Партнер - Гришем (Гришэм) Джон. Страница 22

Из Парижа она отправилась в Ниццу, а оттуда на машине выехала в Экс-ан-Прованс. Этот же путь вместе с Патриком она проделала почти год назад – когда он единственный раз покинул Бразилию. Даже с новеньким фальшивым паспортом перспектива пересечения границ пугала его.

Бразильцы любят все французское и, получая образование, в конечном итоге почти все знают язык и культуру этой великой страны.

Они сняли номер на вилле Галлицци, в уютной гостинице на окраине городка, и провели там прекрасную неделю, бродя по улицам, заходя в магазины, сидя за столиками кафе и от случая к случаю наведываясь в деревеньки, расположенные между Эксом и Авиньоном. Немало времени пробыли и в номере, как молодожены. Как-то раз, перебрав вина, Патрик назвал это путешествие их медовым месяцем.

Она сняла номер в той же гостинице и после непродолжительного сна вышла, набросив халат, в крошечный дворик выпить чаю. Позже, переодевшись в джинсы, отправилась в город пройтись по Кер-Мирабо – главной улице Экса.

В переполненном уличном кафе, наблюдая за играющими на мостовой детьми, выпила стакан красного вина. Позавидовала влюбленным, беззаботно бродившим, держась за руки.

Точно так же, рука об руку, прохаживались когда-то и они с Патриком, шептались и хохотали, будто нависшие над ним тени безвозвратно пропали.

В Эксе в течение той единственной недели, что они провели вместе, Ева впервые поняла, как мало Патрик спит. Во сколько бы она ни проснулась, он всегда неподвижно лежал без сна и смотрел на нее так, как если бы ей угрожала неведомая опасность. Горела настольная лампа. Засыпала Ева в полной темноте, а когда просыпалась, комнату заливал электрический свет. Затем Патрик выключал лампу и начинал нежно ласкать ее до тех пор, пока она не проваливалась в сон. Минут на тридцать засыпал и он, а потом вновь открывал глаза и включал свет. Поднимался Патрик задолго до рассвета и к тому моменту, когда Ева выбиралась из постели, успевал прочитать газету или несколько глав какого-нибудь детектива.

“Не больше двух часов”, – ответил он на ее вопрос, как долго он спит.

Патрик крайне редко ложился вздремнуть, а на ночь устраивался всегда очень поздно.

Оружия он не носил и не заглядывал подозрительно в каждый угол. Его не пугало присутствие незнакомцев, почти не было разговоров о жизни в бегах. Он казался совершенно нормальным, обычным человеком, и Ева частенько забывала, что находится в обществе мужчины, которого разыскивают десятки, если не сотни людей.

Как правило, Патрик предпочитал не говорить о прошлом, однако временами избегать этого не удавалось. В конце концов, они были вместе только потому, что он бежал и умудрился стать совершенно другим человеком. Больше всего Патрик любил вспоминать себя мальчишкой в Новом Орлеане. О жене не произносилось почти ни слова, но Ева знала, насколько он презирает ее. Брак не удался, и Патрик сбежал от него тоже.

Несколько раз он пытался заговорить об Эшли Николь, но при мысли о дочери на его глаза наворачивались слезы.

Голос изменял ему, уж слишком болезненной была тема.

Поскольку прошлое так и не закончилось для него, будущее тоже имело весьма расплывчатые очертания. За его спиной по-прежнему темнели зловещие тени, и это делало бессмысленным построение каких бы то ни было планов.

До тех пор, пока с ними не будет покончено, он отказывался рассуждать о будущем.

Ева знала: спать по ночам Патрику не дает тревога. Невидимая, но ощутимая опасность всегда витала над ним.

Встретились они в Рио, в ее офисе, двумя годами раньше. Патрик представился канадским бизнесменом, живущим в Бразилии. Пришел он в поисках грамотного юриста, разбирающегося в вопросах импорта и налогообложения. Одет он был в светлый костюм из хлопка и белую рубашку. Стройный, загорелый и дружелюбный. Отличный португальский, хотя, впрочем, ее английский был лучше. Патрик хотел разговаривать на ее языке, она настояла на его. Деловой обед длился три часа, в течение которых и он, и она поняли, что это не последняя их встреча. Вечером – ужин и долгая прогулка босиком по пляжу в Ипанеме.

