Повестка - Гришем (Гришэм) Джон. Страница 38

— Какова разрешающая способность объективов?— спросил Рэй.

— Она достаточно высока для того, чтобы рассмотреть на экране серийный номер банкноты. Месяц назад отсюда выдворили одного ловкача: узнали его по перстню на безымянном пальце.

— Могу я туда войти?

— К сожалению, нет.

— Тогда давайте посмотрим на кости.

— Кости требуют особого внимания. Скорость игры выше, да и правила посложнее.

— Обман в костях возможен?

— Вряд ли, я такого не припомню. То же самое с покером и рулеткой. Ни мошенники, ни шулеры опасности для системы не представляют. Нас куда больше беспокоит жульничество нашего собственного персонала. Бывают и ошибки…

— Например?

— Вчера вечером один из игроков в блэкджек выиграл сорок долларов, но девушка-крупье по рассеянности недодала ему две фишки. Игрок запротестовал и пригласил к столу распорядителя. Парни из службы наблюдения все видели, поэтому ситуация была исправлена.

— Как?

— Мы направили вниз охранника, тот вручил мужчине его выигрыш, принес извинения и предложил ему ужин в ресторане за счет казино.

— А крупье?

— До вчерашнего дня эта сотрудница не имела ни одного прокола. Второй раз предупреждать ее не будут.

— Значит, все происходящее в залах фиксируется на пленку?

— Безусловно. Каждая карта, каждый бросок костей, каждый автомат. Там установлено двести десять камер.

Рэй прошелся вдоль стеклянной стены. По его прикидкам выходило, что игроков в казино меньше, чем наблюдателей.

— Неужели при всем этом великолепии крупье находят способы обмануть клиента?

— Находят,— Пикколо обменялся взглядом с Баркером,— не сомневайтесь. Мы ловим за руку примерно одного в месяц.

— А для чего контролировать автоматы?

— Повторяю, здесь мы контролируем все. К тому же иногда бывает, что джекпот сорвет какой-нибудь малолетка. За деньгами к кассе идет, естественно, кто-то из взрослых. В таких случаях казино обычно отказывается платить, клиент обращается в суд, но мы выигрываем иски, потому что представляем документальные свидетельства произошедшего,— объяснил Пикколо.— Не желаете освежиться?

— С удовольствием.

— Тогда пройдем в другое помещение, обзор оттуда еще лучше.

Они поднялись на еще один лестничный пролет и оказались в крохотной комнатке, балконом нависавшей над игровым залом. Возникшая неизвестно откуда официантка приняла заказ. Рэй попросил принести ему капуччино, радушные хозяева ограничились минеральной водой.

— Что является наибольшей проблемой для охраны?— Рэй вытащил из кармана заранее подготовленный список вопросов.

— Любители подсчитывать карты и нечистые на руку крупье. Пластмассовую фишку легко спрятать под ремешок часов или опустить в карман. Пятьдесят долларов в день составят около тысячи в месяц, причем без налогов.

— Часто ли попадаются клиенты, которые считают карты?

— Практически каждый день. Казино открыты в сорока штатах, посетителей все больше и больше. На сомнительную личность мы заводим досье, и когда такого человека видят в зале, к нему подходят и вежливо просят удалиться. Пока еще никто не пытался протестовать.

— Каков здесь был максимальный выигрыш?

Переглянувшись с Баркером, Пикколо уточнил:

— За вычетом игровых автоматов, так?

— Да.

— Всего пару месяцев назад один джентльмен выиграл в кости сто восемьдесят тысяч.

— Сто восемьдесят тысяч долларов?

— Совершенно верно.

— А самый большой проигрыш?

Баркер принял от официантки бокал с водой, почесал указательным пальцем подбородок.

— Тот же джентльмен тремя днями позже спустил за тем же столом двести тысяч.

— Есть ли у вас постоянные победители?

— Боюсь, не совсем понял ваш вопрос,— отозвался Пикколо.

— Ну, скажем, человек приходит два-три раза в неделю, играет в карты или в кости, выигрывает в среднем больше, чем проигрывает, и через некоторое время становится обладателем приличного состояния. Часто такое происходит?

— Крайне редко. В противном случае мы бы давно разорились.

