Ведьма западных пустошей (СИ) - Петровичева Лариса. Страница 20

— Шла, как во сне, — важно добавил офицер Бруни и кивнул в сторону коллеги: — Мы с Шанти так сидели, что нас с улицы не заметить. И вот она вдруг идет. Одна. Я еще подумал: как так, такие юные барышни в одиночку не ходят. Либо с родителями, либо с подружками. Или няня там еще, служанка. Но не одна, нет. Шанти сразу сказал: дело нечисто.

Офицер Шанти, маленький и лысый уроженец крайнего юга, кивнул и сказал:

— Я сперва испугался, что она слепая. Глаза белые, не видит ничего. Тут глядим — батюшки мои, у ворот экипаж, дверь открыта, ну и миледи прямо туда и идет, будто это за ней. Бруни ее схватил, я тоже встал — а этот из экипажа в нас выстрелил. Это с нервов, я полагаю. Разозлился, что помешали. Ну и мы в него пальнули, а он прочь.

Аделин невольно обрадовалась. Теперь у них есть подробное описание экипажа, кучера и лошадей, и Бастиан их обязательно найдет!

— Понятно, — кивнул Бастиан и быстрым шагом покинул зал. Полицейские послушно отправились за ним.

Некоторое время тишина в зале нарушалась лишь всхлипываниями Элин, которая только сейчас поняла, какой опасности и каким чудом сумела избежать. Затем хозяин дома вышел вперед и вскинул руку, привлекая внимание:

— Господа! — произнес он. — Предлагаю все-таки продолжить вечер — и выпить за чудесное спасение юной Элин. У нас тут прекрасный стол и полный погреб напитков, так покажем этому мерзавцу, что не боимся его!

И господа согласились.

***

— Вашбродь! Смотрите! Там, внизу! Вон валяется!

Экипаж, который со стрельбой и шумом уезжал от дома Герберта Шу, видело множество свидетелей — оставалось просто идти по улице и опрашивать зевак, которые испуганно стучали по вискам. Показания рознились, конечно: одни утверждали, что кучером был сам Дьявол в кроваво-красном сюртуке и с золотыми рогами на черной голове, а другие наперебой кричали, что Дьявол-то как раз сидел в экипаже, и сюртук у него был синий, а палил он из трехствольной пистоли. А правил экипажем черный дракон с тремя головами, а из зада у него валил дым, погуще, чем из заводской трубы.

— Магия? — предположил господин Арно на бегу. Рассказы о дьявольском экипаже уже раздражали его — он смотрел на свидетелей так, словно они все рехнулись.

— Магия, — кивнул Бастиан. — И очень сильная. Навел на всех морок, причем разный.

Они покинули город, прошли по гребню холма, и Бруни, который шагал впереди, вдруг остановился и замахал руками. Бастиан и полицмейстер подбежали к нему и увидели обломки экипажа. Ни лошадей, ни возницы, ни пассажира — лишь деревянное крошево, из которого сиротливо торчало уцелевшее колесо и обломок скамьи, обитый красной кожей.

— Это он! — воскликнул Бруни. — Точно вам говорю, я на двери царапину приметил. Вон она!

— Дьявольщина, — в сердцах выдохнул господин Арно. — Разбились они, что ли?

Он осмотрелся в поисках следов, оставленных на земле, но широкая тропа была чистой, без малейших улик.

— Если бы разбились, пострадали бы лошади, — сказал Бастиан. — А лошадей нет.

— Дьявольщина, мать ее побери растак, — согласился с начальником Бруни, задумчиво почесывая затылок.

Они спустились с холма, встали рядом с обломками, и Бастиан, глядя на разломанное колесо, подумал: здесь что-то не так, здесь все не так. Он простер руку над деревяшками, и летний вечер на мгновение померк, утратив свою прелесть и цвета, превратившись в дагерротипический снимок в старой газете. Потом над обломками закружилось сверкающее облако искр остаточной магии, и останки кареты растворились в воздухе с легким шипением и треском.

Полицмейстер с шумом выдохнул воздух. Офицер Бруни не сдержал забористого ругательства. Шанти застучал пальцами по виску. А Бастиан запустил обе руки в волосы и, запрокинув голову к небу, долго стоял просто так, не двигаясь.

Струна, которая звенела в нем все это время, лопнула с протяжным стоном.

— Господин Арно, давайте вспомним еще раз, — глухо произнес Бастиан. — Он не прячет тела, а подбрасывает их. Зачем?

