Тиамат (СИ) - "Rustem". Страница 52

Ответ был настолько очевиден, что все четверо восприняли вопрос как риторический. А Кот продолжил:

— Можете забыть о нем. Никто из стоящих на этой стене не переживет этот день. И рассказать об увиденном будет некому. А потому сегодня вы все можете считать себя одаренными. Вам нужно лишь убивать, и делать это надо быстро.

На каменную поверхность разом упали четыре стальных предмета: три посоха и один скипетр.

"О чем они говорят…", — недоумевал Морис, не расслабляя пальцы, которые, казалось, уже слились в одно целое с жесткой тетивой. А враг все приближался.

— Выстрел! — Скомандовал чародей с кошачьим оскалом поверх лица, а лучники вторили ему: "Выстрел!". Морил расслабил пальцы вместе со всеми. Плечи лука в яростном стремлении распрямиться вынудили тетиву толкнуть стрелу, и та устремилась в полет, теряясь в куче сотен таких же. Они летели вверх по дуге, издавая единый свист, а затем градом обрушились на головы врагов. Морис видел, как некоторые успели закрыться щитами. Видел, как чьи-то стрелы не сумели пробить наплечники или скользили по шлемам. Но были и такие, которые вошли в тела неприятелей. И, конечно же, Морис уже не мог распознать свою стрелу, но искренне верил, что она среди тех немногих, чей наконечник стал красным. Вероятно, те воины Креста, чьи тела встретили стрелы, кричали, но стальное море противников все еще было слишком далеко для того, чтобы Морис мог это услышать.

Эффект, по-видимому, не порадовал Кота. Он снова дал команду стрелять. И снова в небо устремились сотни стрел, одна из которых принадлежала Морису. Но на этот раз последовала и другая команда, уже для чародеев, и уже на непонятном для Мориса языке:

— Burt!

Пятеро волшебников, включая командира в маске, подняли руки к небу, и скопление летящих стрел вдруг загорелось ярко-фиолетовым свечением. А затем стрелы упали на закованных сталью врагов. На сей раз результат был совсем другим. Каждая стрела, неважно, угодила ли она в щит, в нагрудник, в наплечник, в шлем или даже в пустое пространство на земле, породила взрыв, да не простой, а — совершенно ясно для любого — магический. Морис видел, как воины разлетались в стороны, как от некоторых тел отделялись конечности, как шлемы, внутри которых были головы, летели по воздуху. Он видел, как песок, перемешиваясь с кровавыми брызгами, то взымвал вверх, то сыпался вниз. И, наконец, он услышал крики. Множественные крики боли из уст врагов.

— Выстрел! — Снова выкрикнул Кот.

Морис, уже воодушевившись, крикнул в ответ вместе с другими:

— Выстрел!

Теперь, отправляя стрелу в полет, Морис, затаив дыхание, ждал, пока она снова покроется магическим пламенем. И он дождался. И стрела Мориса, и все другие стрелы, со свистом выпущенные во врага, стали издавать свечение. А затем противники во второй раз ощутили на себе ужас магии.

"Ну нет, сегодня мы точно не умрем!" — радостно подбодрил себя Морис, наблюдая страдания бегущей в их сторону армии. Однако их все еще было много. Слишком много.

Еще трижды Морис успел совершить выстрелы вместе с другими, следуя приказам Кота, а затем авангард противников столкнулся со щитами защитников Моара, теми, что выстроились двадцать длинных рядов пред главными воротами, укрепленными барбаканом.

Действительно, теперь слышать Кота было сложнее, и если бы не общий крик тех лучников, что стояли ближе всего к чародею, Морис бы не успел вовремя спустить тетиву. А стрелы должны пускать все разом, единой волной. Так им объяснял Кот. Причин он не назвал, но теперь Морис мог догадываться, что магическая оболочка покрывала только единое скопление стрел. А те несколько, что были пущены раньше или позже, как теперь заметил Морис, свечению не поддавались, и не несли за собой взрывы. Благо, сам Морис стрелял только тогда, когда это нужно, и его стрелы не отдалялись от общей тучи.

