Клиент - Гришем (Гришэм) Джон. Страница 29

Фолтригг обожал компрометирующие материалы. Неважно, над каким делом он работал и кто был его противником, он старался найти грязь. Мактьюн прочел печальную историю развода с намеками на измену, пьянство и наркоманию. Было там и про попытку самоубийства. Он прочел все внимательно, стараясь делать это незаметно. Ни при каких обстоятельствах он не хотел сердить эту женщину.

– Нам нужно поговорить с вашим клиентом, миссис Лав.

– Реджи. Хорошо, Рой?

– Как хотите. Мы имеем основания думать, что он что-то знает.

– Например?

– Ну, мы уверены, что маленький Свей побывал в машине Клиффорда до его смерти. И провел там довольно много времени. Клиффорд, судя по всему, решил покончить жизнь самоубийством, и мы думаем, что он хотел рассказать кому-нибудь, где его клиент, мистер Мальданно, спрятал труп сенатора Бойетта.

– С чего вы взяли, что он хотел рассказать?

– Это длинная история, но Клиффорд дважды звонил моему сотруднику и намекал, что может пойти на какую-то сделку и потом уехать. Он был напуган. И много пил. Вел себя непоследовательно. Опускался все ниже и хотел исповедаться.

– Почему вы решили, что он рассказал это моему клиенту?

– Ладно, это только предположение. Но мы обязаны не оставлять ни одного камня неперевернутым. Вы же понимаете.

– У меня ощущение что вы хватаетесь за соломинку.

– Тут вы правы, Реджи. Буду с вами откровенен. Мы знаем, кто убил сенатора, но, честно говоря, я не готов идти на суд, раз не знаю, где труп. – Он помолчал и тепло ей улыбнулся. Несмотря на массу отвратительных недостатков, Рой провел многие часы перед присяжными в судебном зале и знал, когда нельзя хитрить.

Только и она прошла трудный путь и научилась распознавать фальшивку.

– Я не говорю, что вы не можете поговорить с Марком Свеем. Сегодня – нет, но, возможно, завтра. Или через день. События развиваются быстро. Тело мистера Клиффорда еще не остыло. Давайте немного подождем и не будем торопиться. Договорились?

– Договорились.

– Теперь докажите мне, что Марк Свей побывал в машине Клиффорда до его смерти.

Проще простого! Фолтригг заглянул в блокнот и перечислил много мест, где были найдены отпечатки пальцев мальчика. Задние фары, багажник, ручка передней двери, замок, пистолет, бутылка виски. Что-то похожее найдено. и на шланге, но уверенности нет. Продолжают работать. Сейчас Фолтригг уже вошел в роль прокурора, выстраивающего свое дело на основании неопровержимых улик...

Реджи записывала и записывала. Она знала, что Марк был в машине, но ей и в голову не приходило, что он умудрился так наследить.

– Бутылка виски? – переспросила она. Фолтригг заглянул в записи.

– Да, три четких отпечатка. Никаких сомнений. Марк рассказал ей о пистолете, но не о бутылке.

– Немного странно, не находите?

– Сейчас все странно. Полицейский, который с ним разговаривал, запаха алкоголя не почувствовал, так что я не думаю, что он пил; Уверен, он сможет все объяснить, если только нам удастся с ним поговорить.

– Я спрошу его.

– Так он вам не рассказал про бутылку?

– Нет.

– А как он объяснил пистолет?

– Я не имею права вам рассказывать о том, что мне объяснил клиент.

Фолтригг все время ждал хоть какого-то намека, и последние слова Реджи обозлили его. Труманн тоже ждал, затаив дыхание. Мактьюн оторвался от чтения доклада психиатра, назначенного судебными органами.

– Так он не все вам рассказал? – спросил Фолтригг.

– Он рассказал мне многое. Может быть, и упустил какие-то детали.

– Эти детали могут иметь решающее значение.

– Я ум сама решу, что имеет решающее значение, а что нет. Что у вас еще?

– Дайте ей записку, – приказал Фолтригг Труманну. Тот достал из папки посмертную записку Клиффорда и протянул Реджи. Она медленно прочитала один раз, затем другой.