Муж Евы, который был значительно старше ее, погиб в авиакатастрофе в Чили, не оставив после себя детей. Патрик, представившийся как Денило, сообщил, что давно развелся с первой женой и она осталась в их старом доме в Торонто.

На протяжении первых двух месяцев Ева и Денило встречались по несколько раз в неделю. И наступил момент, когда он рассказал ей правду – всю.

Произошло это в ее квартире после позднего ужина с бутылкой хорошего французского вина. Денило, измученный давившим на его плечи грузом прошлого, раскрыл перед Евой душу. Говорил он безостановочно, превратившись под утро из уверенного бизнесмена в одержимого паническим страхом беглеца. Запуганного, снедаемого беспокойством, но исключительно богатого.

Испытанное облегчение оказалось настолько сильным, что он едва не расплакался, успев вовремя сдержать слезы.

В Бразилии мужчины не плачут, тем более в обществе прекрасной женщины.

Ева полюбила его. Она обнимала и целовала Денило и плакала тогда, когда сам он плакать не мог. Она обещала сделать все, чтобы помочь ему. Он поделился с ней самой мрачной своей тайной, и она дала слово хранить ее.

Денило сообщил Еве, где деньги, и научил, как быстро перемещать их по миру.

Когда они встретились впервые, Денило уже находился в Бразилии два года. Жить ему приходилось в Сан-Паулу, Ресифи, Минас-Жересе и десятке других мест. Два месяца прошли в работе на Амазонке, где он спал на барже под толстой москитной сеткой, на которой был такой слой насекомых, что через него не удавалось увидеть луну.

Занимался Денило чисткой дичи, убитой богатыми аргентинцами в Пантанале – заповеднике размером с Великобританию, раскинувшемся на территории штатов Мату-Гроссу и Мату-Гроссу-де-Сол. Страну он знал лучше, чем Ева, он бывал в таких местах, о которых она и не слышала, и выбор Понта-Пору был сделан им совершенно сознательно. Денило решил, что Понта-Пору наиболее безопасен. Находившийся на границе с Парагваем городок имел и тактическое преимущество: при необходимости из него было легче бежать.

Ева не спорила с Денило. Ей хотелось бы, чтобы он оставался ближе к ней, в Рио, но ведь она ничего не знала о жизни в бегах и поэтому согласилась с его мнением. Много раз Денило обещал, что в один прекрасный день они навсегда останутся вместе. Время от времени они виделись на квартире в Куритибе – это были восхитительные дни. Ева стремилась к большему, но Денило отказывался строить какие-либо планы.

Шли месяцы, и Денило – Ева никогда не звала его Патриком – укреплялся в мысли, что рано или поздно его найдут. Она сомневалась в этом, зная, как он осторожен. Но Денило становился заметно беспокойнее, спал все меньше и все чаще говорил о том, что она должна делать в том или ином случае. О деньгах больше не упоминалось. Его одолевали дурные предчувствия.

Ей нужно будет остаться в Эксе на несколько дней, следить за выпусками международных новостей Си-эн-эн и просматривать американские газеты. Вскоре Патрика перевезут домой, посадят за решетку и предъявят множество вздорных обвинений. Он предвидел это, заверяя ее в том, что с ним все будет в полном порядке. Он справится, вынесет предстоящее, поскольку она обещала ждать его.

Теперь Ева была склонна перебраться в Цюрих и заняться своими делами. О том, чтобы поехать домой, не следовало и думать, и это мучило ее. Трижды она разговаривала с отцом, звоня ему из аэропортов, убеждая, что у нее нет никаких проблем, просто сейчас она не может вернуться.

Связь с Патриком она будет поддерживать через Сэнди, но пройдут долгие недели, прежде чем они встретятся.

Когда он, проснувшись от острой боли, попросил первую таблетку, было около двух ночи. Ощущение такое, будто по ногам вновь бежал безжалостный ток. И голоса, грубые голоса тех, кто его захватил. “Где деньги, Патрик? дьявольским хором звенело в ушах. – Где деньги?”