Партнер - Гришем (Гришэм) Джон. Страница 16

Страховая компания “Монарх-Сьерра” горела желанием получить свои четыре миллиона, не считая процентов и выплаченных адвокатам гонораров. Ее юристы в Билокси торопливо выдвинули против фирмы Патрика иск за получение не полагавшихся ей денег. Сам же Лэниган обвинялся в беспрецедентном обмане. Как повелось, представители прессы сунули кому нужно в карман, и копии судебного иска оказались у них спустя несколько минут после его регистрации.

Стало известно и о том, что Бенни Арициа тоже хочет получить назад свои девяносто миллионов. Его новый адвокат, задиристый болтун, имел свой подход к газетчикам. В десять утра он созвал пресс-конференцию, пригласив в просторный конференц-зал каждого, кто хотел обсудить детали иска его клиента еще до того, как должным образом зарегистрировал этот иск в суде. А потом он позвал новых друзей репортеров прогуляться с ним до здания суда. При этом говорил адвокат не переставая.

Поимка Патрика Лэнигана привела к такой вспышке юридической активности на побережье, какой не наблюдалось здесь долгие годы.

В гудящем от возбужденных голосов здании суда округа Гаррисон семнадцать членов большого жюри присяжных поднялись на второй этаж и уединились в тихой комнате за дверью без номера. Все они прибыли сюда по срочному звонку окружного прокурора Т.Д. Пэрриша, поднявшего их среди ночи. Тема предстоящего совещания была известна всем. Разобрав чашечки с кофе, присяжные заняли места вокруг длинного стола. Оказавшись в эпицентре разыгравшейся бури, каждый испытывал волнение, если не возбуждение.

Пэрриш поприветствовал их, извинился за неурочный вызов и предложил выслушать шерифа Суини, следователя Теда Гримшоу и специального агента ФБР Джошуа Каттера.

– Похоже, у нас появилось новое дело об убийстве, – сказал он, держа в руке номер утренней газеты. – Думаю, вы уже видели этот выпуск.

Сидевшие у стола согласно кивнули. Расхаживая вдоль стены с блокнотом в руках, Пэрриш зачитывал записи о прошлом Патрика Лэнигана, а также информацию, предоставленную его фирмой о Бенни Арициа. Он отдельно остановился на сообщении о смерти Лэнигана, оказавшемся досужей выдумкой, и на заметке о его похоронах. Все это было всем известно из лежавшей на столе газеты.

Затем прокурор пустил по кругу снимки сгоревшего автомобиля Патрика, фотографии с места катастрофы, сделанные на следующее утро, когда машину уже убрали: развороченная земля, остатки кустарника, обуглившиеся растения и ствол поваленного дерева. Пэрриш просил собравшихся с особым вниманием отнестись к цветным, двенадцать на четырнадцать, фотоснимкам найденного в машине трупа.

– Безусловно, мы считали, будто это Патрик Лэниган, улыбнулся он. – Однако теперь знаем, что ошиблись.

Почерневшие останки пострадавшего ничем не напоминали человеческое тело. Хорошо видна была лишь одна крупная кость. Пэрриш мрачно пояснил, что это тазобедренный сустав.

– Тазобедренный сустав мужчины, – добавил он, опасаясь, что члены большого жюри решат, будто Патрик положил в машину сбитого борова или другое домашнее животное.

Присяжные отнеслись к замечанию и снимкам с пониманием – отчасти потому, что смотреть там было почти не на что: ни крови, ни висевших на ветвях лохмотьев плоти.

Тошноты не ощущалось. Он, она или кем бы там ни был погибший встретил свою смерть на переднем сиденье, справа от руля. Само сиденье сгорело, как и все остальное, полностью, до основания.

– Естественно, так мог гореть только бензин, – сказал Пэрриш. – Мы знаем, что Патрик по дороге заправился, так что произошел взрыв не менее чем двадцати галлонов горючего. Наш следователь отметил: пламя было необычайно жарким и интенсивным.

– А остатков какой-либо канистры не обнаружили? уточнил кто-то из присяжных.

– Нет. Возможно, бензин был в пластиковых контейнерах, а они сгорают полностью. С подобными случаями мы сталкиваемся постоянно.