– Тут писали двумя разными ручками, – пояснил Фолтригг. – Синюю мы нашли в машине – дешевая шариковая ручка, в которой кончилась паста. Можно предположить, что Клиффорд пытался что-то приписать после того, как Марк вышел из машины. Слово “где” подразумевает, что Марка уже не было рядом. Совершенно очевидно, что они разговаривали, назвали друг другу свои имена и мальчик был в машине достаточно долго, чтобы успеть до всего дотронуться.

– На записке отпечатков нет? – спросила она, помахав бумажкой.

– Нет. Мальчик до нее не дотрагивался. Мы тщательно проверили.

Она спокойно положила записку рядом со своим блокнотом и сложила руки.

– Что ж, Рой, главный вопрос теперь в том, с чем вы, ребята, сверяли отпечатки? Где вы взяли его отпечатки пальцев, чтобы сверить с теми, что в машине? – Она задала этот вопрос с той же уверенной ухмылкой, с которой она показала Труманну и Мактьюну пленку четыре часа назад.

– Все просто. Мы взяли отпечатки с банки с водой в больнице.

– Вы спросили Марка или его мать, перед тем как сделать это?

– Нет.

– Тогда вы нарушили личные права одиннадцатилетнего ребенка.

– Нет. Мы только хотели добыть улики.

– Улики? Улики чего? Смело могу сказать, не преступления. Преступление было совершено и тело спрятано. Вы просто не можете его найти. О каких других преступлениях здесь идет речь? Самоубийство? Стать свидетелем самоубийства – преступление?

– Он видел самоубийство?

– Не могу вам сказать, что он видел или делал, так как он доверился мне как юристу. Вы же знаете, Рой, наши разговоры должны храниться в тайне. Что еще вы взяли у этого ребенка?

– Ничего.

Она недоверчиво хмыкнула.

– Что у вас еще есть?

– Разве этого недостаточно?

– Я хочу знать все.

Фолтригг снова пролистал страницы.

– Вы заметили опухший левый глаз и шишку на лбу? Полиция утверждает, что у него была кровь на губе, когда они его там обнаружили. В докладе патологоанатома по трупу Клиффорда сказано, что у него на руке обнаружена кровь не его группы.

– Догадываюсь. Кровь Марка.

– Возможно. У него такая же группа.

– Откуда вы знаете, какая у него группа?

Фолтригг опустил блокнот и потер лицо. Наибольшего успеха добиваются те защитники, которые основную перепалку затевают не по существу. Они вредничают и придираются к мелочам, в надежде отвлечь следствие и присяжных от очевидной вины их клиентов. Если им есть что скрывать, они вопят, что их противник нарушил какие-то процессуальные правила. В данный момент они должны были бы выяснять, что именно сказал Клиффорд Марку, разумеется, если он вообще что-то говорил. Просто и ясно. Но теперь у мальчишки есть адвокат, и им приходится объяснять, каким образом они заполучили ту или иную важную информацию. Ничего нет криминального в том, чтобы без разрешения снять отпечатки пальцев с банки. Хорошая работа полицейских. Но, если верить защитнику, это грубое нарушение личных прав. Еще немного, и она начнет грозить судом. Теперь вот кровь. Она была профессионалом. Трудно поверить, что практиковала всего четыре года.

– Из медицинской карты его брата.

– А как вы заполучили эту карту?

– У нас есть способы.

Труманн приготовился к выговору. Мактьюн спрятался за папкой. Им уже пришлось испытать на себе ее характер. Она сумела заставить их заикаться и потеть, так что самое время старине Рою получить несколько ударов. Ситуация становилась забавной.

Реджи сохраняла спокойствие. Она медленно вытянула тощий палец с выкрашенным бесцветным лаком ногтем в сторону Роя.

– Если вы приблизитесь к моему клиенту и попытаетесь что-нибудь узнать от него без моего разрешения, я подам в суд на вас и на ФБР. Я подам заявление о нарушении этики в коллегию адвокатов в Луизиане и Теннесси, и я приволоку ваши задницы в суд по делам несовершеннолетних здесь, в Мемфисе, и судья вас посадит. – Она произнесла все это спокойно, без эмоций, но так убежденно, что все в комнате, включая Роя, поняли, что она сделает именно так, как обещает.

Он вымученно улыбнулся и кивнул.

– Хорошо. Извините, что мы слегка преступили черту. Но мы обеспокоены, и нам обязательно нужно побеседовать с вашим клиентом.