперед, и грызть ногти в надежде, что ты вернешься живой и невредимый.

— Это не всегда так драматично, — тихо сказал он.

— Но это часто опасно.

— Да, — признался он.

— Что я должна сделать, чтобы пойти с тобой? — спросила она.

Он смерил ее ледяным взглядом.

— Чтобы зарегистрироваться в качестве одного из моих агентов, тебе придется пройти несколько проверок на безопасность и компетентность. Это плохая идея. Я бы больше беспокоился о тебе, чем о миссии.

Она снова улыбнулась. Он не сказал «нет».

— Думаю, мне просто нужно научиться быть достаточно компетентной, чтобы ты не волновался так сильно. Надеюсь, ты хороший учитель.

— Ты невозможная женщина, — прорычал он.

— Эй, это не я появилась перед твоим домом, требуя, чтобы ты бросил мне вызов. Ты был тем болваном, который выбрал меня, так что вини только себя.

Они остановились одновременно. Они стояли на краю узкого луга. Лес за ним утратил свою яркость. Стволы стояли голые и мрачные, а подлесок сморщился, превратившись в безвольный клубок увядших листьев. Магия исчезла. Лес стоял мертвый и странно сохранившийся, словно мумифицированный. Запах грязной магии, чуждый и острый, запятнал мертвые стволы и пожухлую траву. Если бы у него был цвет, он бы капал с дерева, как пурпурная гнилостная слизь. Свидетельство присутствия гончих.

— То, что они делают, пугает, — сказала Роза.

Руки Деклана на мгновение сомкнулись вокруг нее, и он прижал ее к себе. Он почти мгновенно отпустил ее, но так много вложил в это одно яростное объятие: желание, потребность, беспокойство, уверенность… Он защитит ее ценой своей жизни. Странно, но это возмутило ее. Никто не должен оказываться в положении, когда другой человек отдает свою жизнь за него. Она не хотела взваливать на себя тяжесть смерти Деклана. Страх отступил на задний план, и начала нарастать холодная злость на Кассхорна. Если у нее есть хоть какая-то надежда на будущее с Декланом или даже без него, она должна уничтожить Кассхорна и гончих. Это был единственный выход.

Деклан будет рядом, сражаясь до последнего. Она должна была сделать то же самое.

Вместе они вошли в чахлый лес.

ДВАДЦАТЬ минут спустя Роза лежала рядом с Декланом на краю оврага. Под ними земля резко обрывалась вниз. В центре оврага стояло странное сооружение — запутанная мешанина шестеренок и движущихся частей, как будто огромным часам стало сильно плохо и их вырвало всеми своими внутренностями, прежде чем вывернуться наизнанку. В центре устройства висел продолговатый сгусток бледно-серебристого свечения, похожий на большую сахарную вату, сотканную из люминесцентного тумана.

Вокруг устройства бок о бок лежали гончие, плотно приткнутые друг к другу, как спички в коробке. Роза попыталась сосчитать их. Сто двенадцать. Сто тринадцать. Сто с чем-то… слишком много. Если они заметят нас, нас разорвут на куски.

Магия, поднимающаяся из ущелья, чуть не заставила ее задохнуться. Она заполнила брешь, поползла по земле и вверх по склону, как будто была слишком тяжелой, чтобы рассеяться. Она чувствовала лишь ее следы, но когда они скользнули мимо нее, все ее тело отшатнулось от этого прикосновения. Ей хотелось вскочить на ноги и броситься обратно в лес, прыгнуть в озеро или схватить пригоршню земли и поскрести себя, чтобы соскрести слизистую патину.

Она стиснула зубы и лежала совершенно неподвижно, боясь дышать. Ее мозг нарисовал орду гончих, бегущих вверх по склону ущелья. Она представила, как острые кинжальные зубы вонзаются в Деклана, срывая плоть с его костей. Все, чем они были, все их страхи, тревоги, счастье, все, что делало их людьми, не имело значения. Для гончих они были просто пропитанным магией мясом. Холод окутал ее, сковывая мышцы. Ее сердце бешено стучало.

Рука Деклана легла ей на плечо. Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами и увидела в его взгляде спокойную, уравновешенную силу. Он не потерял головы. Он не казался испуганным. Она оперлась на его мужество, как на костыль, и выдыхала свою панику маленькими тихими выдохами.

Что-то зашевелилось на дне оврага.

Деклан сосредоточился на этом движении. Его глаза стали ледышками.

Стая гончих расступилась, и поднялась высокая фигура, закутанная в длинный плащ.

Кассхорн.

А вот и он. Наконец они нашли этого сукина сына. Триумф наполнил ее. Думал, что сможет спрятаться, не так ли?

Кассхорн покачнулся, словно в дурмане, но все же выпрямился. Он щелкнул пальцами, и гончие расступились перед ним, расчищая путь. Он медленно потащился к устройству.

Она смотрела ему в спину и желала ему смерти. Если бы они были в пределах досягаемости, она могла бы попробовать поджарить его.

Устройство издало скрежет металла, трущегося о металл. Завертелись шестеренки.

Кассхорн присел на корточки и поднял что-то с земли.

Светящийся конус в центре устройства раскололся. Оттуда выскользнул темный предмет, завернутый в мембрану с толстыми фиолетовыми и желтыми прожилками. Предмет упал на землю с влажным хлюпаньем и заерзал, растягивая мембрану.

Кассхорн подошел к нему и вытащил на свет большой, зловещего вида крюк. Толстая цепь тянулась от крюка, исчезая в мертвом дереве слева.

Существо в мембране пошевелилось. Жестоким ударом Кассхорн вонзил крюк в мембрану и пнул рычаг, торчащий из деревянного блока рядом с ним. Цепь туго натянулась, волоча мембранный мешок по земле, а потом дернула его вверх к дереву, подвесив в трех футах от земли.

Кассхорн разорвал мембрану, сдернул ее и взору предстала полностью сформированная гончая, извивающаяся вниз головой на крюке. Он схватил зверя за голову, и она увидела руку Кассхорна. Его пальцы были очень длинными, и на каждом из них возник двухдюймовый черный коготь. Эти когти впились в шею зверя, но гончая не сопротивлялась.