— Немыслимо редко,— добавил Баркер.— Бывает, конечно, игроку везет — неделю, а то и другую. Мы не сводим с него глаз, все в полном порядке, он не жульничает. Но рано или поздно он зарвется, совершит ошибку, и казино компенсирует свои потери.

— Восемьдесят процентов посетителей уходят из зала ни с чем,— подтвердил Пикколо.

Рэй помешал ложечкой кофе, сверился с вопросником.

— Еще одна ситуация: клиент, которого вы видите впервые в жизни, выкладывает на стол тысячу долларов и просит десяток стодолларовых фишек. Ваши действия?

Улыбнувшись, Баркер хрустнул своими толстыми пальцами.

— Разумеется, наши люди настораживаются, берут его под плотный контроль. Распорядитель может спросить, не хочет ли он стать почетным гостем заведения, и в случае утвердительного ответа мы узнаем его имя. Если клиент предпочитает сохранять инкогнито, ему предлагают бесплатный ужин, ставят у его стола персонального официанта. Отказывается пить — значит, намерения у него самые серьезные.

— Профессионалы никогда не пьют за игрой,— сказал Пикколо.— Они заказывают коктейль, но даже не подносят бокал к губам.

— Что дает карточка почетного гостя?

— Большинство игроков рассчитывают получить какой-то бонус: ужин, билеты в театр, скидку на проживание в отеле. В карте почетного гостя имеется информация о том, сколько денег он здесь оставил. У вашего гипотетического клиента карты нет, ее-то распорядитель и предлагает.

— Допустим, карточка ему не нужна.

— Ради Бога. Отыграет и уйдет, на его место явится новый.

— Но охрана постарается его запомнить,— признал Баркер.

Для виду Рэй черкнул что-то в записной книжке.

— Казино делятся меж собой сведениями о клиентах?

Губы Пикколо растянула улыбка.

— Как прикажете вас понимать?

— О'кей, пусть человек сегодня играет в «Каньоне», завтра — в «Монте-Карло», а послезавтра идет в «Аладдин». За месяц он побывает в каждом заведении и выиграет куда больше, нежели потеряет. Много ли вы будете знать о таком посетителе?

Пикколо бросил взгляд на Баркера: тот задумчиво тер переносицу.

— Достаточно,— сказал вице-президент.

— И все-таки как много?

— Признавайся,— скомандовал Пикколо Баркеру, и тот неохотно заговорил:

— Мы узнаем его имя, адрес, место работы, должность, номера телефонов, любимые марки машин и банки, где он держит свои деньги. Мы будем знать, в какое время он приходит в зал и когда уходит, сколько выигрывает или проигрывает, что пьет — если вообще пьет, сколько оставляет на чай официанткам, благодарит ли и в какой форме крупье.

— То есть вы заводите на него досье?

Баркер вопросительно глянул на Пикколо. Босс едва заметно кивнул, но не произнес ни слова. Вопрос слишком интимный, понял Рэй. В целом интерес его был удовлетворен. Все трое вернулись в зал, где внимание профессора Этли привлекли уже не столы, а телекамеры. Пикколо указал ему на людей из охраны: они окружили стол для игры в блэкджек, где юноша, по виду почти подросток, выстраивал на зеленом сукне столбики стодолларовых фишек.

— Парень приехал к нам из Рено,— шепнул Пикколо.— На прошлой неделе взял в Тунике тридцать тысяч. Ему жутко везет.

— Причем карты он не подсчитывает,— добавил Баркер.

— Сдается, у кого-то есть природный дар, талант, как у спортсмена или хирурга,— заметил Пикколо.

— Он обошел все казино?

— Пока нет, но его уже везде ждут.

Видно было, что юноша из Рено внушает спутникам Рэя серьезные опасения.

Они прошли в бар. Встреча подходила к концу. Потягивая содовую, Рэй приступил к завершающему этапу.

— Хочу попросить вас об одолжении.

— Смелее!

— Недавно умер мой отец. Подозреваю, он частенько наведывался сюда, чтобы бросить кости. Наверное, фортуна была к нему милостива, так как в кабинете осталась изрядная сумма наличных. Можно ли это проверить?

— Имя?— спросил Баркер.

— Ройбен Этли, из Клэнтона.