Мой бывший враг (СИ) - Вознесенская Дарья. Страница 22

— «Пригласить»? — не могу сдержать иронию. — У меня возникло ощущение, что меня просто засунули в это кресло, предварительно изъяв из коробки.

— А у меня возникло ощущение, что ты не против, — он откидывается назад и осматривает меня удовлетворенно. — Тебе явно приятно мое общество, а мне, определенно, нравится твое присутствие.

— Попробовала бы я сказать, что не нравится… — ворчу.

— А ты попробуй, — подается вперед рывком.

— Вы пытаетесь сбить меня с толку?

— И не только это.

— Но…

Заче-ем?

В тот момент я еще не знаю, что это будет самый частый вопрос в наших отношениях.

Общение продолжается в том же духе, и меня, как ни странно, заводит в хорошем смысле. На самом деле, если расслабиться и начать получать удовольствие — а в моем случае просто забыть, кто он такой и что я здесь делаю — у меня почти первое и почти идеальное свидание в жизни.

Просто первым его назвать сложно — были в моей жизни и мальчики, ожидающие у памятника, и цветы, и даже прогулки по парку.

Считать идеальным мешает тот факт, что я уже заранее дала себе зарок, что с этим человеком нам не по пути.

С ним слишком тревожно. И он вызывает во мне какие угодно эмоции — от паники до восхищения его уверенностью и мыслями — кроме увлеченности. Я просто не могу себе позволить увлечься! А для Каримова этот вопрос так и не стоит. Он, как и объявил, делает все, что хочет, берет все, что ему покажется привлекательным. Вот только я не согласна.

Вечер заканчивается быстро, а потом меня подвозят до клуба. Я захожу туда с независимым видом — даже если кто из сотрудников и увидел, с кем я приехала, смущения своего показывать не собираюсь.

Но оглядываюсь в ту ночь поминутно, вдруг он снова появится?

Обходится без потрясений. Как и в сонное воскресенье. А в понедельник происходит то, что становится началом целой цепочки событий, круто меняющих мою жизнь.

7

— Ну ты и дрянь!

Я ошеломленно поднимаю голову от конспекта и фокусируюсь на своей однокурснице, Юле.

До меня как-то не сразу доходит, что она говорит. Проспала все воскресенье почти, а потом полночи не могла уснуть. Так что на лекции прибежала в последний момент и чувствовала себя слегка пришибленной.

Хмурюсь, глядя на воинствующую девицу:

— Ты чего кинулась на меня, Юль? Или это модное приветствие?

— Другого ты не заслуживаешь!

— С ума сошла? Я тебе чего плохого сделала? Может сначала расскажешь, а потом с оскорблениями бросаться будешь?

— А то ты не понимаешь!

— Не понимаю, — смотрю на нее недоумевающе. Глупость какая — ну что за разборки?

— А то, что нас вышвырнули из клуба из-за тебя, ты не считаешь важным? Или что Антона избили?

Кажется, я слышу звук упавшей челюсти.

Своей.

Я и правда не видела однокурсников в клубе после инцидента с парнем, но я была уверена, что они продолжили гулянку. Впрочем, если Антон начал что-то кричать и доказывать, то секьюрити могли решить по-другому… они довольно быстро выставляли всех, кто мог нарушить покой большей части гостей. Но избить?

— С чего ты решила, что я имею к этому какое-то отношение? — продолжаю хмуриться. — Юль, я там официанткой работаю, а не царицей, не раздаю указаний службе безопасности, кого оставлять, а кого выпроваживать. Значит у них была причина…

— Значит у них была жалоба от твоей не-царской задницы, — передразнивает меня девушка.

— Не было ничего, — поджимаю губы. — И что избили — я тебе не верю. Бред какой…

— Нет, ну ты посмотри, она еще и отпирается, — с глумливым восхищением протягивает девушка и нависает надо мной.

— О чем речь? — рядом с Юлей вырастает Анжела.

— У своей подруженьки — сучки спроси, — девушка презрительно встряхивает волосами и уходит.

— Что это с ней?

— Не понимаю ничего сама… — качаю головой. — Утверждает, что их вывели из клуба, а Антона побили — я имею в виду тот клуб, где я работаю. Но это бред…

— Так, а вот сейчас поподробней, — Анжела бесцеремонно усаживается рядом. И я пусть не слишком горю желанием, но пересказываю ей произошедшее, не упоминая Каримова.