Казалось, что стратегия идеальная. Щиты пехотинцев удерживают вражеский натиск, а лучники успешно покрывают застывшую армию Креста стрелами, каждая из которых стараниями пяти чародеев забирает не одну, а сразу несколько жизней. Но вера в победу, уже успевшая охватить почти всю стену, не продержалась долго в сердцах лучников. И одним из первых это понял Морис, когда в тылу врага показались катапульты. Морис успел насчитать десять, прежде чем внимание его остановилось на одной из них. Что-то подсказало ему, что именно она направлена ровно на него, пусть с такого расстояния определить это было сложно. Он увидел там, вдали, крупного человека, и как тот совершил какое-то движение рукой. Спустя секунду Морис понял, что тот здоровяк потянул за рычаг. А еще спустя три секунды он понял, что был прав. Снаряд этой катапульты, описывая высокую дугу, действительно полетел прямо на него.

— Выстрел! — Кричали некоторые лучники, видимо, повторяя приказ Кота, которого уже совсем не было слышно сквозь постоянные вопли, нескончаемые стальные лязги и продолжительные взрывы.

Морис стрелу к тетиве не приложил. Вместо этого он побежал направо, в сторону лестницы. Его примеру последовали многие. Но спастись успели не все. Каменный снаряд угодил в ограждение, проломив и его, и немалую часть стены как раз в том месте, где совсем недавно стоял Морис. Перед глазами Мориса все заполонилось пылью, и теперь он не мог видеть даже ступени. Глаза заслезились, дышать стало трудно и он непроизвольно закашлял. Приложив предлечье к лицу, перебирал ногами исключительно по памяти своего тела, ведь, будучи лучником, он уже не раз поднимался и спускался по этой лестнице. Но лестница, как и вся стена, сильно задрожала под чудовищные грохоты, больно дробящие ушные перепонки. Это, как сообразил Морис, были другие снаряды, тоже угодившие в стену.

Вдруг он ощутил сильный толчок в спину. Нога, что должна была поместить стопу на ступень, промахнулась, и Морис, успев мысленно выругать кого-то, бегущего сзади, потерял равновесие. Дальнейший путь вниз он проделал болезненными кувырками, всякий раз встречая удары о камень то головой, то коленями, то спиной. Оказавшись на земле, он попытался подняться. Видимость все еще была плохой, но все же пыли теперь было меньше, и лучник мог увидеть все еще целые ворота. "Пока не пробились", — нашел он слабое успокоение и с трудом выровнялся. На глаза натекло что-то красное. Он коснулся лба ладонью и нащупал рану. Ему даже показалось, что в одном крошечном месте над бровью дрожащий палец касался оголенного черепа.

Свой лук Морис не нашел, но его кинжал все еще был на месте: в ножнах у правого бедра. И вскоре стало понятно, что воспользоваться им ему придется, быть может, уже прямо сейчас. Ворота распахнулись, и во внутренний двор хлынули латные воины. Морис замахнулся на первого, но вовремя узнал в нем своего товарища.

— Отступаем! Держим оборону внутри! — Кричали бойцы, пробегавшие мимо Мориса.

А там, за спинами отступающих в крепость, Морис увидел пугающий своими размерами силуэт. Огромная рука, сжимающая не менее огромную булаву, совершила удар. Тот бегущий рыцарь, что встретил этот удар своим телом, вряд ли успел почувстовать боль. Его панцирь сплющился, туловище под ним лопнуло, и теперь уже единая масса из стали, плоти, переломанных костей и крови облепила шипастое навершие. Затем оно, двинув рукой, стряхнуло с булавы остатки погибшего наземь. Это был первый раз в жизни Мориса, когда он встретил лесного тролля. И теперь он не сомневался, что и последний.

24 — Штурм, часть вторая

Ворота закрылись, перекрыв обзор Мориса на лесного троля. Но лучник уже хорошо понимал, что долго эти ворота не выдержат. Действительно, те стали содрогаться под тяжелыми ударами, по-видимому, того самого тролля. А, быть может, и не одного…

Взглянув на лестницу, по которой он совсем недавно катился вниз, Морис с облегчением увидел неторопливо спускающегося вниз чародея в стальной маске, а за ним следовали четверо других волшебников. Значит, магия все еще с ними, и это просто не могло не радовать.