Клиент - Гришем (Гришэм) Джон. Страница 33

В споре насчет того, знает ли Марк что-нибудь или нет, победил Фолтригг. Мальчик был в машине. Клиффорд тронулся умом и хотел высказаться. Мальчишка врал полицейским, а теперь нанял адвоката, потому что он знает нечто такое, о чем боится говорить. Почему бы ему запросто не рассказать все? Почему? Да потому, что он боится убийцы Бойда Бойетта.

Финк все еще сомневался, но устал спорить. Его босс был не слишком умен и очень упрям, и уж если он что решил, то тут его ничем не собьешь. Да и в рассуждениях Фолтригга определенно был резон. Мальчишка вел себя странно, особенно для ребенка.

Бокс, разумеется, поддерживал босса и верил каждому его слову. Если Рой говорит, что мальчик знает, где спрятан труп, то так оно и есть. В результате одного из его телефонных звонков полдюжины помощников прокурора в Новом Орлеане занимались подобными изысканиями.

Ларри Труманн постучал и вошел в библиотеку где-то около десяти вечера во вторник. Большую часть вечера он провел в офисе Мактьюна. По заданию Фолтригга они пытались получить разрешение предложить Марку Свею охрану и безопасность в соответствии с Федеральной программой защиты свидетелей. Они десятки раз звонили в Вашингтон, дважды разговаривали с директором ФБР Дентоном Войлзом. Если утром Марк Свей не даст Фолтриггу желаемых ответов, у них будет припасено для него крайне заманчивое предложение.

Фолтригг считал, что все будет в порядке. Мальчишке терять нечего. Они предложат его матери работу в другом городе, пусть сама выберет. Будет зарабатывать больше, чем шесть паршивых долларов в час, которые она получает на фабрике по производству лампочек. Семья будет жить в доме на фундаменте, а не в дешевом трейлере. Дадут им и деньги и, может, машину.

* * *

Марк сидел на тонком матрасе, уставившись на мать, лежащую рядом с Рикки. Ему безумно надоела и палата и больница вообще. От раскладушки у него болела спина. Более того, красотки Карей на сестринском пункте не было. Холл был пуст. Никто не ждал лифта.

В гостиной сидел один-единственный человек. Он листал журнал и не обращал никакого внимания на телевизор. И сидел он на диване, то есть именно там, где Марк рассчитывал поспать. Марк сунул два четвертака в автомат и вытащил банку “Спрайта”. Сел на стул и уставился в телевизор. Человеку было лет сорок, и выглядел он усталым и обеспокоенным. Прошло десять минут, и программа кончилась. Неожиданно на экране возник Джилл Тил, народный адвокат. Он спокойно стоял на месте автомобильной катастрофы и рассказывал о защите прав и борьбе со страховыми компаниями. Самый настоящий Джилл Тил.

Джек Нэнс захлопнул журнал и взял другой. Он в первый раз взглянул на Марка и улыбнулся.

– Привет, – сказал он ласково и снова занялся журналом.

Марк кивнул. Только ему и не хватало еще одного незнакомца. Он потягивал напиток и молча молился.

– Что ты здесь делаешь? – спросил человек.

– Смотрю телевизор, – ответил Марк еле слышно. Человек перестал улыбаться и принялся читать журнал. На экране появились вечерние новости, среди которых – рассказ о гигантском тайфуне в Пакистане. Мелькали картины мертвых людей и животных, которые валялись вдоль полосы прибоя, как дрова. Все обычно охотно смотрят такие передачи.

– Ужасно, верно? – заметил Джек Нэнс, повернувшись к телевизору, на экране которого вертолет завис над грудой мертвых тел.

– Жуть, – согласился Марк, стараясь сохранить равнодушный тон. Как знать, может, еще один голодный адвокат ищет легкую жертву.

– Действительно, жуть, – подтвердил человек, качая головой при виде всех этих страданий. – Я думаю, нам за многое надо благодарить судьбу. Но в больнице очень трудно быть благодарным, ты меня понимаешь? – Неожиданно он снова загрустил и с печалью в глазах взглянул на Марка.

– В чем дело? – не мог не спросить Марк.

– Да тут мой сын. В очень тяжелом состоянии. – Человек швырнул журнал на стол и принялся тереть глаза.

– А что случилось? – спросил Марк. Ему вдруг стало его жалко.