— То есть он к тебе подкатил по-жесткому, ты отказала, а потом все и произошло? — качает головой. — Точно бред — что-то они придумывают. Ты не беспокойся — потрындят и успокоятся.

Только этого не происходит. К концу дня, кажется, эту историю знает уже каждый на курсе — причем приправленную интересными подробностями, имеющими еще меньше отношения к действительности, чем сама история — потому что на меня косятся, тыкают пальцами и пару раз я слышу ругательства в спину.

А на следующий день приходит Антон — и правда с огромным фингалом. И я не выдерживаю — подхожу к нему и шиплю:

— Ты чего устроил, а? Что за глупости рассказал?

— А в чем глупость? — смотрит на меня нагло и усмехается.

— Это месть такая? За то, что ты нажрался и наговорил мне? Или ты головой стукнулся? Ты же прекрасно знаешь, что лжешь…

— А в чем лгу? — он зло прищуривается. — В том, что ты предпочитаешь ноги раздвигать перед кем-то побогаче и постарше?

— Ч-чего?

— Я ведь видел. Приходил в субботу к общежитию — поговорить хотел, идиот. Или та машина не твоего любовника?

— Тебя моя жизнь с чего вообще касается? — шиплю. — И даже если меня кто и забирал — это что, преступление? Дает право извращать произошедшее в клубе и обвинять меня непонятно в чем? Что за мелкая месть, Волков? Еще и лицом своим расцвеченным трясешь, хотя, судя по виду фингала, ты просто упал им в грязь…

— Ну тогда мы с тобой теперь на одной позиции, не так ли?

Ш-шш.

Машу рукой на идиота и отхожу подальше, потому что пытаться ему что доказать или правды добиться не представляется возможным. Идиот и есть. А я… да переживу все это. Большой потери от того, что я не общаюсь с однокурсниками, не будет — я и раньше с ними не общалась.

Хотя неприятно. И противно. И вахтершам, такое ощущение, что-то кто-то нашептал — потому что не только в институте на меня косятся, но и на проходной. Только я быстро приучаю себя не замечать эти глупости. Сплетни? Слухи? Косые взгляды и смешки ударами в спину? Скоро они об этом забудут. И я забуду…

Хотя все равно чувствую какую-то неловкость, что ли, и желание выяснить подробности, когда прихожу в выходные на смену. Делаю все что положено, а потом решаю таки обратиться к Чернову, который отвечает за охранников — он мне всегда казался нормальным мужиком. И пусть мой вопрос по поводу произошедшего в субботу покажется ему странным, я не могу его не задать. Конечно, он может начать выгораживать своих сотрудником, но что-то мне подсказывает — если бы Антону и правда кто из «наших» набил морду, он бы первым делом маменьке и папеньке побежал жаловаться и в полицию, а не срывал на мне свою злость.

Предупреждаю девчонок, что отойду ненадолго, а сама ныряю в подсобные помещения, довольно сильно контрастирующие с блеском и богатством основных залов. Если бы кто пришел со стороны, то и не понял бы, что уже в ночном клубе — выглядит все это так же скучно, как и любой офис средней руки. Видимо потому, что службы здесь расположены «скучные» — от бухгалтерии до прачечной.

Вне этого пространства только комната персонала, она возле кухни, да кабинет управляющего, по роскоши не уступающий убранству клуба. Это сделано для того, чтобы не стыдно было звать самых почетных гостей.

Закуток, где сидит служба безопасности — в конце коридора. Дохожу туда быстро, но пока решаюсь постучать в полуоткрытую дверь, вдруг слышу голос самого главного, начальника Чернова — довольно неприятного дядьки, к которому точно не стоит подходить ни с какими вопросами. Особенно когда он раздражен…

— Вы обещали заплатить мне, — шипит он невидимому собеседнику, — я все какие надо записи стираю согласно договоренностям, но что-то вы не спешите раскошелиться…

— Да все будет, — сердитый голос я вдруг тоже узнаю. Андрей Павлович, совладелец собственной персоной. — Ты пойми, деньги большие, но я их еще надо обналичить грамотно.