Нежданчик для Биг-Босса (СИ) - Невинная Яна. Страница 10

— Хорошо! — соглашаюсь, чтобы они оба от меня отцепились. Не выношу ситуаций, когда кто-то выжидательно смотрит, торопя меня с решением. Я люблю поразмышлять, чтобы не с бухты-барахты, а с чувством, с толком, с расстановкой. А у босса и тети Лены похожая черта характера — экспрессивные они, слишком быстрые какие-то для медлительной меня.

Но если от тети Лены я устаю и хочу, чтобы она исчезла с горизонта, то с Глебом все иначе. Мне, наоборот, хочется, чтобы он остался. Ловлю себя на мысли, что не жажду в Новый год наедине с тетками и дядей Мишей куковать.

— Ой и вредная ты, Дашка! — фыркает тетя Лена и, бормоча себе под нос что-то, уходит с видом возмущенной добродетели. И только спустя пару секунд до меня доходит смысл ее бормотания.

«Вот почему до сих пор не замужем…» — пробормотала соседка обидную фразу.

— Простите за настырность тети Лены, — извиняюсь перед боссом, поправляя старинные игрушки на елке и не глядя ему в глаза. — Вообще за все это простите…

— За что ты извиняешься, Даш? — удивленно спрашивает Жданов и поворачивает меня к себе, придерживая за предплечья, а я вздрагиваю оттого, что назвал на «ты». Мое имя в его устах звучит очень непривычно, не хочу привыкать к этому! Но он ждет ответа.

— За то, что заставили изображать Деда Мороза, например.

— Ерунда. Вы для меня гораздо больше сделали. Я давно на таком празднике не был. Не говоря уже о том, что с Данькой помогли.

— Да? Не злитесь?

— Не злюсь. Разве что на себя.

— На себя? — непонимающе хлопаю глазами.

— Да, на себя. Что так напугал тебя — в прошлом или в настоящем — что дергаешься постоянно. Это потому что я босс или потому что обидел тебя в прошлом? Не таись, сейчас самое время во всем признаться.

— Я обижалась. Раньше. Что не взяли к себе секретаршей… — начинаю с малого, а потом вдруг меня несет. — И что дурацкое название должности придумали. И что не слушаете никогда моих советов. Сотрудников не отпустили тридцать первого, хотя писала вам… тебе… от лица Ангелины. Кадровые перестановки некоторые мне не нравятся, и документы долго подписываются, и функции других отделов на персонал перекидываете, людей увольняете, по прихоти Ангелины, а потом она себе за оптимизацию премиальные берет, а своих подчиненных нагружает…

— Что-то еще? — совершенно серьезно спрашивает босс с нахмуренными бровями. Видимо, переборщила я, и он очень-очень недоволен моим выпадом.

— Вроде бы да.

— Вот это все собери в кучу и мне в письменном виде предоставь, разбираться будем. Мой, очевидно, косяк. Недоглядел, упустил, не вник лишний раз. А за должность извини еще раз, личный помощник нравится тебе?

— Название — да, но работать я на тебя, Глеб, не буду, — бросаюсь с места в карьер и чуть ли не зажмуриваюсь от страха.

— Как так? Ты же хотела на меня работать, даже на собеседование, помнится, для этого пришла.

— Ничего тебе не помнится, ты же сам говорил.

— За это тоже извини, есть такой грешок. Я не со зла. Так что, Даш, будешь на меня работать? — спрашивает совершенно серьезно.

— Теперь не хочу. Мне нравится моя работа, нравится работать с персоналом, и девочки у нас в отделе хорошие.

— Я тебе зарплату дам в два раза больше, чем ты сейчас получаешь, — начинает уговаривать.

— Нет, не хочу.

— В три раза.

— Нет, дело не в деньгах.

— Ну хорошо, к этому вопросу мы вернемся после праздников. И не спорь, пожалуйста.

Выдыхаю, взвинченная нашим разговором, и снимаю наряд Снегурки. Кажется, нас с боссом оставили в покое и тихо-мирно восседают за столом, травя байки и объедаясь салатами. По телевизору одни песни и пляски, но настроения новогоднего этого не прибавляет. Давно оно у меня исчезло — это ощущение праздника. Наверное, это потому, что в жизни не устроена. Все подруги замужем, с детьми, одна я кукую вместе с тетками. Как-то даже стыдно перед Глебом Сергеевичем. У него наверняка яркая насыщенная жизнь, не то что у меня.