– Автомобильная катастрофа. Моего парнишку выбросило из машины.

– А где он?

– В реанимации, на первом этаже. Мне пришлось уйти. Там настоящий зверинец, люди кричат и плачут вое время.

– Мне очень жаль.

– Ему всего восемь лет. – Казалось, что он плачет, но точно Марк не мог определить.

– Моему младшему брату тоже восемь. Он лежит в палате за углом.

– А с ним что?

– Длинная история. И становится все длиннее. Я думаю, он выправится. Я надеюсь, ваш сын тоже поправится.

Джек Нэнс взглянул на часы и неожиданно встал.

– Я тоже. Пойду проверю, как он там. Всего тебе наилучшего. Как тебя зовут?

– Марк Свей.

– Всего хорошего, Марк. Побегу. – Он направился к лифту и исчез.

Марк занял его место на диване и через несколько минут уже крепко спал.

Глава 14

Фотографии, которые появились на страницах “Мемфис пресс”, были взяты из ежегодника начальной школы на Уиллоу-роуд и были годичной давности. Марк тогда учился в четвертом классе, а Рикки – в первом. Они были напечатаны в низу третьей полосы, и над забавными улыбающимися лицами шли надписи: Марк Свей. Рикки Свей. Слева размещалась статья о самоубийстве Джерома Клиффорда и событиях, в которых мальчики приняли участие. Написана статья была Сликом Мюллером, и он сумел сделать ее весьма интригующей. ФБР проявляет большой интерес; Рикки в шоке; Марк набирает 911, но отказывается назвать себя; полиция пытается допросить Марка, но он пока отказывается говорить; семья наняла адвоката, некую Реджи Лав; отпечатки пальцев Марка обнаружены везде внутри машины, включая пистолет. В статье Марк выглядел как хладнокровный убийца.

Карен принесла ему газету где-то часов в шесть. Часом раньше Рикки открыл глаза и попросился в туалет. Сейчас он снова лежал в постели, бормотал что-то насчет кошмаров и ел мороженое. Гринуэй не хотел, чтобы в палате находился кто-нибудь, кроме Рикки и Дайанны. Вот почему Марк устроился в пустой палате напротив. Он только что посмотрел мультфильмы и теперь пытался вздремнуть.

– Ты стал важной персоной, – сказала Карен, протягивая ему газету и ставя на стол стакан с апельсиновым соком.

– Что это? – спросил он, неожиданно увидев свое черно-белое изображение. – Черт!

– Просто статья. Дай мне автограф, когда будет время.

Очень смешно. Она ушла, и он медленно прочел статью. Реджи ужа говорила ему об отпечатках пальцев и записке. Он рассказал ей о пистолете, но как-то совсем позабыл о бутылке виски.

Несправедливо, что все так вышло. Он просто мальчишка, который не лез ни в чьи дела, и вдруг, пожалуйста, его фотография в газете, и все показывают на него пальцем. Какое право имела газета раскопать эти старые фотографии и напечатать их? У него что, уже и прав никаких нет?

Мальчик швырнул газету на пол и подошел к окну. Светало, шел мелкий дождь, и Мемфис медленно просыпался. Он стоял у окна в пустой комнате, смотрел на ряды высоких зданий и чувствовал себя безмерно одиноким. Через час миллионы людей проснутся и прочтут о Марке и Рикки Свеях, поедая тосты и запивая их кофе. Темные здания скоро наполнятся занятыми людьми, которые начнут собираться группками, сплетничать и делать дикие предположения насчет него и покойного адвоката. “Разумеется, мальчик побывал в машине”. “Там же кругом его отпечатки пальцев!” “Как он попал в машину?” “Как он оттуда выбрался?” Они будут считать, что статья Слика Мюллера – чистая правда, и Марк что-то скрывает.

Несправедливо, что ребенку приходится читать такое о себе в газете и нет широкой родительской спины, за которую можно спрятаться. Каждый ребенок в такой ситуации нуждается в защите отца и безоговорочной любви матери. Ему нужен щит против полицейских, агентов ФБР, репортеров и, избави Бог, гангстеров. И, конечно, он в свои одиннадцать лет совсем запутался: сначала врал, потом рассказал правду, потом снова врал и теперь не знает, что делать дальше. Из-за правды могут убить, он такое видел в кино и всегда вспоминал, когда испытывал желание рассказать все как было. Как же ему выбраться из этой передряги?