Полицмейстер принялся ходить по траве туда-сюда. Трава не была примята, призрачный экипаж не оставил на ней следов.

— Он хочет, чтобы их нашли как можно быстрее, — сказал господин Арно. — Еще это способ показать нам наше бессилие. Вот, он убил снова, а мы не смогли предотвратить это и не поймали его. Я читал об этом в «Вестнике современного полицейского», там одно время выходил цикл статей о маньяках.

Бастиан кивнул. Он не мог точно сказать, что сейчас чувствует — то ли обиду, то ли злость.

— Да. Бессилие, — произнес он и устало провел ладонями по лицу. — Юную Бартез не собирались убивать. Она не вписывается в его картину, но он взял ее, чтобы посмеяться над нами. Показать, что мы ничего не можем. Мы не остановим его.

Во рту сделалось так горько, что Бастиан сплюнул в траву. Отец когда-то потратил уйму сил, чтобы отучить его плеваться, даже тростью, помнится, пригрозил — помогло, набалдашник там был знатный… Офицер Бруни демонстративно размял пальцы, словно собирался вытрясти из убийцы душу — и да, это впечатляло.

— Он говорит нам: вы окружили дом полицией, вы засунули девушкам маячки, а я приду и все равно заберу то, что мне нужно, и вы меня не поймаете и не удержите, — Бастиану захотелось рассмеяться. — И он был среди гостей, это точно! Ему надо было посмотреть на произведенное впечатление. Убедиться, что мы испуганы и растеряны.

Полицмейстер усмехнулся.

— Похоже, тот лоточник не врал, когда говорил про Дьявола в экипаже, — сказал он. — Почему бы ему не изобразить Дьявола с драконами, раз уж взялся смеяться и запугивать…

Арно устало вздохнул и, махнув рукой, сел прямо в траву.

— Верите ли, никогда у нас такого не было, — признался он. — Тихий спокойный городок, самая большая проблема — турист потерял бумажник с чековой книжкой. Помнишь, Бруни? Орал, что ограбили, и шевелитесь, сволочи, а сам забыл его у шлюх. Хозяйка борделя принесла, с поклоном вернула, благодарила и приглашала еще. То-то жена голосила… И тут вот такое.

Он сокрушенно покачал головой. Бруни потер висок и, обернувшись к Бастиану, спросил:

— Вашбродь, простите, а как вы все это поняли?

Вечер был тихим и каким-то невесомым. Над холмами с веселым цвирканьем пролетела птичка, откуда-то издали донеслось щелканье кнута и томное мычание коров, травы пахли настолько сладко, что голову окутывало хмелем, как после бокала вина. Бастиан подумал, что это невероятно несправедливо: в такой вечер надо гулять в приятной компании красивой девушки, а не разбираться в мотивах серийного убийцы.

Идти бы сейчас по тропинке с Аделин, говорить о тех пустяках, которые разрешает светский этикет, смотреть, как солнечные лучи путаются в ее волосах…

Бастиан сердито осадил себя. Нечего лишний раз раздразнивать нервы.

— Он следит за тем, как ведется расследование, — сказал Бастиан. — Он очень осторожен, здраво оценивает свои силы и никогда бы не полез в дом, оцепленный полицией и артефактами. Вас и Шанти не было видно с дороги, но он знал, что вы там. Видел из окна.

Мало того, что он маг — он еще и редкостная сволочь. Бастиан не знал, с кем легче, с магами или с мерзавцами.

— И он создал морок экипажа и выманил девицу Бартез на улицу, — произнес он. — Потом этот проклятый морок обстрелял полицейских и промчался по Инегену с треском и блеском. Смачно плюнул всем нам в лицо, проще говоря. «Я сделаю, что захочу, и вы даже не помеха на моем пути».

— Почему девица Бартез не вписывается в его картину? — поинтересовался полицмейстер. Он сорвал легкую метелку мятлика, куснул стебель, и Бастиану подумалось, что господин Арно давно никуда не выезжал и не отдыхал.

Какой уж тут отдых, когда в городе убито шесть девушек… Если полицмейстер Инегена так и не найдет преступника, то его запросто уволят — пришлют нового полицмейстера из столицы, вот и весь разговор. Соберите вещи и освободите место для более опытных и старательных. Что тогда будет делать господин Арно? Неужели уйдет на пенсию, будет проводить время с драгоценной Медведихой…