– А тела всегда в столь ужасающем состоянии? – спросил другой присяжный.

– Нет, – мгновенно ответил Пэрриш, – далеко не всегда. Честно говоря, мне еще не приходилось видеть столь сильно обгоревшего трупа. Будет сделана попытка эксгумации, но, как вам должно быть известно, имела место кремация.

– Есть предположения о том, кто это мог быть? – поинтересовался Ронни Беркс, портовый рабочий.

– Мы проверяли одну гипотезу, но выводы пока делать рано.

Прозвучали и другие вопросы, однако ни один не выделялся из общего ряда – примитивные попытки как-то уточнить то, о чем молчали газеты. Жюри единогласно проголосовало за предъявление Патрику Лэнигану обвинения в совершении умышленного убийства, имевшего место уже после другого преступления, то есть кражи. Наказание за это следовало суровое – смертная казнь посредством инъекции яда в Парчмэне.

Меньше двадцати четырех часов потребовалось на то, чтобы обвинить Патрика Лэнигана в умышленном убийстве, отправить ему повестку в суд в связи с разводом, привлечь его к делам о девяноста миллионах Арициа (плюс банковский процент на эту сумму), о тридцати миллионах, потерянных его коллегами по работе, и о четырех миллионах, выплаченных “Монарх-Сьеррой”, не считая дополнительно взыскиваемых десяти миллионов.

Благодаря компании Си-эн-эн обо всем этом он узнал очень быстро.

Прокуроры Т.Л. Пэрриш и Морис Маст, стоя с мрачным видом перед объективами телекамер, в один голос заявили: добропорядочные граждане округа Гаррисон в лице избранного из их числа большого жюри присяжных приступили к изложению обвинений, предъявляемых Патрику Лэнигану, убийце и вору. Вопросы журналистов, на которые не существовало ответов, оба прокурора обошли молчанием, ускользнули от тех, на которые вполне могли ответить, и убежденно предрекли появление новых обвинений.

Когда камеры выключили, Пэрриш и Маст в спокойной обстановке встретились с достопочтенным судьей Карлом Хаски, одним из трех, работавших в округе Гаррисон. Хаски когда-то был близким другом Патрика. Дела распределялись между судьями произвольно, однако Хаски, так же как и его коллеги, прекрасно знал, где следует надавить, чтобы получить или не получить то или иное дело. Сейчас он горел желанием взять на себя процесс Патрика Лэнигана.

Поедая сандвич с помидором, Лэнс, сидевший в одиночестве на кухне, заметил на заднем дворе, возле бассейна, какое-то движение. Он подхватил ружье, выскользнул из дома, прокрался за кустами и увидел круглощекого репортера с тремя болтающимися на груди камерами. Босой Лэнс на цыпочках подкрался к журналисту, поднес направленный вверх ствол к его голове и нажал на спусковой крючок.

Фотограф кинулся на землю лицом вниз и испуганно заорал. Лэнс пнул его между ног раз, другой. Тот перевернулся и скользнул взглядом по лицу нападавшего.

Сорвав с шеи репортера камеры, Лэнс с размаху швырнул их в бассейн. Стоявшая во внутреннем дворике Труди обмерла от ужаса.

Лэнс прокричал, чтобы она вызвала полицию.

Глава 9

– А сейчас я уберу отмершую кожу, – сказал врач, осторожно касаясь ран на груди заостренным хирургическим инструментом. – Может, ввести обезболивающее?

– Нет, благодарю вас, – ответил Патрик, сидевший на кровати.

В комнате находились две сестры милосердия и Луис.

– Вам будет больно, Патрик, – предупредил врач.

– Бывало и хуже. Да и куда вы собираетесь колоть? – Он поднял левую руку, покрытую багровыми кровоподтеками. Все его тело представляло собой сплошной синяк. – Хватит с меня наркотиков.

– Хорошо, как скажете.

Патрик откинул голову назад и вцепился руками в боковые поручни кровати. Обе сестры вместе с Луисом держали его лодыжки, пока врач поддевал скальпелем засохшие струпья и срезал их.

Патрик закусил губы и прикрыл глаза.

– Как насчет укола, а? – спросил врач.

– Нет… – выдавил Патрик.

Осторожная работа скальпелем. Кучка засохших струпьев увеличилась.