— А как ты планировал Новый год отметить? — интересуюсь, когда мы усаживаемся за стол в отдалении от компании. Исподтишка наблюдаю, как босс с жадностью пирата, нашедшего сокровища, начитает поглощать салаты и закуски. Ну конечно, такую мышечную массу надо поддерживать, забрасывая в себя еду как в топку… Аппетит босса мне нравится и греет душу, ведь кое-какие закуски я готовила собственноручно, хотя планировала ими удивить совсем другого мужчину.

— Обычно мы с друзьями ездили за границу, в зависимости от настроения. Если в России холодно, ехали погреться на моря, а если слякоть и жижа, как в последнее время часто бывает, то, наоборот, в Финку, например, или в Европу куда.

— А в этом году куда собирались?

— В этом на Бали, домик сняли, яхту, все дела, — говорит он о роскоши как о чем-то само собой разумеющемся, а у меня сердце сжимается. Наша скромная квартирка совсем на яхту на Бали не похожа.

— А ты им про ребенка сказал? — спрашиваю осторожно, перебирая в памяти предыдущие события. Что-то я не помню, чтобы босс кому-то по поводу отмены поездки звонил или ему телефон на этот счет кто-то обрывал. Он у меня всегда на виду был, ни с кем не созванивался вроде, будто на время праздника для него гаджет перестал существовать. А ведь вроде должен родственников поздравить. Родителей, сестру. Я своих заранее поздравила, когда переодевалась к празднику.

— Я им потом сюрприз сделаю! — посмеивается босс, и я сглатываю свое любопытство, не позволяя себе расспрашивать дальше, хотя мне жутко интересно, что за друзья такие и какая реакция у них будет на неожиданное отцовство Жданова. Не хочу я вникать в ее жизнь, она не должна с моей пересекаться кроме этого вечера, когда мы вынужденно отмечаем вместе Новый год.

Продолжая мирно праздновать, мы периодически ходим проверять спящего малыша, чье маленькое личико каждый раз вызывает порцию сладкого умиления. До чего же он крошечный и беспомощный, доверчиво прижимающийся к любому человеку, взявшему на ручки. Совершенно чужому.

— Его мама так и не объявилась? — спрашиваю у босса, в очередной раз прикрыв дверь своей комнаты, куда положили ребенка. Время уже подбираемся к трем ночи, тетки начинают уносить грязную посуду в кухню и мыть ее, праздник потихоньку сворачивается. Возникает резонный вопрос о ночевке. Очевидно, что босс остается в нашей квартире, но лечь ему негде, разве что в кресле возле елки, тогда как я размещусь на диване рядом. Как бы этого избежать? Ума не приложу. Но о том, чтобы выгнать человека с ребенком, даже мысли не допускаю. Как-нибудь решим вопрос.

И тут, не давая боссу ответить, раздается трель дверного звонка, до того громкая и настойчивая, что будит Данечку. Не зная, куда бежать, замираю на месте. То ли пойти дать по голове неожиданному визитеру, то ли идти успокаивать проснувшегося, явно испуганного ребенка.

Тетки, сбивая друг друга с ног, спешат в комнату ко мне, значит, будем кому унять малыша, а я вместе с боссом бросаюсь к двери.

— Так я и думал, Ипполит, — усмехается босс, опираясь плечом на косяк и хмуро поглядывая на Валеру, стоящего в дверях с видом мокрого цуцика. Виноватый взгляд бывшего любовника вызывает у меня отвращение, он и сам у меня его вызывает, и я никак не могу понять, как связалась с этим сутулым долговязым очкариком. Наверное, от безнадеги…

— Валер, уходи. Зачем ты пришел?

— Дашенька, я не мог раньше прийти, сама понимаешь, — начинает лепетать противным голосом, пытаясь не называть вещи своими именами, прячет глаза и поэтому не сразу замечает стоящего в тени босса. — Э-э-э… Г-г-глеб… С-с-с…

— Что, Валера, жена уснула и ты решил, что тебе тут рады будут? — обманчиво спокойным голосом интересуется босс, я растерянно перевожу взгляд с одного мужчины на другого. Где-то вдалеке слышатся крики ребенка и увещевания трех теток разом. Валера, в недоумении от всего происходящего, даже не находит, что сказать, только пялится на нас обоих, явно ничего не соображая.

— Да я… да мы… — мямлит, еще больше подчеркивая контраст между собой и Глебом.